— Этот выскочка, Веналитор. Этот получеловек, называющий себя герцогом. Он попытался унизить меня… меня!

— На Дракаази так принято.

— Как и месть, — огрызнулся Аргутракс. — Кто у нас есть на улицах и на равнинах? Кто услышит слово Аргутракса?

Куферан щелкнул костлявыми пальцами, и низшие демоны, суетливые существа, похожие на ожившие кусочки плоти с рудиментарными конечностями, разбежались от него по темным углам святилища. Святилище представляло собой сферическую полость в земле, до половины заполненную внутренностями множества жертв. Каменный выступ представлял собой жертвенник, почерневший от крови, а также был местом, где стояли смертные служители Аргутракса, такие как Куферан, обращаясь к хозяину.

Один из демонов притащил Куферану тяжелую книгу, скрепленную полосами кованой латуни. Куферан перелистал страницы, на которых были начертаны имена тысяч союзов и отдельных лиц, преданных Аргутраксу. У каждого лорда Дракаази были последователи, к которым он мог воззвать, многие из них таились в глубоком подполье в городах Кхорна, ожидая призыва к действию.

— Объявление лорда Эбондрака о крестовом походе привело к великой мобилизации, — сказал Куферан. — Мы призвали легион грешников выйти из джунглей и выступить под нашими знаменами, лорд Аргутракс.

— Варвары, — бросил Аргутракс, — дикари, но полезные. Кто еще?

— Тринадцатая Рука по-прежнему вне этого мира, но они возвращаются по вашему приказанию. Варп доставит их к нам в течение нескольких дней. Они закалены в боях, милорд, и у них большое пополнение.

Тринадцатая Рука — так назывался фанатичный культ убийства, вожди которого были обращены в веру Кхорна лично Аргутраксом.

— Хм. Это хорошо. Что слышно из варпа?

— Отношения… напряженные, — сообщил Куферан. — Многие погибли. Варп недоволен столь большими потерями. Расточительство на аренах привело нас…

— Я Разоритель Колхадона! — рявкнул Аргутракс. — Сколько миллиардов галлонов крови было вылито в варп по моему приказанию? Демон-лорды станут слушать лишь равного себе, такого, как я. Я хочу, чтобы на улицы вышли ловчие демоны, охотники, черные, как пустота, и встали на след Веналитора. Чтобы в небеса поднялись фурии, сопровождающие каждый шаг его прислужников. Я хочу, чтобы «Гекатомба» была окружена!

— Будет сделано. За потери в Глазе Пустоты варп потребует возмещения убытков.

— Скажи им, что это месть. Веналитор послал своего любимчика Астартес убить моего чемпиона, чтобы оскорбить меня. Он даже забрал себе его голову! Это было оскорблением для всего рода демонов, и варп получит свое, если Веналитор будет страдать. Мы подорвем его положение, а затем убьем его. Скажи это варпу. Он услышит.

— Очень хорошо, милорд.

— И остальные: Охотники Нижней Тени, культисты-мутанты из-под Вел'Скан. Собери их всех.

— А шпионы?

Аргутракс помедлил. Лорды Дракаази шпионили друг за другом. Это было что-то вроде игры, которую вели глубоко законспирированные агенты, входящие в круг приближенных к лордам. Наверняка у других лордов были глаза и уши среди последователей Аргутракса. Он разоблачил и съел немало таких. Это были смертные и демоны с определенной способностью скрывать свое подлинное «я», и это были парии. Таиться в тени — это не было путем Кхорна, так что шпионы на Дракаази были чем-то вроде представителей низшего класса, проникших в высшие слои планетарного общества. У Аргутракса были и собственные изменяющие облик демоны, и старомодные люди — осведомители, связанные с ним договором на крови.

— Если они могут драться, — ответил Аргутракс. — Покарать Веналитора важнее, чем все остальное. Игры, крестовый поход Эбондрака — все может подождать, пока он не будет низложен.

— Если вам так угодно, лорд Аргутракс, — ответил Куферан. Он поклонился своему господину всем своим древним мертвым телом, закутанным в саван, и, повернувшись, стал спускаться с каменного выступа, чтобы начать собирать рабов демона.

