Он надеялся, что, может быть, кто-то из Кулаков заметит этот жест и в его душе родится надежда.

Насвистывая полузабытую мелодию популярной некогда среди обитателей верха песни «Ночной клуб Некромонда», Лександро один за другим посылал пушечные снаряды в зад Полководца, который маячил у него перед глазами в перекрестье прицела. Последовала серия взрывов. Черт, вмешался Белене со своей плазмой, и снаряды разорвались, даже не достигнув вакуумных щитов Титана. Чтоб ему пусто было, этому безмозглому техну, добродетельному холопу! Почему этот балбес не выбрал другую анатомическую часть корпуса Титана, чтобы всадить свой заряд? Неужели он думает, что помогает? Хоть Акбар, эта песочная блоха, догадался направить лазерные лучи на ракетную установку в верхней части брони.

Все же даже невооруженным глазом было видно, что вакуумные щиты Титана начали искрить. Гиганта охватили всполохи оранжевого и голубого цветов, признак электромагнитного недуга.

Титан повернулся назад, его ракетная установка угрожающе дернулась.

Соседний Полководец тоже разворачивался…

Огромные скошенные обтекатели ног мишени были расписаны песочно-желтыми вулканами, извергавшими горячую алую лаву, бившую, как кровь из артерии. Поливаемый шквалом плазмы и пушечных снарядов, он раскачивался, изо всех сил стремясь сохранить равновесие.

Тогда взорвалась ракетная установка. Произошла перегрузка более чем одного вакуумного щита. За долю секунды до пуска ракеты лазер Акбара заставил ее сдетонировать.

Вверх взметнулся фонтан ослепительного огня, от которого у Лександро даже заболели глаза. Пространство вокруг Титана мгновенно нагрелось до сверхвысоких температур, и машина, оказавшаяся в центре энергетического вихря, перестала существовать, превратившись в пар.

Соседний Титан тоже перекосило, его знамя вспыхнуло, охваченное огнем. Его мульти-испаритель в правой руке согнулся, и с него закапало. Левая рука повернула в сторону Императора лазерное орудие. Вакуумные щиты Императора, поглотив обрушившуюся на него световую энергию, начали фосфоресцировать, и на минуту у Лександро затуманилось поле обзора.

Тем временем к противнику, оказавшемуся в тылу, разворачивался еще один Титан.

И третий.

Четвертый проявил нерешительность.

По всей видимости, они приняли решение сначала ликвидировать угрозу сзади, которая представляла гораздо большую опасность, чем наземные рейдеры.

Тем временем штурмовые бронемашины, подняв стволы своих орудий на максимальную высоту и нацелив их на обтекатели, ноги и животы Титанов, начали концентрированный лазерный обстрел противника. Так что оставшимся исполинам пришлось передвигаться в сполохах лазерных молний.

У одного из великанов вспыхнул и вышел из строя нижний щит.

Наземные рейдеры, ближе всего находившиеся от подбитой машины, удвоили свои усилия, целенаправленно обстреливая правый коленный сустав Полководца чуть выше обтекателя.

Подбитый Титан рванулся вперед и наступил на один из рейдеров, раздавив его могучей ступней. В небольшую группу десантников, штурмовавших траншею, набитую местными пехотинцами, он выпустил заряд плазмы. Закованные в броню тела были сбиты с ног и отброшены в сторону.

Но тут с Титаном случилось неладное, его скрючило, как ревматика: заклинило правую ногу…

Управлявшие им Принципы отчаянно старались заставить его идти, разогнуть правую ногу, но ничего из этого не получалось. Полководец начал падать назад; сначала медленно, а потом все быстрее и в конце концов рухнул на стеклосплавную поверхность. Обстреливая из лучеметов страшные орудия, оказавшиеся теперь на земле, к нему со всех сторон тотчас устремились космические десантники. Перед ними стояла задача как можно быстрее повредить обшивку корпуса и вывести из строя преобразователи энергии, пока не пришли в себя после удара и полученных во время падения травм Модераты.

