Достав чистую футболку и боксеры, он обогнул мою возмущенную фигуру и направился в ванную.

— Значит, надо купить, — я схватила его за твердый бицепс, когда он готов был уже скрыться за дверью.

В мгновение ока я оказалась на полу, придавленная его телом.

— Тебе не следует трогать меня без нужды, ведьмочка, — в его глазах полыхнула Тьма. Зрачок расширился настолько, что заполнил всю радужку и белок. Длилось это ничтожную долю секунды.

— Прости, не знала, что так выйдет, — всхлипнула я с перепугу.

Он продолжал сверлить меня взглядом. Тьмы в его глазах больше не было, но мороз по коже шел, словно смерти в лицо смотришь. Я уже дрожать начала от этого потустороннего холода, когда он отпустил и поднялся.

— Завтра куплю, — он закрыл за собой дверь ванной.

Сидя на полу, я приходила в себя. Что это было в его глазах: тень так упала, или просто привиделось? В это хотелось верить, убедить себя и отмахнуться. Самообман бережет наши нервы, но не спасает от действительности. Хватит быть страусом и прятать голову в песок. Зигмунд опасен, очень. Надо быть с ним поосторожней. Не качать права, не злить и не прикасаться, вообще.

Поднявшись с пола, я добрела до ближайшей кровати и буквально рухнула на нее. Прошедшие сутки вымотали меня до предела, не столько физически, сколько эмоционально. Стоило заползти под одеяло, как меня выбросило в Лимб. Мир снов поглотил. Серые стены, ассиметричная мозаика пола, картины…

— Подъем! — проорали у меня над ухом.

Я с трудом разлепила глаза и уставилась на уже полностью одетого Зига. В руках он держал пакеты из магазинов. За окном во всю светило солнце.

— Ты пропустила завтрак, — обрадовал он, бросив на мою кровать свою ношу. — Должно подойти. Продавщица была твоей комплекции.

— Что это? — я зевнула, вытряхивая на одеяло содержимое первого пакета.

Вау! Вожделенное белье: пара практичных бюстгальтеров и уйма трусиков-танго, спасибо, не стрингов. В остальных пакетах оказались теплые колготки, лосины, носки, футболки, джинсы, два свитера и даже фланелевая ночная рубашка.

— Где ты достал это оборчатое "чудо"? — я потрясла перед ним ночнушкой в стиле семидесятых.

— В магазине для старушек, — он оскалился. — Что, есть претензии?

— Ну, что ты. Все очень миленько, — я одарила его приторной улыбкой.

— Видел подобную в твоем шкафу — решил, что тебе понравится.

— Она мамина. Просто руки не доходили выбросить или кому-то отдать.

— В твоем шкафу были и другие вещи. Судя по ним, ты девушка практичная.

— Тут ты прав. Предпочитаю удобство и комфорт.

— Вот и хорошо. В горах шелка тебе не понадобятся.

— Ага, кого мне там соблазнять, горных троллей? — хмыкнула я.

— Пошевеливайся, если не хочешь ночевать в лесу под открытым небом, — он снова превратился в грубияна.

Смены его настроения раздражали: то невозмутим, как скала, то шуточки отпускает со всякими намеками, то грубит, то пугает. Но заботится, пусть и на свой казарменный манер. Я не в курсе, каково это быть дочерью военного, но у меня такое ощущение, что Зиг ведет себя со мной, словно папаша в погонах: специалист по муштре мальчишек, но понятия не имеет, как обращаться с девчонками.

— А как же завтрак? — спросила я почти обиженно.

— В дороге перекусишь. Кофе с круассанами в машине. Жду тебя там. Не спустишься через пятнадцать минут — вернусь и потащу силой, — он повернулся и пошел к двери.

— Постой, а как же зубная щетка? Расческа мне тоже нужна, — крикнула я ему вдогонку.

— Купим по дороге. Время пошло, — он постучал по наручным часам и вышел из номера.

Ну вот, папаша-солдафон со всеми своими заморочками: подъем, бегом, время пошло. Хоть на вытяжку становись: "Есть, пан сотник", "Будет исполнено, пан сотник", "Шел бы ты лесом, товарищ майор". А ведь пойдет, не в лес, так в горы, и меня за собой потащит. Можно, конечно, возмущаться сколько угодно, но с захлопнувшейся дверью не поспоришь. Да и останься он здесь, ничего не изменилось бы: он как сказал, так и сделает, мужик — кремень. Ворчи, кричи, топай ножками — не поможет, а часики-то тикают.

