Болтер космодесантника принялся сеять смерть.

Темные Ангелы продвигались вперед, их вел капеллан-дознаватель, ориентировавшийся по картам на инфопланшете. На каждого Астартес приходилось по тысяче врагов, и отряд неминуемо нес потери.

Киррис и Ланидей своими телами закрыли братьев от культистов-смертников, обвязавшихся мелта-бомбами — но дорого продали свои жизни. Храбрые космодесантники оттеснили смертников назад. Взрывами убило сотни еретиков, а Астартес живьем изжарились в раковинах доспехов. Подвиг двух братьев спас орден от куда более многочисленных жертв. Оставшиеся в живых космодесантники бросились на культистов и заставили их заплатить за гибель друзей. Затем апотекарий Таррос с чувством глубокого уважения удалил у павших братьев прогеноиды. Артемий вверил две отважные души бессмертному Императору.

— Все павшие во имя Его погибли не зря, — сказал он космодесантникам, салютовавшим героям. — Огион, спрячь тела. Когда все закончится, мы заберем их и похороним в Башне Ангелов.

Во время стычки на большой базарной площади брат Ольтос, прикрывая отступление спутников инквизитора, пал жертвой плотного лазерного огня. Темные Ангелы жестоко отомстили убийцам. Даже Хейрон с неприязнью воспринял зверство космодесантников.

Псайкер Ле-Гранж опустилась на колени над телом Ольтоса, оплакивая того, кто нес ее, обессилевшую, на своих плечах.

Его больше нет.

Инквизитор мягко увлек Ле-Гранж прочь от тела.

Темные Ангелы не могли позволить чувству печали помешать их дальнейшему продвижению. Напротив, они раскрыли сердца и мысли вопиющему гневу и набросились на врага с еще большей яростью.

Скорость и свирепость космодесантников поражала инквизитора Хейрона. Его свита билась рядом с Астартес, но лишь один из его сподвижников, безмозглый Клегг 66, мог сравниться с ними по числу сраженных противников.

Аркофлагеллянт бросился в гущу мутантов-культистов, повинуясь единственному слову, произнесенному Хейроном. Он не замечал порезов и пронзавших его бледное тело пуль. Клегг 66 бился молча, острыми как бритвы адамантиновыми когтями он косил ряды проклятых и швырял растерзанные тела врагов своего хозяина высоко в воздух.

Когда ночь уступила место зарождающемуся дню, Астартес наконец вышли из лабиринта городских улиц. Они добрались до водопада Маракросса.

Артемию показалось, что он способен носом учуять врага — такое тошнотворное зловоние отхожего места висело в воздухе.

— Инквизитор, — позвал он Хейрона. Они вместе притаились в тени разрушенного склада. Артемий медлил, ожидая, пока запыхавшийся старик переведет дыхание. Прямо перед ними вздымалась к небесам громадная белая стена маракросской плотины.

— Ну и ну, — удивился Артемий.

Инквизитор Хейрон безмолвно кивнул, соглашаясь с ним.

Гигантская вогнутая поверхность поднималась на два километра до самой вершины нагорья. Где-то на высоте трети плотины, в семистах метрах над землей, из стены выдавались сливные трубы, изрыгавшие тонны белой пенистой воды. Водопад с грохотом обрушивался в рукотворное озеро, над поверхностью которого стлался, выползая на рокритовую набережную, прохладный влажный туман.

От озера расходились каналы, на многих шлюзы были закрыты по причине засухи. Их полагалось открывать в другое время года, чтобы вода не подмывала искусственные берега. У озера стояло множество складов и мануфактур, на северо-западе над ними возвышалась громада гидроэлектростанции, на юго-востоке — оскверненный храм Императора.

Артемий заметил, как от гнева зарделось лицо инквизитора, когда тот увидел, что сотворили со Священным Домом Императора культисты. С каменного фасада здания они оторвали золотого орла. Он валялся на земле, весь в экскрементах, над которыми с жужжанием вились тучи жирных мух.

На месте орла теперь висел отвратительный знак Хаоса, сделанный из связанных окровавленной колючей проволокой человеческих костей и украшенный выбеленными солнцем черепами. С многочисленных шпилей храма сотнями свисали высохшие тела жертв Маракросса.

