Воины нашли укрытие от кислотного дождя под брошенным кожухом двигателя. Жидкость ничем не могла повредить Серым Рыцарям, разве что разъела бы краску на их доспехах. Но Аларик понимал, что для выживших техностражей, техножреца Талассы и дознавателя Хокеспур воздействие химикатов могло быть гибельным. По этой причине люди и остановились под крышей.

Каким-то образом все остались в живых. Поток промышленных отходов пронес их через все уровни башни. Ее нижние этажи были отданы машиностроению. Из того, что удалось мельком увидеть во время падения, Аларик понял, что и он, и все его спутники могли быть в любой момент раздавлены или сварены заживо. Но сливные шлюзы и заслонки очистительных сооружений в нужный момент открывались, и люди продолжали падать, пока их не выбросило в обширное озеро накопившихся отходов неподалеку от башни.

Каэрония пока не хотела их смерти. Сначала она заставит их страдать.

— Холварн, Арчис, занимайте посты наблюдения, — скомандовал Аларик.

Двое Серых Рыцарей отсалютовали и отправились нести первую вахту. Отряд не мог оставаться здесь надолго, но требовалось какое-то время, чтобы перегруппироваться и составить план дальнейших действий. Нельзя просто слоняться вокруг в надежде что-нибудь обнаружить — так их быстро найдут, загонят в ловушку, и во второй раз планета не станет откладывать казнь.

Хокеспур и оставшиеся техностражи пытались согреться у небольшого костра. Солдат осталось только четверо: капитан Тарк и еще трое его людей. Их доспехи сильно помялись, одежда почернела от грязи. Один из техностражей на глазах у Аларика снял свой шлем. Голова под ним была выбрита, а на затылке виднелись длинные глубокие хирургические шрамы. Похоже было, что из его черепа вынули пластину величиной с ладонь, а затем поставили ее обратно. Кроме того, на заднюю сторону шеи техностража был нанесен штрих-код.

Аларик подошел к архимагосу Сафентису, который сидел на обломке брошенного оборудования и что-то обсуждал с техножрецом Талассой.

— Ваши техностражи, — заговорил Аларик. — Они подверглись операции по подавлению эмоций.

Сафентис поднял голову, и Аларик увидел сотни своих отражений в фасетчатых глазах архимагоса.

— Совершенно верно, — кивнул Сафентис. — Я требую этого от всех, кто призван обеспечивать безопасность.

— Мне было бы нелишним знать об этом заранее. А также о том, какие узлы усиления помогают вам так хорошо сражаться. И еще я хочу знать, о чем вы говорили с тем техножрецом.

— Он возражал против нашего присутствия, — незамедлительно ответил Сафентис. — Я предложил ему сдаться, и он отверг предложение.

Искусственный голос Сафентиса не давал возможности Аларику определить, говорит ли техножрец правду или выражает свой сарказм.

— Архимагос, здесь командую я, — сказал Аларик. — Если бы вы были Серым Рыцарем, за нежелание подчиняться вам грозили бы долгие месяцы наказания.

— Но я не Серый Рыцарь, юстициарий. И возможно, нам лучше не спорить по этому поводу, а выяснить, где мы находимся и что можем сделать.

— А вам известно, где мы оказались?

Техножрец Таласса, с некоторым беспокойством следившая за их пререканиями, показала Аларику экран своего планшета:

— Механикус собрали всю информацию о Каэронии до ее пропажи. Планета сильно изменилась, но из того немногого, что нам известно, можно сделать вывод, что мы находимся здесь.

На экране электронного планшета был изображен объемный план большого города, застроенного так же плотно, как любой город-улей. Его окружали обширные пустынные плато, составлявшие большую часть Каэронии. Надпись под картой гласила: «Главный мануфакториум Ноктис».

— Ноктис был самым большим промышленным центром планеты, — продолжала Таласса.

Аларик заметил, что ее голос слегка дрожит, глаза покраснели, а дыхание стало прерывистым. Легко было забыть, какими хрупкими по сравнению с космодесантниками, как сам Аларик, были обычные люди. Женщина проглотила и вдохнула такое количество отравляющих веществ, что со временем они могли ее убить.

