Вы отправляетесь ужинать в «Гроздь винограда», модный винный бар с приглушенным освещением, находящийся на площади Росси. Его хозяйка — тощая старая дева с мрачным лицом — нанимает в качестве официантов исключительно красавцев. Во время ужина (креветки на углях и феттучини с чернилами кальмара) Сандро говорит, что ты его очаровала. «Сам воздух вокруг тебя приходит в движение, — говорит он, беря тебя за руку и целуя кончики твоих пальцев. — Этот город создан для прекрасного. Для страсти. Ты должна жить здесь. Это — твое».

Ты и сама чувствуешь себя очень уютно в этом красивом месте. Изысканная еда, свечи — все кажется простым, знакомым и приятным. Однако в течение всего ужина ты невольно думаешь о Филиппо. Вдруг он пройдет мимо ресторана и увидит тебя с другим мужчиной? Вдруг он узнает, что ты была здесь?

Сандро отвлекает тебя от размышлений и рассказывает о своем импортно-экспортном бизнесе и четверых взрослых детях, которые являются соответственно хирургом-ортопедом, профессором физики в колледже, архитектором, специализирующимся на реставрации исторических достопримечательностей, и наркоманом. «Массимо, — вздыхает он и смотрит на свои золотые часы. — В каждой семье есть заблудшая овца».

После ужина вы катаетесь по городу, луна сияет прямо над головой, мимо вас проплывают освещенные изнутри витрины магазинов. Когда вы переезжаете Арно, темную болотистую реку, текущую на юг, Сандро кладет руку тебе на бедро. Ты не отстраняешься. Тебе это нравится, как будто Сандро уже много раз клал тебе руку на бедро и как будто маршрут этой поездки ты знаешь наизусть.

Ты просишь, чтобы он высадил тебя у колледжа, надеясь, что он не попросит разрешения зайти к тебе домой (где Филиппо наверняка смотрит футбол в одних трусах). Затем до тебя доходит — Сандро нет дела до того, есть у тебя парень или нет, — у него самого наверняка есть жена. Он не носит обручального кольца, но в Италии это ничего не значит. Как глупо! Ты должна была догадаться, что он женат. Здесь вполне приемлемо, когда мужчина, занимающий определенное положение в обществе, заводит себе любовницу или двух, не разводясь с терпеливой, все сносящей пассивно-агрессивной женой.

Возле колледжа он целует тебя в щеку, спрашивает, сможет ли снова тебя увидеть и протягивает тебе маленький голубой конверт. Когда ты прижимаешь его к губам, то чувствуешь запах сандалового дерева. Ты машешь на прощание его добрым глазам и его красивой машине. Когда он уезжает, ты открываешь конверт и читаешь вложенное в него аккуратно напечатанное стихотворение:

Пабло Неруда

Если ты соглашаешься снова встретиться с Сандро, перейди к главе 48.

Если ты не соглашаешься снова встретиться с Сандро, перейди к главе 49.

Сандро слишком лощеный и проявляет к тебе слишком настойчивый интерес, в общем какой-то странный. Он высаживает тебя из машины, и ты быстро идешь по пустой улице, довольная своим решением, — смеющаяся, улыбающаяся, влюбленная во Флоренцию. Ты останавливаешься и заглядываешь в окно пекарни, где усердно трудится Болли, краснолицый глухой пекарь. Он приветливо машет тебе, и ты чувствуешь себя Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани» — живой, обожаемой, влюбленной. Ты спешишь домой. Филиппо наверняка смотрит свой ненаглядный футбольный матч, а ты сейчас ворвешься в дверь, обхватишь его и поцелуешь…

В квартире темно. Пока твои глаза привыкают к темноте, ты чувствуешь в воздухе запах жареного чеснока. Он что, готовил? Тут что-то не так. Из спальни доносятся какие-то звуки, а затем твои глаза замечают туфлю. Черную туфлю на высоком каблуке, которая притаилась на полу, словно черная барракуда. На пороге спальни, прикрываясь простыней, появляется Филиппо (ты будешь потом вспоминать это трогательное проявление скромности: он всегда ходил по квартире голым, его яички болтались как розовые перезрелые сливы, а теперь он внезапно сделался скромником). «Cosa fai?[3] — кричит он. — Ты сказала, что тебя не будет дольше!» Как будто это ты виновата, что не придерживаешься своего расписания. На кровати позади него появляется длинная загорелая женская нога. Ступня с ярко-красным лаком на ногтях.

