А вокруг стояли корабли. Одни уже превратились в груды ржавчины, с других ободрали все, оставив только скелет опор. Но многие выглядели вполне целыми. По сравнению с современными тупыми машинами убийства эти казались гладкими и благородными, с ребристыми надстройками и крыльями обратной стреловидности, кончики которых были увенчаны лазерами. «Разящий молот» мог похвастаться огромным подвесным плазма-разрывником, еще один корабль, с башенками мегаболтеров малого сечения, оказался «Охотником за скальпами», истребителем сверхкласса. Эти модели признали устаревшими тысячу лет назад, когда еще не пропало Копье Души. Тогда они патрулировали пространство вокруг Лаконии, до того, как платформу приобрел картель.
— Ван Скорвольды думали использовать их снова, — рассказывал Изер, его дыхание затуманивало маску респиратора. — Но ремонт скорее всего слишком дорого стоил, да и кто бы на них летал? Мы иногда использовали это место как укрытие, когда с воздухом было получше.
Были и другие корабли — огромный заправщик ближнего действия, истребитель-бомбардировщик с единственной бомбой, прикрепленной к днищу. Ленты снарядов кучами валялись по всей палубе, а помеченные предупреждающими знаками ракеты выглядывали из-под пола. Корабли, топливо, боеприпасы…
Сарпедон думал, что они в ловушке, что им придется защищать каждый метр звездного форта в случае нападения. Но вдруг появилась альтернатива, теперь Испивающие Души могли действовать так, как умели лучше всего. Воин-философ Дениятос писал, что самый лучший способ обороны — это атака на врага до тех пор, пока тот уже просто не сможет ничего захватить. С таким вооружением данный пункт «Боевых Катехизисов» вполне можно было воплотить в жизнь.
Сарпедон повернулся к технодесантнику и увидел, что тому явно пришла в голову похожая мысль.
— Лигрис? Сможешь сделать?
Техник посмотрел на площадку, куда привел их Изер.
— Один не справлюсь. Отзовите остальных от орудий и дайте мне всех сервов. Возможно, тогда некоторые из этих штук полетят.
— Пусть будет так. Не отказывай себе ни в чем.
— Слушаюсь, командор. Могу ли я спросить, что вы планируете?
— Очевидное.
Пока Сарпедон собирал силы, а сервы-рабочие надрывали спины под галогеновым светом оружейной палубы, командор Кэон умер.
Капеллан Иктинос провел похоронные обряды почти в одиночестве. В случае такой смерти много народу не требовалось, к тому же остальные были заняты подготовкой к обороне. Присутствовали только Михайрас и апотекарий Паллас. Церемония прошла быстро, как будто на поле боя: Иктинос монотонно, почти скороговоркой прочитал песнь о Кэоне, перечислив подвиги командора. Жизнь ветерана оказалась достойной эпоса Ордена, а его дневник, вести который были обязаны все десантники, станет частью общего летописного свода. Паллас со всеми приличествующими церемониями извлек железы генокода, оружие усопшего опечатали и отправили в арсенал. Рано или поздно его выдадут очередному послушнику, а когда тот достигнет статуса десантника, капелланы расскажут ему историю Кэона, лишний раз подчеркивая преемственность и важность призвания, судьбы воина, живущего для славы своего Ордена.
Командору не нашли даже подходящей могилы, перед входом в часовню просто навалили пирамиду из обломков и мусора. А потом все ушли, возвратившись на свои посты.
Меньше чем через двадцать минут после того, как Лигрис поклялся, что приведет боевую платформу в рабочее состояние, вокруг церкви Изера собралось около сотни Испивающих Души. Все понимали, что происходит, знали, на что им, возможно, придется пойти ради собственной защиты, на лицах многих застыла печать странной, мрачной тоски.
Но смерть Кэона и потеря Копья ожесточили их разум, Сарпедон видел гордость, блестевшую в глазах своих воинов. Скорее всего никому из десантников не нравилась перспектива поднять оружие против слуг Импе-риума, но они были уверены, что честь превыше жизни. Библиарий чувствовал надежду, тлеющую затаенными углями в их глазах, что Адептус Механикус раскаются в собственной глупости, осознают свою ошибку и отдадут Копье Души. Когда артефакт попадет к ним в руки, а сами Испивающие Души вернутся на корабль, оскорбление можно будет считать смытым.
