Пройдя через семь Обрядов, он узнал больше — больше о Падших и о том, как охотиться на них, и больше об умениях дознавателей, предлагавших им шанс на покаяние в камерах, подобных этой, вытягивая признание и прощение из окровавленной плоти.

Небольшой деревянный стол и два крепких стула представляли собой всё обустройство камеры; такие простые, такие бытовые в своей конструкции, они всё же придавали обстановке зловещую атмосферу. Саммаил чувствовал бы себя более уютно, если бы здесь находилась полка с орудиями пыток, клеймами, крючьями и ножами, а не простая мебель, однако здесь не было никаких явных признаков страданий, испытанных другими, приведенными сюда ранее людьми.

В Саммаиле не было страха, когда стражи втолкнули его в камеру и захлопнули за ним тяжелую стальную дверь. Не страха пыток, по крайней мере. Он не был Падшим, и не мог поверить, что его боевые братья обратят на него свое кровожадное внимание в качестве наказания за разгром на Капуе. Выжимать из него какую-либо информацию не было необходимости, он бы свободно рассказал им всё, что случилось и как произошла катастрофа.

Однако он был здесь не поэтому. За тайным похищением и пугающим окружением скрывалась иная причина. Комната была пунктом назначения в путешествии, начатом им ещё до Капуи, до гибели Гидеона.

Стрекот огня автоганов эхом разносился по широкому двору, заглушая звуки пронзаемой плоти и раскалывающегося камня. Лишь когда опустели магазины их оружий, солдаты расстрельной команды прекратили стрельбу и прижали свои винтовки к плечам, приветствуя бронированных космодесантников, наблюдавших за казнью. Великий магистр Гидеон, чьи чёрные доспехи покрывали золотые символы и геральдика Крыла Ворона, дал сигнал их сержанту, и тот увел отряд. Десять солдат обороны, уроженцев Кафона Бетис, строем ушли прочь, оставив двух Темных Ангелов наедине с десятком изрешеченных пулями трупов.

— Подходящий конец для предателей, — сказал Саммаил, глядя вниз на тела. — Мерзкие ксеносопоклонники. Низшая порода отбросов, отвернувшихся от своего собственного вида ради благосклонности чужаков.

— Определенно обманутые, — согласился Гидеон. Он снял свой шлем, обнажив темные волосы и угловатые черты лица, шрам поперек горла исчезал за горжетом его доспехов. Он посмотрел на Саммаила и пожал плечами. — Лишь извращенный разум мог надеяться на помощь существ, что убивают и порабощают его же родных и близких. Отчаянный, безумный. Эльдар усердно занимались свои злом на Кафоне в течении многих десятилетий, прежде чем пришли мы. Позор, что некоторые поддались отчаянию и начали умолять их, но их было меньшинство.

— Небольшая группа, конечно, но влиятельная, — ответил Саммаил. Он знал, что Гидеон выберет его для наблюдения за расстрельной командой, хотя многие члены Второй роты и были старше него. Не секрет, что великий магистр относился к нему с особым интересом, и мало кто стал бы утверждать, что Саммаил не заслуживает оказываемых ему признания и внимания. Саммаил хотел доказать, что вера его настоятеля оправдана, хотел проявить качества, достойные Чёрного Рыцаря и, возможно, в один прекрасный день, магистра.

— Менее двухсот, но многие из них стояли у власти. Они охотно позволили эльдар забирать тех, кто надеялся на их защиту. Уверен, чужаки были более чем счастливы сотрудничать с ними. Если бы до нас не дошли слухи о нестабильности и разногласиях в этой системе, культисты ксеносов могли бы привлечь к своему лживому делу гораздо больше людей.

— По милости Императора мы прибыли, и теперь с угрозой покончено. — Гидеон махнул рукой на сваленные в кучу трупы. — Это последние из них. К сумеркам мы покинем это место и вернемся на Скалу.

— Последние? — удивился Саммаил. — Мы всё ещё не поймали главаря. Так называемого лорда Сайфера.

Взгляд Гидеона стал таким же острым, как и висящий на его бедре Врановый меч.

— Откуда ты узнал это имя?