Свет в святилище потускнел. Аргутракс погрузился в огромную емкость с внутренностями и глубоко задумался.

— Я помню, — сказал Келедрос, — когда узнал про Грехопадение.

Отсек Келедроса был сравнительно чистым. Другие рабы с «Гекатомбы» и в мыслях не смели посягать на это место. Келедрос кровью, смешанной с песком, начертал на стенах сложные узоры из рун. Его зеленый металлический доспех лежал у стены. Эльдар выковыривал кровь, засохшую между зубьями его цепного меча. Кровь морского змея оказалась исключительно липкой, и извлечь ее из механизма стало целой проблемой.

— Грехопадение? — переспросил Аларик.

— Я забыл, человек, что ты не слишком сведущ в нашей жизни. Некоторые из вас изучают нас, я знаю: биологи вашей Инквизиции. Чтобы лучше убивать нас, конечно. Но не ты.

— Я знаю, что вы ксеносы.

— Странно. Когда-то я тоже знал про вас только это.

Обратный путь из Глаза Пустоты был крайне напряженным. Веналитор стоял, сердито поглядывая на них, у штурвала «Гекатомбы», держа в руке голову демона-чемпиона Аргутракса. Множество рабов погибло, и Хаггард не успевал управляться с ранеными. Орки, вынужденные дожидаться лечения в последнюю очередь, поскольку исцелялись очень хорошо, ссорились друг с другом в своей загородке. Аларик искал Келедроса. Еще на заре его карьеры в качестве Серого Рыцаря ему стало ясно, что спасший тебе жизнь заслуживает по меньшей мере нескольких слов благодарности, а от возможности обрести союзника на Дракаази, пусть даже ксеноса, нельзя было отказываться.

— Очень давно моя раса правила галактикой, — продолжал Келедрос, — точно так же как твоя пытается править ею теперь. Мы были художниками и эстетами, в то время как вы — воинами. Мы брали миры и делали их красивыми, вместо того чтобы просто поселяться на них, подобно насекомым в гнезде.

— И все напрасно, — сказал Аларик.

Келедрос бросил на него насмешливый взгляд:

— Вот именно, но мы были заносчивыми, высокомерными. Моим сородичам было свойственно кое-что из того, что я вижу и в твоей расе. Они потакали своим низменным инстинктам. Варп заметил это. Из греховной гордыни моего народа родилась… одна из величайших сил варпа. Я не могу об этом говорить. Она до сих пор терзает нас и пожинает свою жатву и среди человечества тоже.

— Сдается мне, что обычно ксеносы не говорят про это с людьми.

— Разумеется, нет. Многие сочли бы меня изменником за эти слова, но я изменник уже потому, что выжил здесь, среди всей этой… грязи.

— Тогда зачем говорить об этом мне?

— Потому что я вижу ее и в этом мире тоже, и в вашем Империуме. — Келедрос поднял глаза от цепного меча. — Грехопадение убило лучшую часть моего народа. Лишь те, кто понял, что это приближается, спаслись на своих межзвездных кораблях. Мой народ, столь развитый по сравнению с твоим, был почти уничтожен. Задумайся, что очередное Грехопадение сделает с вами. Не думай, что ты заметишь его наступление или что оно еще не началось. В этот самый момент ты живешь благодаря гибели твоих соплеменников и не сознаешь этого.

— Я не могу поверить в это, — сказал Аларик. — Должна быть какая-то надежда.

Келедрос поднял бровь:

— Почему?

— Потому что без нее нам конец.

— Вам в любом случае конец. Веришь ты на самом деле в спасение или нет — это неважно. Смерть есть смерть.

— Возможно, все, что ты говоришь, правда, и все это — предсмертная агония человеческой расы, но, даже если это так, я не утрачу веры. Надежда должна быть, и я должен сражаться за своего Императора против Хаоса и его слуг. Вот и все.

— Это безумие.

— Нет, это просто значит быть человеком.

— Вот как? Именно поэтому вы сумели расселиться по звездам и основать этот Империум, несмотря на очевидную примитивность вашего разума?

— Именно так, — сказал Аларик. — Мы верим. Я думаю, дело в этом.

— Чего только не бывает в галактике, — вздохнул Келедрос.

— Тут я с тобой согласен.