Сарпедон втайне радовался, что сержант Теллос сейчас стоит вместе с ними. Его неистовый напор в битве, кровавая жажда победы заражали других, он уже давно стал талисманом для штурмовиков, которых в окружающей новоявленного командора толпе было большинство. Гивриллиан также решил участвовать в операции. Внушительный, надежный человек, на него можно положиться в случае, если начнется безумие. Большинство тактиков останутся обеспечивать оборону форта. Атакующая сотня, состоящая в основном из наступательных подразделений и нескольких специалистов, оказалась самой быстрой и самой смертоносной из всех, что когда-либо встречались Сарпедону. И они, эти совершенные воины, подчиняются ему. Он ими командует. Смерть Кэона, конечно, трагедия, но он уже умер, и не надо лишний раз поминать прошлое. Сарпедон поведет своих братьев, пусть не в бой, пусть просто показать силам Администратума реальность угрозы. Библиарий вспомнил тот прилив гордости, который обуял его, когда он только вошел в ряды Испивающих Души. Знать, что сейчас эти люди смотрят на него, как он сам смотрел на командора Кэона или на самого магистра Ордена Горголеона… Просто неописуемо.
Сарпедон не мог читать чужие мысли, но все равно чувствовал готовность воинов, стоящих перед ним, вселить страх перед Императором в своих противников. Они все видели то оскорбление, которое им нанесли техножрецы, и сейчас желали поставить механикусов на колени. И если кто-нибудь осмелится сопротивляться, они преподадут ему урок всеми силами, имеющимися в их распоряжении, они покажут, что бывает с теми, кто выступает против Испивающих Души.
— Лигрис здесь, командор. — Голос техника раздался в бусине передатчика. — Истребители старые, но в космос выйти смогут, в них достаточно горючего для полета в один конец. Можно взять на борт сто двадцать десантников, если снять большинство оружейных систем.
— Нас всего около сотни, не надо экономить на вооружении. Выбери пилотов, если еще не сделал этого.
Сколько тебе нужно времени?
— Два часа.
За два часа бурильные ракеты проложат себе путь в сердце форта и взорвутся там или магнакластерные бомбы прольют смертельный заряд осколочных торпед на его поверхность.
— У тебя есть один.
— Слушаюсь, командор.
— Сержант Теллос! — рявкнул Сарпедон, повернувшись к собравшимся десантникам. — Я хочу, чтобы ты разбил группу на отряды по восемь человек, по крайней мере одно плазменное оружие в каждом. Возьмите с собой столько мелтабомб, сколько сможете унести. Организация отрядов на твое усмотрение. Все приготовления следует закончить в течение часа.
Теллос отдал честь и принялся собирать автономные отряды, каждый со своим командиром, технодесантником или апотекарием. Впереди их ждала возможная битва в неизвестном и непредсказуемом окружении, где каждый боец должен действовать, полагаясь только на собственные силы.
Это была первая полноценная операция, проходившая под командованием Сарпедона, и он понимал, насколько она рискованная. Если Адептус Механикус начнут сопротивляться, то прольется много крови, а многие боевые братья умрут.
Но даже если такой совершенно невозможный вариант развития событий сбудется, Испивающие Души будут сражаться с честью и вернут Копье Души. Невзирая на все обстоятельства, в душе библиария все еще билась надежда, что оскорбление будет стерто, все недоразумения останутся в прошлом, а Сарпедон вернется на корабль со священной реликвией в руках.
Дениятос писал: «Когда вокруг царит тьма, а любой путь отмечен кровью и озарен огнями битвы, всегда остается надежда».
Но до этого не дойдет. Механикусы не станут драться с космодесантниками, одно имя которых внушает противникам ужас. До этого не дойдет.
Человеческая жизнь в Шестерках. Полное имя подразделения состояло из двенадцати букв и символов, говоривших о его размерах, составе и расположении базового лагеря на борту 674-ХU8. Только техножрецы, магистры команды и старшие офицеры, нетерпеливо ждущие своего посвящения в ранг жрецов, помнили его полностью. Логическая цепочка начиналась с цифры шесть, и бойцы всегда называли себя Шестерками.