— Наше путешествие подошло к концу, — проговорил Артемий. — Инквизитор, я должен повторить свое предупреждение. Необходимо, чтобы вы не вмешивались в дела Темных Ангелов.

Хейрон не успел ответить — заговорила Орфия Ле-Гранж:

— Господин, оно здесь: присутствие темное и ужасное.

Женщина была бледна. Ее руки дрожали.

— Разве мы сейчас не вместе, Астартес? — спросил Артемия старый инквизитор. За жутким шлемом в форме черепа не было видно лица капеллана-дознавателя, но ощущалось его напряжение.

— Нечто противоестественное, — прошептала леди-псайкер, — окутанное абсолютным злом, — она задыхалась и вертела головой во все стороны, будто отчаянно разыскивая что-то. — Оно смотрит на нас прямо сейчас!

Хейрон обнял Ле-Гранж облаченными в доспехи руками и сказал:

— Иди с Темными Ангелами. Среди них ты не падешь духом.

Артемий не произнес ни слова.

Шаткой походкой леди-псайкер вернулась в строй.

«Она к этому не готова, — сказал про себя Хейрон. — Здешнее зло ошеломило ее».

— И вы должны последовать собственному совету, инквизитор, — заявил капеллан-дознаватель. — Встаньте среди космодесантников. Сражайтесь вместе с ними. От этого зависит, выживите вы или нет.

Артемий разгадал план врага: добыча устроила для охотников западню. Предатель избрал для сражения именно это место, он знал, что Темным Ангелам придется отступать прямо к кромке воды. Больше отходить было некуда. Показания ауспика говорили о массированном биологическом заражении, стягивавшемся сюда со всех районов города. Сейчас, когда в свете дня Астартес лишились преимущества ночного зрения, пришлось дать приказ к открытому наступлению.

«Я один должен противостоять предателю. Только я могу спасти орден. Братья будут прикрывать мою спину. А инквизитор со свитой пусть займется толпой безумцев».

Глупо было играть по навязанным предателем правилам и сражаться на набережной. Боеприпасы кончались, поблизости не наблюдалось никакого укрытия, откуда можно было бы вести боевые действия против такой массы врагов.

— Братья! — передал по воксу Артемий. — Рабы Хаоса наседают и дышат нам в спину. Двигайтесь парами, прикрывайте друг друга. Командирами назначаю братьев-сержантов Сириила и Огиона. Пусть каждая пара займет позицию где-нибудь на крышах или на высоко расположенных балконах близлежащих зданий. Старайтесь заманивать врага в узкие проходы и уничтожать гранатами.

— Есть, капеллан-дознаватель, — хором ответили братья-сержанты.

— Я должен выполнить порученное мне дело. Прикройте меня. Ни один пес-еретик не должен прошмыгнуть мимо вас, чтобы ударить мне в спину.

Гиганты в темно-зеленых доспехах склонились перед предводителем.

— Император смотрит на нас, — продолжал Артемий; он говорил и чувствовал, как его охватил пыл праведного рвения. — Подле нас выслеживает свою добычу Лев. Клыки его готовы вонзиться, когти — рвать. Вы — эти клыки. Вы — эти когти. Да наполнит вас Императорский гнев! Пусть каждый из вас обернется ураганом смерти и обрушится на врага во имя Его!

— Во имя Его! — отозвался хор голосов.

— Благословляю ваше оружие, братья.

Тут Артемий обратился к инквизитору:

— А вы прячьтесь, ибо начинается настоящая битва.

«Не вынуждай меня убивать тебя, Хейрон. Не пытайся мериться со мной силой воли».

Из-за спины Артемия, перекрывая грохот водопада, доносились вопли гибнущих культистов, раскаты взрывов гранат, непрестанный низкий рык болтеров космодесантников. Братья расправлялись с ордой Хаоса. Но несмотря на жуткую какофонию, все органы чувств Артемия сфокусировались, подобно лазеру, на существе, которое надвигалось на него из распахнувшихся двустворчатых дверей оскверненного храма.

— Что ж, наконец ты догнал меня, маленький брат, — прогрохотал монстр. Голос исходил вовсе не из месива изуродованного лица, на котором не было даже челюстей, а из динамиков вокса, вмонтированных в видавший виды силовой доспех. Даже усиленный электроникой, голос казался сиплым и больным. — Мне пришлось ждать тебя на этой планете всего лишь, ох, около года.