Ты разворачиваешься и убегаешь.

«Подожди! — кричит он. — Я люблю тебя!» Но ты не отвечаешь и не оглядываешься. Неужели ты такое заслужила? У тебя съеживается желудок — чем все обернется? Означает ли это, что ты съезжаешь? Если ты с ним расстанешься, то станешь бездомной. Останешься одна в чужом городе за много миль от дома. Если вдруг тебя укусит оса и ты умрешь, никто не сообщит твоей маме. Филиппо — это все, что у тебя есть. Многие люди говорят, что измена не ставит точку в отношениях, что еще возможно все исправить, ты и сама раньше изменяла. На самом деле, если ты сумеешь это уладить, у тебя появится возможность добиться больших изменений.

Если ты расстаешься с Филиппо, перейди к главе 50.

Если ты прощаешь Филиппо, перейди к главе 51.

Иногда нужно уходить, даже если некуда пойти. На самом деле ты не сможешь «вписаться» в мир Алюэтты, да и, возможно, тебе не следует в него вписываться, к тому же ты хочешь посмотреть мир. Почему бы не поехать вместе с австралийцами? Они такие веселые, и ты уверена, что хорошо проведешь время. Поэтому ты садишься с австралийцами на паром до Франции, а затем на поезд до пригородов Парижа, где вас ждет арендованный дом на колесах.

Когда они сказали «дом на колесах», ты представляла ладную машину с цветным полосатым тентом и с позвякивающими медными горшочками. На практике «дом на колесах» оказался страшным старым ядовито-зеленым школьным автобусом, словно сбежавшим из ада. Внутри у него все проржавело. Австралийцы говорят, что когда-то это действительно был школьный автобус, но тебе страшно представить несчастных детей, которые в нем ездили. Теперь в автобусе только три ряда сидений. Задние скамьи выдраны и заменены двухъярусными койками и маленькой кухней. Там есть газовая плита, работающая на пропане, и пластиковый барабан вместо раковины. Там нет туалета. От всего этого тебе становится смешно.

Веселье сменяется страхом, когда Аади, самый громкий из всех и, можно сказать, «старший» в группе, говорит тебе, что школьный автобус наполнен «дурью». То есть перевозит наркоту. «В основном тину», — говорит он, а когда ты спрашиваешь его, что такое тина, он отвечает, что это — «спид». Под сиденьями есть потайные отделения, где белые кирпичики «спида» лежат уже упакованные и готовые к употреблению. Это не просто любящие повеселиться австралийцы, это — наркоторговцы.

Ты пытаешься успокоиться с помощью выпивки и убеждаешь себя в том, что они тебе нравятся. Аади любит посмеяться, а его жена Кьяра неплохо поет. Еще есть Уивил, кудрявый парень небольшого роста со сломанным носом и шрамом на лбу, и Дош, у которого один глаз зеленый, а другой голубой.

Все идет хорошо. Продажа наркотиков осуществляется очень осторожно, пакет за пакетом, в основном ребятам, которые слушают рейв. В течение нескольких месяцев вы путешествуете на зеленом автобусе, останавливаясь в крупных европейских городах. Париж, Амстердам, Люксембург, Цюрих, Берн, Женева, Берлин, Рим, Флоренция. Пьете, курите, спите. Зеленый автобус останавливается на всех таможенных постах, и везде вам в паспорта ставят печати. Иногда по пути вы подбираете других путешественников (однажды была целая футбольная команда, опаздывавшая на матч), временных попутчиков, которые остаются на ночь или две, хотя иногда могут остаться в автобусе и на неделю.