— Из болтовни заключенных. Один из них думал, что их спасет «лорд Сайфер». — Саммаил прочел ужас на лице своего настоятеля. — Я ещё не успел исследовать планетарные записи, но я уверен, что мы достаточно скоро выгоним из норы этого вероломного дворянина.

— Ты ведь не говорил об этом кому-нибудь ещё? — В ответ на вопрос Гидеона Саммаил покачал головой. — Хорошо, пусть так и останется.

Саммаил чувствовал себя так, словно сделал что-то не так, но понятия не имел, в чем состояла его провинность. Он искал убежища в формальности, дабы скрыть свое смущение:

— Если таков ваш приказ, великий магистр.

По-видимому, попытка оказалась неудачной.

— Это дело куда более серьёзное, чем ты думаешь, Саммаил, — сказал ему Гидеон. По началу казалось, что это всё, что он хотел сказать по этому вопросу, но после некоторой паузы Гидеон продолжил, его голос был немногим громче шепота, а глаза шныряли по двору, пока не остановились на Саммаиле. — Этот титул берет начало не на Кафоне Бетис, а на Калибане.

— Калибане? Нашем уничтоженном родном мире? Как это возможно?

— Сайфер — один из Падших, Саммаил. И даже больше. Худший из них, полный решимости уничтожить всё, что осталось от Легиона, которому он когда-то служил. Раз он был на Кафоне, то здесь замешано нечто гораздо большее, чем эльдарские набеги и сторонники еретиков.

Скрип шагов за дверью выдернул Саммаила из его воспоминания о том, когда он впервые услышал имя Сайфера. Дверь камеры открылась, и в коридоре за ней замаячили две знакомые фигуры: верховный великий магистр Азраил и старший библиарий Иезекииль. Два самых старших Темных Ангела молча вошли, и дверь за ними закрылась.

Азраил жестом приказал Саммаилу сидеть и встал в стороне, в то время как Иезекииль уселся на стул напротив. Бионический глаз библиария сверкнул алым, подстраиваясь под красное свечение лампы. Другой его глаз казался провалом черноты, поглощавшим свет. Саммаил чувствовал, как его затягивает в эти глубины, и, несмотря на все усилия, вздрогнул, когда увидел золотые пятнышки энергии во взгляде псайкера.

— Ты расскажешь мне о Капуе. — Азраил произносил слова без эмоций, ровно, как констатацию факта. Саммаил ответил, но его взор неотрывно следил за взглядом Иезекииля, не в состоянии выйти из транса, наложенного на него библиарием.

— Поначалу это казалось не столь опасным. Мы засекли астропатический зов о помощи в подавлении небольшого восстания на мире Капуя. Вошли в систему примерно через семнадцать дней и вышли на орбиту над главным миром, Капуя-семь. После короткого совещания с адъютантами имперского командора, который, как нам сказали, лично наблюдал за сражением, великий магистр Гидеон организовал и начал стандартное десантирование на повстанческие позиции менее чем в пятидесяти километрах от города Веспенгард.

Иезекииль не моргнул, но как будто позволил Саммаилу миг облегчения, и Чёрный Рыцарь воспользовался им, переключив внимание на верховного великого магистра. Холодный взгляд Азраила был лишь чуть менее устрашающим.

— Охарактеризуй повстанцев, — сказал он.

— Ничего неожиданного, магистр. Диссиденты с похищенным со складов местных вооруженных сил оружием, возглавляемые политическими оппонентами имперского командора. Ничего такого, что могло бы оказать существенное сопротивление воинам Адептус Астартес. — Саммаил пожал плечами. — Мы понесли незначительные потери, но за несколько дней силы восстания были сломлены, их командование разбито, а пристанища уничтожены.

— Гидеон стал слишком самонадеянным. — И снова это было утверждение, а не вопрос. — Столкнувшись со слабым сопротивлением, он недооценил потенциальных угроз.

— Я не согласен, магистр. — Саммаил выдержал уровень своего тона, стараясь быть критичным в отношении суждения, но не произнесшего его человека. — В то время не было никаких оснований предполагать наличие любого более существенного врага, чем повстанцы, с которыми мы столкнулись.