Гордиан уже перепробовал полдюжины различных вариантов антидота, тестируя их на взятых из отравленного тела капитана образцах, но, пока что, все полдюжины не сработали. Однако, несмотря на то, что варианты антидота не могли полностью справиться с токсинами, апотекарию удалось создать, по крайней мере два таких, которые помогали хотя бы уменьшить количество яда в пробах из образцов. По всей видимости, он был на верном пути.

Гордиан надеялся, что это стоило того. Несколько разрозненных сообщений с поверхности планеты свидетельствовали, что Кровавые Вороны несли потери. Сержант Арамус отдал приказ всем отделениям забрать погибших братьев с поля боя, и, предположительно, тела будут доставлены на «Армагеддон» в достаточно короткий срок, чтобы у Гордиана была возможность извлечь из них геносемя. Однако жизнеспособность прогеноидных желез имела свои пределы, и любая задержка могла сделать их бесполезными. И тогда орден Кровавых Воронов потеряет новое поколение воинов. Гордиан приступил к созданию нового варианта антидота, когда раздавшийся из-за спины голос нарушил его сосредоточенность.

— Апотекарий?

Гордиан повернулся и увидел стоящего неподалеку лексикания Конана.

— Простите мне мое вторжение, но я пришел по срочному делу по просьбе мастера Нивена.

Апотекарий вопросительно изогнул бровь, тем самым веля Конану поделиться подробностями.

— Не могли бы вы создать искусственный образец тиранидского материала на основе полученных данных о химическом составе яда?

Лексиканий говорил тихим уважительным тоном, но постарался придать своим словам оттенок некоей важности.

Гордиан оторвался от нартециума, и его лицо приняло задумчивое выражение.

— Думаю, я могу создать для вас такой образец, — зесь апотекарий сделал паузу, почувствовав укол любопытства. — Но для чего?

Лексиканий наклонился вперед и произнес приглушенным шепотом, словно открывая какую-то драгоценную тайну:

— Мастер Нивен, судя по всему, считает, что с этим образцом он сможет обнаружить источник ксеносской заразы.

Сержант Таддеус и седьмое отделение почти достигли деревни, как и было приказано, но бой и последующие отступление дались им высокой ценой.

Брат Лёв пал в течение первых часов опустившейся ночи от когтей ликтора, вылетевшего из тьмы и атаковавшего десантников. Вскоре после этого брат Шар погиб от выстрела симбиота-плевателя тиранидского рейвенера — исторгнутые оружием коррозивные личинкоподобные снаряды прошли через его шлем как раскаленный металл сквозь слой льда, а затем расплавили лицо и кости. Предсмертные крики Шара были поистине кошмарны, и еще больше усиливали свой эффект за счет знания десантников о том, что, поскольку личинки уже начали проедать себе путь внутрь, было лишь вопросом времени, когда они достигнут мозга.

Только шесть космических десантников из седьмого отделения остались в живых, причем двое из них сгибались под тяжестью тел павших братьев.

Сейчас они должны были добраться до деревни и до «Громового Ястреба», ждущего неподалеку от нее, готового отправить их обратно на зависший на орбите «Армагеддон». Во время предыдущих сражений Таддеус всегда находил некоторое удовольствие в осознании того, что он пережил новую боевую операцию и может вернуться, неважно, покрытый славой или нет, обратно в лоно корабля. Однако, видя безжизненные тела братьев Лёва и Шара, он видел крайне мало причин получать удовольствие от нынешней операции. Всего несколько недель назад седьмое отделение могло похвастать полным составом из десяти Кровавых Воронов, но после Заламиса, Кальдериса, а теперь Тифон Примарис, их число уменьшилось до жалкой полудюжины. Сколькие еще погибнут в ближайшие дни, недели, месяцы?

На протяжении многих лет Таддеус шел в битву с улыбкой на устах и так же возвращался из боя.

— Вперед, Кровавые Вороны, — сказал он своим людям, в то время как деревья обступали их все ближе и ближе со всех сторон. — Еще немного, и мы уберемся с этого проклятого мира. И тогда, со следующим ударом Колокола Душ мы сможем оплакать наших мертвых как подобает.

Теперь он надеялся, что сможет хоть когда-нибудь найти причину, чтобы улыбаться вновь.

