Ксарий мог видеть наступающих солдат. Трельнан старательно подгонял своих людей, чтобы уже первые две волны смели окопавшихся противников. Несколько «Стражей» — высоких двуногих роботов, способных стремительно перемещаться среди индустриальных развалин, — сопровождали бойцов, осторожно бредущих среди руин и дыма. Прямо перед носом «Гибельного клинка» возникла группа гвардейцев, проверяющих внутренности сожженного «Леман Русса». К их лазерным винтовкам были примкнуты штыки, готовые пронзить любого грейвенхолдца, решившего устроить засаду в обломках. Солдатам уже неоднократно приходилось уничтожать подобные западни — мятежников мало волновали вопросы собственной гибели, и часто они залегали после основного удара, чтобы вновь и вновь подниматься против гвардейцев, уже решивших, что отделались малой кровью.

С другой стороны, конечно, в результате гвардейцы всегда были настороже. На одном из экранов заметались всполохи лазерных выстрелов, и Ксарий, обернувшись к нему, увидел группу грейвенхолдцев, прижатых к земле плотным огнем селевкийцев в разрушенном фабричном здании, в то время как «Леман Русс» модификации «Разрушитель» превращал руины в прах залпами из своего осадного орудия.

Ксарий переключил изображение на камеру, установленную на носу одного из идущих в первых рядах «Стражей», — картинка подрагивала в такт шагам машины и время от времени вспыхивала багрянцем, когда та стреляла из мультилазера. Было что-то зловещее в одном изображении, без звука. Селевкийцы укрывались позади дымящихся разрушенных хижин, бежали по пронизывавшим трущобы сточным канавам, прятались среди обвалившихся изгородей. Грейвенхолдцы сражались за каждую полоску земли, сражались там, где некогда протекала их прежняя жизнь. Снаряды взрывали стены облупившихся домов, и те извергали на улицы обломки дешевой мебели. Ржавые остовы машин были свалены в примитивные баррикады, изрешеченные попаданиями лазеров. Офицер селевкийцев что-то прокричал, и, хотя звуки не долетали до Ксария, смысл был ясен по взмаху руки, которым офицер погнал своих солдат к сомнительному убежищу в виде разрушенного здания. Огонь вражеского тяжелого орудия продолжал поливать отряд ветеранов, рассеявшихся крысами в тени и искавших хоть какое-то укрытие.

«Страж» развернулся к огневой позиции — там был установлен тяжелый стаббер с ленточной подачей боеприпасов, которым управляли стрелок и заряжающий, — и послал в залегших грейвенхолдцев ослепительно пылающую стрелу. Один из противников скончался на месте, а второй потерял руку, и гвардейцы бросились к нему, чтобы добить.

Кошмарное сражение, где солдатам часто приходилось биться в рукопашной, перетекало с улицы на улицу, из комнаты в комнату, плыло мимо хижин, превращенных в развалины массированной бомбардировкой. Ксарий покачал головой. Хуже нет, когда твой враг — безумец, ведь сумасшедшие не бегут. Их приходится убивать — убивать всех до последнего. А это, в свою очередь, порождает такие вот сражения.

— Трельнан, — вызвал лорд-генерал по воксу полковника селевкийцев, — вы уже получили тактические отчеты?

Командная вокс-сеть принесла потрескивающий голос Трельнана — тот находился в мобильном командном центре, размещенном в «Саламандре», ползущей следом за «Леман Руссами» его гвардейцев, не дававших напасть на полковника.

— Передачи с фронта обрывочны, сэр, но мы получаем достаточно устойчивое изображение от одной из следующих волн. Там четкая картинка.

— Хорошо. Присылайте.

— Вас понял. Высылаю единым пакетом.

— Берегите себя, полковник.

— Вы тоже, сэр. Конец связи.

Ксарий выглянул из своего крошечного тактического «кабинета» — над ним с потолка свисали орудийные сервиторы, чьи металлические шарнирные лапы подавали снаряды в массивные пушки «Гибельного клинка». Лорд-генерал полагал, что от трех самонаводящихся тяжелых болтеров, установленных на его танке, куда больше пользы, чем от больших орудий, — потоки огня, наводимого древним машинным духом, были способны разорвать на куски любого грейвенхолдца, рискнувшего приблизиться к ним. И Ксарий сомневался, что чудовищному мегаорудию или широкоствольному «Разрушителю» придется на Энтимионе IV выстрелить хотя бы раз.

