Тем не менее в прессе, не без участия властей, была развернута кампания по обвинению предпринимателей в злоупотреблениях с получением сверхприбылей по военным заказам, в срыве контрактов и даже в нарастании забастовок на оборонных предприятиях. Отголоски этой кампании нашли отражение и в заседаниях Особого совещания. Так, при обсуждении 27 января 1916 г. доклада контрольно-наблюдательной комиссии о деятельности ЦВПК, ряд членов Совещания (H.E. Марков, С.И. Тимашев и др.) заявили, что «общественные силы», от которых ожидали успешного разрешения «непосильных для правительства» вопросов снабжения армии, оказались не в состоянии достичь этой цели, уступая, в частности, во всем казенным заводам. Однако большинство участников пришло к заключению, что в целом ЦВПК, несмотря на проявленную медлительность и чрезвычайное запоздание в поставках, сумел привлечь частную промышленность к делу государственной обороны. «Промышленность наша в 1915 г. совершенно не была подготовлена к изготовлению предметов военного довольствия: не было ни станков, ни мастеров, и комитету приходилось снабжать заводы как оборудованием, так и необходимыми для работы материалами — металлами и топливом», — так охарактеризовали ситуацию члены Совещания, представлявшие деловые круги и «общественность». Приведены были данные, свидетельствовавшие о наращивании поставок по заказам, причем было указано, что некоторые изделия (минометы, бомбометы) заводы изготовляли непосредственно по заказам с фронтов, а не через комитет{391}. И все же к началу 1917 г., по данным Особого совещания, поставки «союзных» предприятий были выполнены примерно на 60%, ЦВПК, по его собственным подсчетам, около 70%{392}. Осенью 1916 г. страну накрыла очередная волна общеэкономического кризиса, захватившая и оборонные предприятия (в том числе и казенные), что не могло не сказаться на их производительности.
Однако еще ранее в правительственной политике в отношении общественных организаций проявляется тенденция к ограничению заказов, упразднению их представительства в различных военно-регулирующих органах. Обусловливалось это в определенной мере и активизацией политической оппозиции в стране. На съездах Земского и Городского союзов все настойчивее звучали требования «обновления власти», в самом Особом совещании нарастали критические настроения, что все более настораживало императора. Немалую роль при этом сыграло придворное окружение царя, настраивавшее его против оппозиционных политических деятелей и буржуазных кругов[71].
Вместе с тем в правящих и военных кругах все более крепла ориентация на решение военно-экономических проблем за счет расширения материальной базы казенного сектора. Такой курс, как уже отмечалось, предлагался еще в предвоенные годы. Жесткие финансовые ограничения тогда задержали реализацию и без того достаточно куцей программы. Начатое же накануне и в первые месяцы войны казенное строительство ограничивалось 5–7 предприятиями (одним оружейным, пороховым и снаряжательными предприятиями). Идея ориентация на государственный сектор получает в военных и дипломатических кругах дополнительный импульс в связи с неопределенностью международной ситуации, которая может сложится с окончанием войны. По мнению аналитиков, для сохранения за Россией великодержавного статуса необходимо укрепить ее военно-экономический потенциал и ядром его должны стать казенные заводы. Уже в процессе их расширения и модернизации Военное ведомство пополняло их оборудование за счет реквизиции станков ряда частных фирм (эвакуированных, не справлявшихся с военными заказами, принадлежащих подданным враждебных государств). Крупнейшей акцией по огосударствлению частных предприятий стал, несмотря на протесты деловых кругов, секвестр Путиловского завода, дававшего около половины всей артиллерийской продукции. Правление набрало огромное количество заказов, и завод уже с осени 1915 г. оказался совершенно расстроенным в финансовом отношении. Вопрос о секвестре неоднократно обсуждался в Особом совещании. Помимо обычного в таких случаях назначения в состав правления общества инспекторов от финансового и контрольного ведомств, вместо части избранных членов были назначены директора от Военного ведомства. Но эти чрезвычайные меры не увенчались успехом, и в феврале 1916 г., под предлогом борьбы с разразившейся забастовкой, огромный завод был секвестрирован, все договоры с частными партнерами и поставщиками были аннулированы. Формально секвестр налагался лишь на время войны, но в военных кругах все увереннее говорили о предстоящем выкупе предприятия в казну. Какое-то время на грани секвестра балансировали объединение «Коломно—Сормово», также задолжавшее казне, и Царицынские предприятия Русского акционерного общества артиллерийских заводов, так фактически и не завершивших оборудование заводских цехов. Отказавшись в первом случае от замены выборного правления казенной администрацией, в отношении Царицынского завода Особое Совещание так и не пришло к какому-либо определенному решению. Одни его участники были против жесткого вмешательства государства в сферу предпринимательства, другие высказывались за выкуп предприятия в казну. Дело так и осталось незавершенным. Военное ведомство, видимо, не рискнуло в условиях войны сразу взять на себя полностью руководство огромными заводскими комплексами.
