Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Что тут рассказывать? Были допущены ошибки. Из-за них погиб мой брат.

— Расскажешь, что случилось? — повторил он вопрос.

Разве мне было что терять? В любом случае Анника доверяла ему. Поэтому я рассказал. Ничего не упуская, я поведал ему все, что случилось с момента высадки на «Морозорожденный» и до того мгновения, когда мы положили останки Сотиса в апотекарион нашего боевого корабля.

Поначалу Кловон хранил молчание. Он смотрел, как среди пыльных звезд разваливается на части эсминец. Наконец спустя некоторое время он заговорил.

— Было неразумно нападать на существо сверху, не закрепившись перед этим, как Малхадиил. Ты и сам знаешь. Но Сотис рискнул и помог тебе забраться обратно на борт, — Кловон достал метательный нож из перевязи на груди и принялся чистить им ногти. Таковым было его мнение, которое он высказал так же просто, как и все остальное в своей жизни.

— Это твоя точка зрения? И все?

Кловон кивнул.

— Сотис погиб, потому что решил помочь тебе. Тебя частично ослепило ретинальной перенастройкой. Его — нет. Он знал, что должно произойти, но рискнул вытащить тебя обратно.

— Я…

Я колебался, не зная, что ответить. Мои мысли вдруг стали тяжелыми и неповоротливыми.

— Он не просто рисковал своей жизнью ради тебя, Гиперион. Он отдал ее. Добровольно.

Неважно. Трон, хуже присутствия Кловона был только разговор с ним.

— Я не желаю больше обсуждать это. И для меня все еще остается загадкой, почему инквизитор держит тебя рядом с собой.

Он вернул нож на место и вежливо поклонился.

— По правде говоря, я лишь мелкий рецидивист. Но моя госпожа искренне верит в искупление. Ошибки всегда будут допускаться. Важно то, как мы с ними справляемся и какой урок можем из них извлечь.

Я смотрел на него пару мгновений.

— Умно.

Кловон слабо улыбнулся, и вытатуированная на его лице аквила расправила крылья.

II

Вскоре я предстал перед братьями. Анника отказалась уходить, и мы пятеро встретились в командном пункте у центрального стола. То, что осталось от Сотиса, передали на попечение Палладийским Катафрактам, поместившим тело в криохранилище.

Инквизитор поприветствовала меня едва заметной улыбкой. Думенидон склонил голову. Галео и Малхадиил сверлили меня взглядами: первый — без всякого выражения, второй — с тусклым пламенем в глазах. Угольки гнева угасли до слабого негодования. Я не мог винить его. Их мысли оставались скрытыми от меня, огражденные железной решимостью. Будь у меня время, я смог бы проложить путь в их разумы, хотя меня удивило возникновение этой мысли.

Отрезанный от знакомого психического единства, я изо всех сил старался не дрожать. Сейчас они казались мне почти чужими, я походил на слепца, которому требовалось угадать позы, выражения лиц и чувства своих друзей лишь по звучанию голосов.

— Меня призвали, — произнес я.

+ Ты подвел Кастиан, + сказал Галео. + Начиная с высадки на корабль, ты действовал слишком своевольно, слишком неосторожно, слишком самоуверенно. Это не первая операция, пошедшая наперекосяк из-за твоего высокомерия, Гиперион. Ты на грани осуждения. Я не могу терпеть воина, который не подчиняется приказам. +

Я ничего не сказал, потому что говорить здесь было нечего. Следующим взял слово Думенидон, его строгое лицо выражало больше смирения, чем у кого-либо из собравшихся.

— В некотором смысле ты самый одаренный из нас, — сказал он, — но также наименее способный управлять своей силой. Вместе, мы — Кастиан. Единые, мы — Серые Рыцари. Разделенные, мы — немногим больше, нежели обычные люди, Гиперион. Мы истекаем кровью, мы падаем, мы умираем. За прошедшие месяцы мы видели в тебе все это — ты сражаешься за самого себя, защищаешь самого себя, а не брата за спиной. Дело не просто в эгоизме. За эгоизм ты бы уже давно понес наказание.

Он вздохнул, и я впервые по-настоящему ощутил всю глубину его разочарования. Моя неудача причиняла ему боль. Я знал это, поскольку он дал мне почувствовать. Думенидон по крайней мере ослабил сопротивление эмпатическим узам. Я ощутил его успокаивающее присутствие, как продрогший человек чувствует прикосновение солнечного света. Но он еще не закончил.

