98 Как от листвы освобожденный дуб Рисунком завершеннее и строже, Так осени твоей потери тоже Тебе скупую четкость придадут. И не жалей о шорохе ветвей, О золоте лучей, о гаме птичьем. Как этот дуб, замкнись в немом величьи Великолепной скудости своей. 1948 99 Скажешь: был он зимней зорьки проще. Ласковый и бережный такой! Жил он – деревцем в Господней роще. Умер – словно песня за рекой. Вот еще зовет вдали и плачет. Вот уже и вовсе не слышна. Тишина… Но разве это значит. Что умолкла навсегда она? Нету песни благостней и выше. Чем от нас ушедшие поют. Это только мы ее не слышим. А она звенит! – В ином краю… 1948 Навстречу небу 100 Их ровно пятьдесят от сердцевины — Тугих колец на спиленном стволе. Ровесник мой на медленной земле. Вот и закончен он, наш путь единый! Исчезнуть – мне. Тебе же – жить и жить. Стать дверью, лодкой, скрипкой, колыбелью, Бессмертному земному новоселью Еще светло и чисто послужить: Спеть, убаюкать, привезти, впустить… О, если бы и мне вослед тебе Продлить мой срок, мой срок скупой и тленный, Мое участье в зреющей судьбе, В движеньи, в пеньи, в зодчестве вселенной! 1950 101 Мой путь лежит через поля Вот к тем холмам в вечерней дымке. Стою и всматриваюсь я, — Совсем как путник на картинке. Как все мне кажется сейчас И чуждо там и непонятно… Лишь смутно различает глаз Какие-то штрихи и пятна. А подойду – и станет вдруг Все и обычным и знакомым, И те же липы в полукруг Сойдутся перед тем же домом. …Не так ли, смерть, в твои края Бредешь в томительном незнаньи, А тайна страшная твоя Всего лишь только – расстоянье! Чем ближе, тем яснее ты, И неизвестность вскоре минет! Так нужно ли в твои черты С тревогой всматриваться ныне? И на дорогах бытия И вопрошать и ждать ответа? Не буду ль просто завтра я Там, где меня сегодня нету! 1950 102
Последних мук не утаить Ни равнодушьем, ни усмешкой… Еще хотелось бы пожить, Немного на земле замешкать! Я знаю, как прекрасно там, В мирах, невидимых отсюда, И час придет – себя отдам Испепеляющему чуду. Но как-то боязно всегда Сменить на пышные хоромы Лачугу песен и труда, Где плохо мне, но где я дома. Где все понятно, где окно Откроешь – и увидишь крыши, Где можно, если все равно. И не взглянуть ни разу выше. О, черепица бытия! Лукавый сторож нашей лени! Ты видишь, сам кидаюсь я Перед тобою на колени, И сам привычное мое Продлить молю я заточенье, — Лишь только бы не лезвие Щемящего освобожденья! 1951 103 Здесь все совсем не так, как надо: Здесь песен не поют цветы, Здесь небо синим водопадом Не прогрохочет с высоты; Здесь звезды не благоухают, Недвижны скалы подо мной, И ангелы, не отвечая, Меня обходят стороной. О, сколько мне еще в смиреньи, К молчанью сердце приучив, Терпеть уснувшие каменья И нерасцветшие лучи?! Пока Невидимого Града, Ликуя, трубы воззовут, И станет все опять, как надо, Как мы давно отвыкли тут! 1951 104 Я знаю: мир обезображен. Но сквозь растленные черты Себя еще порою кажет Лик изначальной красоты. Он просияет на мгновенье И снова скроется во мгле. Но после каждого виденья Немного легче на земле. И с каждым разом мысль упрямей. Что мир совсем не обречен. Что, словно фреска в древнем храме. Лишь грубо замалеван он. И некий Мастер в час свершений. К нему заботливо склонясь. Освободит от оскорблений Его классическую вязь. 1951 105 Это только кажется отсюда — Это небо, эта синева, Облаков рассыпанная груда, Тенью их примятая трава… А на самом деле все иначе! И когда отсюда ты уйдешь — Ничего уже не будет значить На земле приснившаяся ложь. Это все глаза твои налгали. Это все придумали они — Все эти пространства, глуби, дали, Все эти сиянья и огни. И когда их у тебя не станет, То очнешься ты, и слеп и нем, На огромном кладбище названий, Тех, что больше не нужны совсем. 1951 |