С весны 1916 г. курс правительства на приоритетное развитие казенного оборонного сектора приобретает практическую направленность. Военное ведомство направляет в Совет министров представления о строительстве автомобильного, патронного, 5 снаряжательных, машиностроительного и ряда других заводов, МТиП ходатайствует о выделении средств на сооружение завода ферросплавов и т. д. Реализация этих планов, помимо объективных причин, затруднялась отсутствием единой программы действий: каждое ведомство и управление (артиллерийское, военно-техническое, морское, горное и т. п.) решали собственные задачи. Их интересы в какой-то мере объединялись лишь необходимостью аппаратных согласований, проведением программ через законодательные, финансовые и контрольные учреждения.
Наиболее широкую программу строительства казенных военных заводов представило ГАУ. Маниковский в известном докладе военному министру 20 октября 1916 г. предложил начать сооружение 37 новых заводов{393}. Доклад интересен тем, что в нем в обобщенном виде представлены все pro и contra этой политики. В нем прямо указывалось, что главная причина недостаточного снабжения армии вооружением и боеприпасами неразвитость российской промышленности. Именно поэтому пришлось прибегнуть к крайней мере к заказам за границей, хотя поступления оттуда, как констатировал автор, «в самое горячее время были ничтожны». Война должна кончиться, и потому, убеждал он, надо принимать меры для развития собственной промышленности.
Без полной самостоятельности в этом отношении «трудно остаться Великой Державой». И он предлагал для каждого вида производства организовывать отдельные группы предприятий, ядро которых составили бы казенные заводы. Именно с их помощью технической, организационной, консультативной должна в чрезвычайных обстоятельствах развертываться мобилизация промышленности. По такому пути, ссылался автор на опыт союзников, шла организация военной промышленности в Англии, «этой классической стране свободной промышленности», где Министерством снабжения именно в военные годы были сооружены 18 арсеналов и состояло в его ведении 32 снарядных завода. И при грядущей послевоенной демилитаризации экономики, считал он, важно сохранить твердый костяк казенных заводов, что «даст возможность развить какую угодно мускулатуру частной промышленности, ускорить мобилизацию всей отечественной промышленности». Отстаивая свой план укрепления казенного сектора, начальник ГАУ фактически повторил все основные традиционные доводы в его пользу: возможность регулирования цен на военные заказы по его мнению, цены на казенных заводах ниже, чем у «частников»{394}, становление и поддержание военного производства в мирное время, более широкие возможности для предотвращения забастовок и т. п. Но вот насколько реализация этой программы возможна при существующем уровне развития российской промышленности в целом, особенно в производстве станков и оборудования (сам автор на заседании Особого совещания еще 7 мая 1916 г. заявил, что, по его мнению, частная промышленность «достигла своего предела»), этой проблемы глава ГАУ почти не касался.
