Среди многочисленных смертоносных учений, которые должны освоить все Серые Рыцари, лишь в немногих я превзошел своих братьев. Я не так умело обращался с двумя клинками, как Сотис, и во владении длинным мечом не мог сравниться с Думенидоном. Но вот снайперским аспектом нашей тайной войны я овладел в совершенстве. Мой ретинальный дисплей разделился, предлагая отдельный прицел для каждого оружия. Мои ощущения сплавились в знакомый темп «взгляд-прицел-огонь, взгляд-прицел-огонь», пока я одновременно палил из обоих оружий, не замедляясь и не прерываясь.

Штурм-болтер вздрогнул, попарно выпуская болты в мечущихся вдали существ. Выстрелы болт-пистолета я приберегал для подкрадывающейся нечисти, которая царапала мои доспехи. Всего за пару секунд ретинальный дисплей покрылся значками попаданий.

Существа разлетались, шипя выпущенными внутренностями, испаряясь из материального мира в кислотных струях. Вокруг нас сгустился черный туман.

Высший демон уже почти добрался до нас, а мы все еще боролись с мелкими паразитами. Я не мог сбить их с Малхадиила выстрелами — слишком большой риск для герметичности его доспехов. Вместо этого я оттолкнул его направленным импульсом кинетической силы. Демоны бросились врассыпную, пока мой брат кубарем катился через весь зал. Керамит его доспехов покрылся царапинами. Чтобы остановить полет, он вонзил оба фальчиона в потолок и вновь прикрепил подошвы к металлической поверхности.

Прерывисто дыша, он провоксировал.

— Сзади!

Я развернулся, чтобы встретить опасность. Все три ствола выстрелили одновременно, вогнав три снаряда в грудь и крылья скачущего монстра с багряной кожей, напоминавшего горгулью, которой даровали некое подобие жизни. На краткий миг я заметил блеск бронзовой кости и розоватое мясо, прежде чем тварь исчезла из нашей реальности. Испаряющаяся кровь заляпала мои доспехи.

Двойные руны на треценти, обозначающие пустоту, вспыхнули на визоре, сообщая, что мне пора перезарядить оружие. Я вложил пистолет обратно в кобуру и силой мысли призвал к себе посох.

Чтобы пролезть в разгромленный зал, демону пришлось сложить свои невероятно огромные крылья. Одно его присутствие разъедало металл. Я увидел, как за его подрагивающими крыльями ржавеют стены, а стекающий с них темный туман покрывает сталь пятнами гнили.

Наш юстикар встретил его первым, и встретил один на один. Галео превратил свой гнев в оружие, дистиллировав его в клинок психического звука, который вырвался из его рта, словно копье. От этого крика в жуткой пасти демона треснули зубы, а его правый глаз лопнул брызгами черной крови.

+ Я разберусь с ним, + пропульсировал нам Галео. Он уже мчался в атаку. Оставшиеся демоны отползали от него, ударной волной силы. Отсутствие гравитации позволило завершить атаку прыжком. Силовой клинок в руках юстикара походил на полумесяц пылающего белого света.

— Сфокусируйся, — провоксировал Малхадиил. Я обернулся как раз вовремя, чтобы блокировать посохом клинок ослабшего демона. Малхадиил пронзил его в спину, а я сломал шею нечисти возвратным ударом.

Я не видел, куда пришелся первый выпад Галео, но определенно почувствовал его. Клинок, встретившийся с демоническими доспехами, породил беспокойный шум в наших головах, от которого онемел язык и заныли десна. Меня охватило внезапное неодолимое желание принять химический очищающий душ, чтобы смыть с тела все воспоминания об этом задании.

— Мы должны помочь ему, — сказал Сотис. — С этими отбросами покончено.

— Пошли, — раздался ответ Думенидона. — Теперь вместе.

Малхадиил развернулся, следуя за ними. Я отбросил своего последнего нерожденного, испепелив его во вспышке неконтролируемого гнева. Пламя хлестнуло по нечисти, мгновенно сжигая его крылья и охватывая тело.

Мал окликнул меня по имени, призывая поторопиться. Резким усилием я оборвал струю пламени и направился за братьями в пасть безумия.