Адмирал Форбс сидела на койке в своей каюте на борту легкого крейсера «Меч Адриана», расплывающимся взором глядя на слова, напечатанные на странице перед собой. Уже несколько часов как начался корабельный «день», но Форбс до сих пор так и не смогла заснуть. Почему она решила, что собрание писаний военачальника Солона может послужить в качестве снотворного, теперь уже было трудно вспомнить. Она собиралась вернуться на несколько страниц назад и попробовать еще раз разобраться в оценках военачальника касательно своих действий во время Махарианской Ереси, надеясь, что там может оказаться какой-нибудь тактический урок, который она сможет извлечь, когда в дверь неожиданно постучали, избавив ее от нудного чтения. Отложив книгу в сторону, она поднялась с койки, рассеянно поправляя тунику.

— Войдите, — громко сказала она.

Дверь скользнула в сторону, и в каюту вошел командор Митчелс с инфопланшетом в руках. Ходил ли он вообще

куда-нибудь

Форбс казалось, что скорее нет, чем да. Митчелс был человеком, который очень серьезно относился к своей должности, и, в конечном счете, не менее серьезно — к своим обязанностям.

— Вы поздно поднялись, командор, — с легкой улыбкой сказала Форбс, садясь обратно на край койки.

— На самом деле рано, адмирал, — почти извиняющимся тоном ответил Митчелс. — Технически, на корабле уже утро.

Форбс вздохнула. Конечно, он был прав.

— И что же вам от меня понадобилось в такое время?

— Мы только что получили это с ударного крейсера Кровавых Воронов, мэм.

Глаза адмирала сузились. Новости с поверхности планеты не были особенно хорошими. В последней передаче, пришедшей меньше часа назад, десантники информировали «Меч Адриана» о том, что получили искомый образец биотоксина, и в скором времени покинут планету и вернутся на ударный крейсер. Оказалось, что вторжение тиранидов достигло весьма впечатляющего уровня, и, хотя до сих пор не было зафиксировано никаких признаков космических форм ксеноугрозы, было ясно, что адмирал Форбс и ее легкий крейсер мало чем могут помочь, если не считать отправки челноков для эвакуации как можно большего количества гражданского населения. Однако она не была готова разрешить подобные попытки эвакуации прежде, чем получит финальное донесение от стоящего во главе десантной группы Кровавых Воронов офицера и составить собственное мнение о ситуации.

Было ли это то сообщение, которого она дожидалась? Пришло ли время приказать запустить челноки и подготовить грузовые трюмы к тому, чтобы принять более нескольких сотен беженцев? Она была уверена, что губернатор Вандис не будет очень рад получить необразованных и без гроша в кармане беженцев с Тифон Примарис впридачу к нескольким сотням богатых кальдерианцев, сейчас направляющихся к Меридиану. Тем не менее, адмирал Форбс не собиралась сидеть, сложа руки, если был шанс спасти хотя бы несколько невинных жизней, пусть даже бесплатно и рискуя собственным судном.

— Что передал сержант Арамус? — спросила Форбс. Митчелс покачал головой.

— Сообщение отправил не сержант, мэм, это был лексиканий Конан. Видя ее несколько озадаченное выражение лица, он уточнил:

— Библиарий, служащий в качестве астропата «Армагеддона». Форбс кивнула.

— И что ему, в таком случае, нужно?

Митчелс протянул ей инфопланшет, заполненный, судя по всему, какой-то биохимической информацией.

— Он просит, чтобы мы передали это нашим астропатам, и, также, предоставили доступ к куполу навигатора.

Адмирал недоверчиво посмотрела поверх инфопланшета.

— Для чего?

— Видите ли, сержант Арамус, — объяснял сержанту библиарий Нивен, — тиранидский разум находится где-то в другом месте, большой или маленький, но он не может быть здесь.

Двое Кровавых Воронов ждали в центре деревни, пока скауты Ксенакис, Джутан и Ватрал готовили «Громовые Ястребы», а сержант Сайрус сопровождал трех потенциальных кандидатов, отобранных из числа сельских юношей. Проверки не увенчались полным крахом, как ожидалось, но даже так не было никакой возможности провести Испытания Крови, и претендентов, так или иначе, придется испытать в другое время.