Включился голопроектор, чей массивный экран, установленный в танке, только усиливал общее ощущение клаустрофобии. Карта Грейвенхолда потрескивала статическими разрядами — дрожь танка тревожила деликатные механизмы аппарата.

Позицию Ксария отмечал уникальный значок, и лорд-генерал понимал, что об этом позаботился сам «Гибельный клинок». Сейчас он уже наполовину пересек индустриальный сектор, захваченный в самом начале массированного наступления. Несколько тысяч защитников Грейвенхолда, укрывавшихся здесь, были ослаблены агрессивным патрулированием и бомбардировкой, согнавшей их с насиженных мест. К моменту подхода первых волн Гвардии и бронетехники, покатившихся от восточной стены, сопротивление оказывали только несколько уцелевших гнезд противника. Вражеские контратаки не достигали «Гибельного клинка», и селевкийцы демонстрировали высокую дисциплину, выкуривая грейвенхолдцев, все еще пытавшихся укрыться в тени громоздких фабричных зданий. Первая волна селевкийцев выдохлась, но за трущобы уже сражались вторая и третья. Продвижение вперед оплачивалось большой кровью, но было непрерывным. Врагу ничего не оставалось, кроме как отступать перед потоком танков, идущих под прикрытием пехоты и сминающих гусеницами хижины.

Ксарий сделал в уме несколько прикидок. На разрушенных улицах Восточного Грейвенхолда остались лежать мертвыми, умирающими или безнадежно искалеченными около пяти тысяч гвардейцев. Лорд-генерал вынудил себя согласиться с мыслью, что пока все не так уж и плохо. На данный момент ему не было известно, как обстоят дела у Огненных Ящеров или насколько удачно Янычары Алгората, развернувшие свои войска южнее, отражают контратаки, но селевкийцы пока что шли на вполне приемлемый размен.

Это, в свою очередь, порождало вопрос: почему враг позволяет им это? Единственной причиной тому, что сюда вообще прислали селевкийцев, стала гибель их братского полка, полностью истребленного на Энтимионе IV предположительно войсками ксеносов. Перед глазами селевкийцев, сражающихся на переднем кровавом рубеже наступления, разворачивались ужасные картины, но пока они ни разу не видели, чтобы к этому как-то были причастны чужаки. Или колдуны Хаоса. Или десантники-предатели. Грейвенхолд слишком дружелюбно встречал Гвардию.

Ксарий вновь сверился с голопроектором. Удерживать трущобы было сложно: имелось всего несколько укрепленных зон, которые можно было захватить и занять, а в остальном — переплетение улочек и рвов, с которыми ничего не могла поделать даже бомбардировка. Подобное место трудно сделать своим, трудно распространить на него свою власть. Главная городская арена, размещенная в центре трущоб, чтобы беднота могла наслаждаться спектаклями и вульгарными представлениями, была единственным более-менее крупным зданием до самого правительственного района.

— Трельнан, — вновь вызвал по воксу Ксарий. На этот раз выстрелы стали отчетливее — полковник приближался к линии боевых действий.

— Здесь, сэр!

— Я получил тактический отчет. Займитесь ареной.

— Слушаюсь, сэр. Мои отряды уже на подступах.

— Это единственное здание, которое можно оборонять на юго-востоке. Приоритетная цель.

— Понял вас! — Трельнан на секунду умолк, а на заднем плане были совершенно четко слышны звуки попаданий из легкого оружия в борт «Саламандры». — Высший приоритет! Сейчас прикажу карвельнанской артиллерии проутюжить окрестности арены и сосредоточу на ней третью волну.

— Действуйте, Трельнан. Нам нужно за что-то зацепиться.

— Слушаюсь, сэр.

— Постарайтесь не подохнуть, полковник.

— Конечно, сэр! До связи.

Испивающие Души рассеялись по подземным коридорам Грейвенхолда. Тоннели были представлены далеко не только трубами коллекторов, но и транспортными магистралями, потайными ходами, просторными аллеями с полуразрушенными домами и живописными пейзажами из перемешанных с землей камней. Даже для улучшенного зрения космодесантников темнота здесь была практически непроницаемой — им приходилось включать вмонтированные в броню фонари и пользоваться сигнальными ракетами, чтобы пробираться по предельно недружелюбным маршрутам через селевые потоки и быстротечные подземные реки.