— Почти вся промышленность в Ноктисе относилась к тяжелому машиностроению, — продолжала Таласса, — но здесь велись и исследовательские работы, а также существовали хранилища информации. Вроде этого.

План города на экране приблизился, оставив в центре одно сооружение — высокую гладкую башню. Она поднималась над беспорядочно разбросанными индустриальными постройками связкой поставленных друг на друга массивных цилиндров.

— Это информкрепость мануфакториума, — пояснила Таласса. — Для безопасного сохранения данных.

— Если она осталась на своем месте, — заговорил Сафентис, — там могут оказаться сведения о столетнем исчезновении Каэронии и о том, что с ней произошло.

— И вы предлагаете отправиться туда? — уточнил Аларик.

— Никаких других вариантов действий мы не придумали.

— Как далеко этот город?

— Не очень далеко, — ответила Таласса. — Около трех дней пути, если не встретится других препятствий. Но только в том случае, если информкрепость все еще там и я правильно определила наше местонахождение.

— А вы сможете все это выяснить? — поинтересовался Аларик.

Таласса опустила взгляд:

— Не уверена.

— Техножрец Таласса будет весьма полезна в информкрепости, но ей одной не справиться, — сказал Сафентис. — Я смогу выполнить кое-какие простейшие функции.

— Все это мне очень не нравится. Впереди могут ожидать неизвестные преграды. Ничто не погубило так много людей на поле боя, как неосведомленность относительно предстоящего противника.

— Я не вижу другого выхода, юстициарий.

— И я тоже. Но я чувствовал бы себя более подготовленным, если бы знал о врагах все, что известно вам. Должна быть особая причина вашего личного здесь присутствия. Среди техножрецов найдутся воины и посильнее, чем вы.

— Таласса, — произнес Сафентис. — Передай Тарку, что мы вскоре отправляемся в путь.

Таласса, кивнув, поспешила к костру, где Тарк и его солдаты лечили свои раны. На какое-то время Аларик и Сафентис остались вдали от посторонних ушей.

— Продолжайте, — поторопил Аларик.

— Это были механикумы, — заговорил Сафентис. — В некоторой степени. Но они изменились. Какая-то техноересь пустила корни на планете. Соединение биологической массы и механизмов разрешено культом Механикус только в тех случаях, когда требуется заместить или улучшить больную плоть или для того, чтобы бесполезное стало полезным во славу Омниссии, как в случае с сервиторами. Такая крупномасштабная биомеханика, какую мы видим здесь, недопустима. На этой планете техножрецы не просто подчиняют плоть и машины своей власти. Они создают совершенно новые формы жизни, а это запрещено доктринами духовенства Марса. Каждый последующий генеральный фабрикатор не раз подтверждал это положение.

— Значит, нашими врагами являются техножрецы? — спросил Аларик. — Те самые, против которых было начато расследование сто лет назад?

— Несомненно. И ересь, вероятно, проникла во все слои духовенства Каэронии. Что еще хуже, увиденное нами свидетельствует о значительном продвижении в еретических технологиях. Культ Механикус запрещает любые технологии, если они не берут начало из древности. До того как новые изобретения выйдут из наших исследовательских лабораторий, должно пройти не одно столетие. И все это время идут проверки на гарантированную безопасность. Но здесь мы видим и новшества, и создание новых существ. И они повсюду! По канонам культа Механикус, этот мир не мог быть создан. Новые изобретения внедряются с головокружительной скоростью.

— Вы говорите так, словно восхищаетесь ими, архимагос.

— Юстициарий, это не так. Вы и сами прекрасно знаете, что ересь — это ересь. И я был бы вам очень благодарен, если бы вы впредь не допускали подобных предположений.

— Союзник, соглашающийся с врагом, сам становится врагом, архимагос. Я буду за вами присматривать.

К ним торопливо подбежал брат Холварн:

— Юстициарий! Арчис заметил стрелковые платформы. Судя по маршруту, они ищут нас.