204 Мой испуг, моя земная жалость, Песня неумелая моя — Вот и все, что у меня осталось От тысячелетий бытия! Почему так мало? Для чего же, Всеми вожделеньями горя, Жизни я мучительные прожил, Переплыл пустыни и моря? Сколько мне еще и ждать и верить, Страны, царства и века считать? Сколько мне еще в глухие двери Сердцем, сердцем – не рукой! – стучать? О, медлительность земной науки, Трудное земное ремесло! В темноту протянутые руки, В пустоте гребущее весло! Где, когда, каким прикосновеньем Приобщусь я истины твоей, Мир мой, бред мой, смутное виденье Сквозь туман меня томящих дней? Или проясниться ты не можешь, Как ни заклинай и ни моли, И, едва раскрыв их, снова сложишь Крылья семицветные свои? И в обжегшем нас на миг сияньи Мы должны, незрячие, прочесть Всю разгадку своего скитанья, Всех свершений огненную весть! 1958 205 Как земли уносишь горсть с собою, Покидая родину свою, Так в душе я знание скупое О стране дожизненной таю. Ах, его когда-то было много! Но на долгом, на земном пути Растерял его я на дорогах, По которым мне пришлось идти. И сейчас петлят они все так же, Перекрестков и теперь не счесть, С каждым днем все глуше, все бессвязней Об ином сберегшаяся весть. Неужели я и дальше буду Уходить в густеющую тьму, То, что было, навсегда забуду, А того, что будет, – не пойму? 1956 206 Прощаться всего трудней, потому Лучше всего умереть одному. Чтоб были только стул да кровать. Чтоб некого было к себе позвать. Ничьих не увидеть последних слез. Чтоб никакой подкроватный пес В руку что свесилась, не лизнул, Солнечный луч в дверь не скользнул, Бабочка не залетела в окно… О, только бы, только бы не весной! О, если бы ночью! И чтобы звезда Упала. Другая… Еще… Тогда Может быть легче будет уйти По такому — совсем пустому — пути. 1957 207 Потому, что в этой жизни надо Тело осторожное иметь, Гордости докучную прохладу, Разума мучительную клеть — Мы живем не так, как нам велело Огненное солнце бытия. О земные исказив пределы Жизнь мою, живу ли даже я? Не бреду ли просто я, теряя Свой же давний полустертый след, Тусклый луч потерянного рая Принимая за грядущий свет. 1957 208
От многих лет, от повторенья Себя перегонявших дней Остались странные мгновенья Живыми в памяти моей. Не те, что облетели розой Иль напоили из горсти, А те, что жесткою занозой Остановили на пути. Мне наслажденьем тайным стала Их затихающая боль. …Вот так шопеновский бемоль Милей прозрачного хорала. 1957 209 Те города, где мы не побывали, Те женщины, что нас не полюбили, И те стихи, что мы не написали — Нас мучаете до сих пор не вы ли? Не ваши ли во сне мелькают плечи, Белеют камни и сияют звуки? Кто говорит, что если нету встречи — То не бывать, конечно, и разлуке? Вот мы не встретились… Но, замирая В какой ревнивой и глухой обиде. Я думаю о вас, хоть никогда я Не целовал, не пел вас и не видел. 1957 210 В одну из тех ночей, когда, Откинувшись, как для глотка, Ты жаждешь неба, а звезда Так безнадежно далека — Не радостно ли ощутить Плечо любимой у плеча, Ту близость, без которой жить Не стоит, – скажешь сгоряча. А между тем никто нигде Тех двух пространств не превозмог, И путь к любимой и к звезде Так одинаково далек! 1958 211 Мы все так делали. Мы всякий дар земли Нетерпеливо отвергали. Мы лучших девушек не сберегли И лучших писем не послали. Мы перепробовали всех отрав, А горный ключ был скрыт от взора. Самих себя беспечно обокрав Мы так и не узнали вора. Пусть он сейчас стоит передо мной — Что пользы в этой поздней встрече? Что с утра спрашивать, когда давно Кругом непоправимый вечер! 1956 |