Битва с высшим демоном происходит сразу в двух измерениях. Физический аспект — это мир оглушающих ударов, концентрированной ненависти и энергетических вспышек, которые слабым разумам кажутся колдовством. Но присутствовала и духовная сторона: дуэль воль и обостренных мыслей, когда само присутствие рядом с врагом вызывало душевную тошноту.

Высший демон сангвинарной скверны в буквальном смысле представлял собой негативные эмоции войны, воплощенные в физической форме. Возьмите чувства каждого человека, которому приходилось брать в руки меч или винтовку, и смешайте в ядовитом царстве за завесой реальности: каждый миг агонии раненного в живот солдата, который зовет товарищей; каждый варварский прилив ненависти после близкого знакомства со смертоубийством; каждый ночной кошмар, который переживал выживший в крестовом походе; сковывающий страх перед превосходящей ордой, когда уже некуда бежать…

Все это и многое другое накатывало от существа оглушающей волной. Воистину, человеческие грехи вернулись, чтобы осквернять нас.

Говорят, что на своих кошмарных варп-мирах каждый из таких атавистичных воевод правит легионами потерянных и проклятых. Архивы Инквизиции туманно повествуют об этом. Немногие смогли заглянуть в ад и сохранить разум, чтобы записать то, что увидели в нем.

Демон отпрянул от нашей эгиды, но слово «отступление» было ему неведомо. Боль только разжигала его злобную ярость. Когда мы приблизились, мои изначальные инстинкты поутихли. Неприятие уступило место пониманию.

— Я знаю это существо, — я понятия не имел, говорю ли с помощью рта или разума. — Юстикар…

+ Слушаю. + Галео стоял перед нами, его длинный меч высек искры, столкнувшись с топором зверя. Я обрадовался, что не слышу в вакууме напряженного гудения, — от звука сшибающихся клинков у меня всегда болели зубы. Странно, но есть вещи, к которым никогда не можешь привыкнуть.

Однако образ в моей памяти всплыл так отчетливо, словно я держал книгу в руках. В четвертом ряду перекрестка Авентина в Библиариуме Демоника, в текстах о восстании Юруги, случившемся почти три тысячи лет назад, находилась гравюра, изображавшая демона, стоящего сейчас перед нами.

Малхадиил прочел мои мысли так же легко, как я его.

— Как же я рад, что ты изучал нечто подобное, — шепнул он по воксу.

+ Я знаю его имя. +

Пока мы бежали, я перезарядил штурм-болтер. Мы были уже близко, и демон не собирался отступать. Его крылья, покрытые разбухшими венами вдоль кожистых мембран, дергались и трепетали среди туманной дымки. Грудь существа защищал не нагрудник из бронзы, а кости, выпирающие сквозь щетинистую кожу, которые срослись в пластины пещеристой желтой брони. Из тела зверя все еще торчало с десяток копий и мечей — наследие неудавшихся казней многие поколения назад.

А затем мы налетели на него, и нам оставалось только драться. Благодаря связи с братьями я видел их движения. Галео стоял перед демоном, словно воитель древности, воздев меч, сражаясь с существом в десять раз выше его ростом. Каждый удар алебарды по клинку словно замедлял время, когда даже улучшенные чувства едва могли поспеть за тем, что разворачивалось перед ними. Сотис и Думенидон присоединились к юстикару, вместе с ним парируя и нанося удары. Мы же с Малхадиилом придумали нечто иное.

Мы открепились от потолка и обрушились на спину демону. Казалось, цепляться приходилось не за крылья существа, а за паруса старого океанического корабля, треплющиеся на ветру. Малхадиил нанес удар первым, вырезав из плоти существа изрядный кусок вонючего мяса. Я ощутил вспышку его эмоций, яростное желание отсечь зверю крыло.

Я упал чуть ближе к голове и ухватился за грязное ухо, мои ботинки ударились в плечо существа. Вздрогнул штурм-болтер. Два снаряда врезались демону в висок, пробив дыру в черепе и превратив в разодранные ошметки натянутую плоть.

Дернувшись, тварь потянулась ко мне конечностью, и я направил сфокусированную пульсацию прямиком ему в разум, метя в содрогающиеся холмы мозгового вещества, видимого сквозь рану в черепе.