Схватив новые джинсы и первую попавшуюся футболку, я оборвала с них бирки и понеслась в ванную. Зубы почистила пальцем, волосы кое-как пригладила, чтоб не торчали во все стороны. На душ времени не было, но белье я все же сменила. Ровно через пятнадцать минут я выскочила из отеля с кучей пакетов, куда наскоро запихнула остальные вещи. Зиг ждал меня у машины.

— Вовремя. А я уже за тобой собирался, — он смерил меня суровым взглядом, за что я наградила его пакетами.

— Не дождешься. И учти, я тебе не солдат, чтоб мной командовать. Пятнадцать минут, где это видано? — бурчала я себе под нос, занимая место на переднем сиденье.

Он молча загрузил мое барахло в багажник, и мы отправились дальше. В горах уже выпал снег. Серпантин петлял, населенных пунктов становилось все меньше и меньше. Как и было обещано, мы остановились на заправке, где я приобрела все необходимое: зубную щетку, расческу, дезодорант, резинки для волос и прочие женские мелочи.

— Потащишь на себе, — прокомментировал он полную корзинку в моих руках.

— Своя ноша не тянет, — огрызнулась я.

Зиг купил консервы, галеты, воду и пару упаковок сникерсов.

— На сладенькое потянуло, — промурлыкала я ему на ухо у кассы.

— Это наш обед.

— Ага, борщ, каша и десерт в одной упаковке, — я вздохнула, устала фыркать.

Не доезжая Брезно, мы свернули на узкую горную дорогу и стали подыматься вверх. Хвойные великаны безмятежно взирали, как нас нещадно трясло на ухабах. Стало ясно, почему Зиг выбрал внедорожник. Где-то через полчаса, когда я уже основательно отбила себе попу, мы уперлись в тупик. Здесь была стоянка, пустая и довольно большая, пара туристических автобусов вполне поместилась бы, если они, конечно, рискнут прокатиться бы по этой дороге.

Покинув теплое нутро автомобиля, я размяла ноги. Воздух был просто восхитителен: чистый, сладкий, пьянящий. Никогда таким не дышала. Зиг открыл багажник и стал выкладывать вещи: рюкзаки, спальники, горные ботинки, лыжные комбинезоны и прочее добро. Основательно же он подготовился для горной прогулки. Не дай Бог, еще лыжи достанет, тогда все, приплыли. Ну не лежит у меня душа к зимним видам спорта. Дальше просмотра фигурного катания по телеку моя заинтересованность ими не распространяется. Лыж в багажнике не оказалось — хвала Всевышнему, мои молитвы были услышаны.

Мне вручили лыжный комбинезон и куртку, цвета которых больше походили на армейский камуфляж, чем на одежду для горнолыжных курортов. Взяв их и коробку с горными ботинками, я вернулась в машину, переодеться. Ботинки оказались чуть великоваты, что с успехом компенсировали толстые шерстяные носки. Пока я натягивала на себя шмотки, Зиг паковал рюкзаки, просто-таки огромные.

— Это твой, — он протянул мне тот, что поменьше. Сверху к нему был прицеплен спальник.

— А мои вещи?

— Внутри.

Он переоделся прямо при мне. Я тактично отвернулась, глазея на уходящий вверх склон, покрытый смешанным лесом. Надев рюкзаки, мы отправились в путь по едва заметной тропке, что петляла меж деревьев.

Очень скоро я выдохлась, мысленно понося Зига. Ругаться в голос не хватало дыхания. Легкие работали как кузнечные меха, а мой конвоир неутомимо шагал вперед, изредка оборачиваясь, чтобы проверить, не слишком ли я отстала. Один раз он даже присел на поваленный ствол, ожидая меня. Когда я добрела, собираясь плюхнуться рядом, он пружинисто поднялся и продолжил путь.

— Стоять! — заорала я, задыхаясь. Он обернулся. Я уперла руки в полусогнутые колени и попыталась справиться с дыханием. Сердце колотилось. Сказался мой сидяче-лежачий образ жизни. Прохрипела: — Я больше не могу.

— Алиса, ты меня удивляешь. Ты же видящая, воспользуйся Силой, — он повернулся и потопал дальше.

А ведь он прав. Эта идея как-то не приходила мне в голову. Я присела на поваленное дерево и попыталась сконцентрироваться, игнорируя удаляющегося Зига. Стоило только выгнать мысли из головы — магия хлынула в меня бурным потоком, унося усталость, даря легкость и эйфорию.