Почти добравшись до самой высокой точки, Томас глянул туда, где оставил своего горе-мужа. Далтон, а это точно был он, кормил уток, ну надо же. Темно-синее пятно ходило туда-сюда по берегу, мелкие точки-уточки тут же устремлялись к тому месту, где раздавали еду. Кажется, Марк так развлекался. Вскоре забавная картинка скрылась за кронами деревьев, круг замыкался, приближалась земля. Томас вышел из кабинки, прошелся по центральной аллее и только после этого набрал Марка:

— Ты где? — тут же поинтересовался супруг.

— Иду к главному входу. Докормишь своих пернатых друзей — приходи.

Ждать пришлось недолго. Через десять минут сине-белое пятно возникло в толпе и продолжало активно двигаться по заданному курсу. Еще минута — Тома распознали и устремились в его сторону. Видимо, Марк так увлекся конечной целью, что не заметил надвигающуюся помеху. В него чуть не влетел ребенок на роликах, от которого альфа успел отпрыгнуть в последнюю секунду. Злость окончательно потухла, и Том улыбнулся, пока разглядывал, как Далтон помогает подняться мальчику, который из-за него упал, что-то ему говорит, рассматривает, потом достает платок из нагрудного кармана и вытирает ребенку ладошки.

"Он что, платок с собой носит?", — подивился такой архаической привычке Том.

В спа-центрах Тому бывать не доводилось. Как-то не сочетались они с его мировоззрением. Он, конечно, частично догадывался о том, что тут происходит, но когда заставили переодеться в белый махровый халат и тапочки с логотипом центра - напрягся.

Когда Хейли вышел из раздевалки, то столкнулся с Далтоном в таком же облачении. Махровый дресс-код, который делает всех белыми и пушистыми, провернул это чудо-перевоплощение даже с таким мужчиной, как Марк. Пару встретил омега-администратор и провел в комнату.

— О, — Томас не решился зайти. — Скажите, а здесь можно проветрить?

— Вам не нравится запах? Конечно, мы сейчас проветрим. Вы можете сами выбрать аромат, — администратор засуетился. — И масло для массажа. Простите, мы не поинтересовались. Пройдемте со мной.

В аромалампу Том так ничего и не подобрал, зато нашел среди благовоний палочку с нейтральным запахом.

— Для массажа подойдет апельсиновое масло.

— Мне тоже апельсиновое, — согласился Марк.

Теперь в комнате было не душно. Массажные столы стояли параллельно друг другу, их разделяла ширма с золотыми восточными узорами.

— Оставить ширму? — спросил администратор.

— Да.

— Нет.

Томас переглянулся с Марком и повторил:

— Да, оставьте, пожалуйста.

Далтон пожал плечами и отошел к одному из столов.

— Тогда я зову массажистов. Хорошего отдыха, — администратор вежливо склонил голову и бесшумно исчез за дверью.

В комнате царил интимный полумрак, горели свечи и напольные лампы. Стены украшали изящные восточные узоры. Шумела вода в небольшом декоративном водопаде, который был искусно подсвечен, а из невидимых колонок вдруг полились звуки живой природы. Томаса это позабавило, он присел на свой стол и расслабился.

— И зачем нам нужна эта ширма? Мы что, незнакомцы? — раздался недовольный голос из-за упомянутого предмета.

— Я так хочу.

— Бред какой-то, — судя по звукам, Далтон раздевался и укладывался. — Что за желание такое? Или у тебя спина тайными знаками исписана?

— Из вредности желание, — честно признался Томас.

      Массаж был настолько болезненный, что Том причислил его к разряду пыток. За деньги, между прочим.

"Платные пытки в камере с золотыми вензелями по стенам, только сегодня, только сейчас. Незабываемые ощущения под шумок водопада!" — пытался отвлечь себя мыслями Хейли, но все равно было больно.

      Первые минут пятнадцать массаж казался испытанием на выносливость. Судя по звукам из-за ширмы — Далтону было не многим легче. Но когда первая часть экзекуции была закончена, Том повернул голову в бок и заметил, что там, где ткань ширмы крепится к деревянному остову, остается щель в пару сантиметров. И в эту самую щель видно, как старательно разминают руки омеги тело Далтона. Том мог поклясться, что не без удовольствия.

"Даже кольцо не останавливает", — нехорошо прищурился Томас.

В воздухе витал запах спелого апельсина.

Такое положение дел омегу не устраивало. Одно дело, когда Далтон гуляет где-то вне зоны видимости. Это не воспрещалось, так было с самого начала и никак Хейли не беспокоило. Но вот когда это происходит перед твоими глазами, пусть даже через щель, то о каком равнодушии может идти речь? Том неотрывно наблюдал, как плечи альфы томно поглаживают — на массаж это походило все меньше. А вот на флирт вполне. Может, опыта у Тома было и маловато, но некоторые вещи даже для него были очевидными. Хейли вытянул свободную руку и слегка двинул ширму, открывая обзор на альфу ровно до половины его длинного тела.

— Как дела? — да, вопрос был тупее не придумаешь, но времени на сочинения чего-то более изысканного не оставалось.

Марк от удивления даже голову приподнял, а руки массирующего его омеги сразу скользнули с предплечья на позвоночник и движения были уже совсем другие. Слишком другие. От внимания Тома это не укрылось.

"Надо же, я все-таки начинаю кое-что понимать," — похвалил себя омега.

— Так же, как и у тебя, — Марк вернул голову в прежнее положение, но теперь неотрывно смотрел на Томаса, видимо, пытаясь разгадать причину такого нестандартного поведения.

— А мне кажется, что у тебя лучше... Ты так стонал от удовольствия, что я позавидовал.

"Что я несу?" - омега сам себе не поверил.

Не сразу поверил и Далтон.

Альфа снова оторвал голову от плоскости и вглядывался в существо напротив, пытаясь узнать в нем своего супруга. Зато поползновения ловких пальчиков со стороны массажиста прекратились и оставшиеся полчаса прошли в дружеской атмосфере. В том смысле, что такие чувства Томас испытал к своему болтливому Я, которое вдруг выползло из-под рук массирующего его тело омеги и сопровождающееся запахом апельсина. А еще Хейли играл в гляделки с Марком. После короткого экспромта Про Стоны, который про себя Хейли писал с большой буквы, обозначая этим прорыв в собственной непредсказуемости, они продолжали смотреть друг на друга. Глаза в глаза. Секунды перетекали в минуты.

Из-за освещения глаза альфы казались совсем темными. Желтый свет от немногочисленных ламп и свечей раскрашивал тело в оранжевый, как раз под стать цитрусовому запаху, окутавшему пространство.