Еще до того, как Юрон отдал приказ открыть огонь по Титану, сгоревшему в вихре электромагнитного взрыва, Лександро обратил внимание еще на одну опасность. Несколько снарядов он выпустил по лазерной пушке другого Титана, прицельный луч которой угрожающе плясал по броне их Императора.

Теперь по ним били со всех сторон. Повернувшиеся к ним лицом Титаны бомбили их снарядами, плазмой и молниями.

Необузданное веселье охватило все существо Лександро. «Хотя ты пролетишь через сплошной огонь»,

— казалось, услышал он…

Да, он почти что летел — так высоко над землей несла его исполинская машина. Энергетические щиты снаружи испытывали удары взрывов и конвульсии супержара. За обшивкой Титана бесконечной чередой возникали свирепые чудища, которые рождались только для того, чтобы тут же умереть, потому что еще не настало время для их существования.

Умереть в этом бою Лександро не собирался. Не умереть, а трансформироваться. Скоро его щит не выдержит. Пройдет еще немного времени, и ослепительные спазмы разрывов и бушующей снаружи злобной силы пробьются к нему, чтобы разорвать на части, испарить его ткани. И его плоть превратится в кипящую плазму.

И все же дух его, объединившись в этой изысканной агонии боли, в этом оргазме смерти с духом Дорна, трансформируется в материю кипящего ионизированного газа. В этой фирме и воспарит он над полем боя, а потом опустится вниз, чтобы окутать неприятельских солдат и поглотить их наподобие того, как огонь в топке поглощает жир, чтобы их дым благовонием поднялся к небу, коснулся янтарных ноздрей Дорна, и посредством этого пути через пространство и время, поправ смертную плоть, проникнет в органы обоняния, а оттуда в мозг самого Богоравного Императора, так, чтобы Божественный в своем золотом троне на долю секунды оторвался от вечного созерцания Космоса и мысленно воскликнул: «Что это за чудный аромат? Как? Это запах сгоревших врагов человеческой Империи». И на секунду Император заметит по крайней мере след бренного существования Лександро… когда тот еще был во плоти и крови.

Но происходящие события вернули его в реальность. В наушниках Лександро различил чей-то голос, взорвавшийся болью. Или это было всего лишь выражение удивления?

Вопль заглох, превратившись в сдавленное шипение, как будто жертва мертвой хваткой железного капкана закусила нижнюю губу.

— Вышел из строя правый передний щит, — бесстрастным голосом объявил Юрон. — Не работает демпфер обратной связи. Сгорел защитный лазер и отрезал энергоснабжение Акбара.

Резкое шипение, напоминавшее треск статического электричества, внезапно прекратилось.

Хотя это вовсе не означало, что в плечевой кабине Акбар уже не корчился в агонии псевдотравмы — ужасных ожогов и слепоты, — стараясь справиться с приступом невыносимой боли. Он испытывал ощущения, которые мог бы воспринимать лазер, будь он из плоти и крови. Он терпел, если только не был уже мертв.

Едкий дым сгоревшей изоляции…

Горький запах лимона, характерный для расплавившегося пласталя…

Запах рыбы, свойственный разжиженному адомантию… Свежесть озона, образовавшегося в воздухе под воздействием электрических разрядов…

И жар, нестерпимый, испепеляющий жар. Уцелевшие вакуумные щиты продолжали служить верой и правдой, отражая огонь неприятеля и превращая сгустки энергии в тепло. Но шквал огня был настолько плотным, что теплу не хватало времени, чтобы рассеяться. Внутри Императора становилось жарко, как в аду.

Лопасти потолочного вентилятора дышали раскаленным жаром, приносимым извне. В свою очередь, вентиляторы, вмонтированные в пол, отсасывали прохладный воздух. Охлаждающее устройство, не справлявшееся с нагрузками, работало с завыванием и перебоями. Лександро закашлялся и сплюнул в сторону поврежденного Титана, который по-прежнему маячил в перекрестье его прицела. Плевок прилип к стеклу, исказив истинный вид черепашьей головы исполина. Теперь казалось, что эта часть головы врага кипела и из правого глаза тек гной.