— Все куда хуже, — продолжил он, — потому что твоими действиями управляет невежество. Уж кому-кому, а тебе следовало бы знать. Тебя обучили сливаться с нами, но ты не желаешь этого делать. За тысячелетнюю историю Кастиана ты единственный, кто до сих пор не со своими братьями. Когда тебе удается сосредоточиться, ты становишься могучей силой в эгиде. Но куда чаще ты просто обуза для нас. Мы защищаем тебя, когда ты действуешь в одиночку, и нам с трудом удается сохранять свои силы, пока твои собственные полыхают от нестабильности.

У меня кровь застыла в жилах.

— Вы не можете исключить меня из Кастиана, — сказал я, не сумев унять дрожь в голосе.

— Думаешь? — буркнул Малхадиил.

+ Можем, + отправил Галео.

— Но не исключим, — Думенидон бросил взгляд на остальных. — Мы обсудили.

Галео кивнул.

+ Ты владеешь одним из немногих уцелевших артефактов времен основания Кастиана. Возможно, самым ценным. Пришло время доказать, что ты достоин этого посоха, Гиперион. Услышь мой приказ. Сражайся со своими братьями, стань с ними одним целым. Одинокие волки умирают в одиночестве, брат. Стая — вот сила охотников. +

Галео раскрылся мне, как пару секунд назад Думенидон. Почувствовать фоновое присутствие его разума оказалось благословенным облегчением, но тем острее я ощутил отсутствие Сотиса.

Юстикар покачал головой, словно отвечая на мои мысли.

+ Мы не виним тебя за Сотиса, + отправил он. + Очисть сердце от вины. Мы все время были с тобой, пусть ты не мог нас почувствовать, и знали, что тебя ослепило ретинальной перенастройкой. Кастиан злится на тебя из-за ошибок, совершенных тобой в последнее время, Гиперион. Не за то, что Сотис решил поиграть со смертью, пытаясь спасти тебя. Демон мчался прямиком к тебе, и ты был беспомощен. Наш павший брат знал, на что шел, и почти успел. +

— Почти, — сказал я. — Ты можешь приказать мне избавиться от чувства вины, юстикар, но не от стыда.

+ Наверное, так оно и должно быть. +

— Сотис также допустил ошибку, — согласился Думенидон. — Если бы я увидел, что тебя невозможно спасти, то оставил бы тебя погибать.

Я заглянул ему в лицо, ища намек на то, что он шутит. Он не шутил.

+ Малхадиил, + позвал Галео.

Малхадиил посмотрел на меня, но в его взгляде не было теплоты. Он не хотел разрушать воздвигнутую стену.

— Мал, — начал я.

— Остальные правы, — оборвал он. — Сотис сглупил, отправившись за тобой. Ему следовало дать тебе умереть, — Малхадиил указал на мои разбитые доспехи. — Этой ночью ты мог погибнуть бессчетное множество раз. На каждом задании ты снова и снова рвешься впереди всех. Теперь нам пришлось заплатить за твою беспечность. Доверие, которое я к тебе испытывал, умерло вместе с моим братом. Помни это, когда в следующий раз сочтешь, что сможешь победить в одиночку.

Мне оставалось только бессильно кивнуть.

— Я услышал вас, — произнес я, — услышал и подчиняюсь.

Наконец разум Малхадиила слился с моим. Брата терзала такая боль, что я едва не истек кровью вместе с ним. Она пульсировала в нем гулким стуком, такая горячая, что не поддавалась никакому описанию. Глубже, нежели боль — это была скорбь. Он оплакивал своего брата. Я никогда не чувствовал ничего подобного раньше, ни в своем разуме, ни в разумах собратьев.

Я отправил ему ответное чувство — мягкую мысль, изваянную из сожаления и стыда. Сначала он отпрянул, и я уже было подумал, что он опять оградится от меня. Мгновение спустя он все же принял пропульсированную эмоцию. Он слабо, очень слабо кивнул в ответ. Причиненная рана этим не исцелилась, но начало было положено.

— Я могу прозвонить в Колокол за Сотиса? — спросил я.

Думенидон тихо выдохнул и посмотрел на Галео. Юстикар в свою очередь бросил взгляд на Малхадиила. Мал застыл в нерешительности. Я заметил, как он тяжело сглотнул.

651
{"b":"551032","o":1}