Алка явилась сразу после Криштовского. Стоило ему только выйти, как она пулей влетела в палату, будто ждала за дверью, притопывая ножкой от нетерпения.

— Привет, подруга! Вот принесла, что просила, — она шлепнула черную спортивную сумку мне на колени.

— Спасибки!

— Я смотрю у тебя новая прическа?

— Нравится? — я провела рукой по двухсантиметровому ежику волос. — Сегодня повязку сняли.

— Супер! Особенно этот симпатичный шрамик у тебя на маковке. Просто милашка.

— Думаешь? А вот профессор пластику сделать предлагал.

— А ты?

— Отказалась. Зачем лишний раз мучить мою многострадальную головушку?

— Красота требует жертв.

— Волосы отрастут — вот и вся пластика.

— Да уж, в твоей буйной лисьей шевелюре не только шрамы прятать можно.

— На вшей намекаешь, подруга?

— Да ну тебя, Белова, вечно ты все опошлишь. Если желаешь, нарастим, только где-то через месяц или полтора, когда щетина твоя достаточно отрастет. У меня один мастер работает, лучшая в этом деле на всю округу. А пока паричок можно заказать из натуральных волос. Ты только с цветом определись, а то знаю я тебя, вечно меняешь окраску от карамели до баклажана.

— Не рыжей же ходить.

— Да ладно, не прибедняйся, у тебя шикарный оттенок. Мне б такой, — она мечтательно закатила глаза.

— Ты все равно перекрасилась бы в блондинку.

— Неправда, я всегда твоей гриве завидовала.

— Зря, не была ты рыжей с рождения, да еще и Алисой. Поверь, Лиса — это вполне приемлемая кличка по сравнению с тем, как меня дразнили в детстве.

— Нашла, что вспомнить. Сейчас тебя не дразнить, а превозносить должны за твои огненные кудри.

— Где ты видишь кудри?

— Брось, отрастут. А пока, может, паричок, а?

— Хочешь, чтобы я попахивала бальзамированной мумией?

— Причем здесь мумия?

— В детстве я у Борисовны шиньон стянула, поиграть, для кукол. Так вот, пах он примерно так же, как чучела пернатых в кабинете биологии.

— Господи! — она расхохоталась. — Это ж когда было, лет двадцать назад, шиньоны, вообще, родом из шестидесятых.

— Да, он явно был старше меня.

— Ты отстала от жизни, Лиса. Современные парики пахнут дорогим шампунем, а не чучелами. Кстати, у меня дома их шесть штук где-то валяется, могу одолжить.

— Спасибо, не надо. Я лучше шапочку поношу, пока волосы отрастут. К тому же зима скоро.

— Как хочешь. Мое дело предложить.

Я расстегнула молнию на сумке, проверить содержимое. Так, старые джинсы, футболка и свитер в отдельном пакете.

— Спасибо, Алла, то что надо, — я погрозила ей расческой, извлеченной из сумки.

— Обращайся, — она приторно улыбнулась, изучая безупречный маникюр.

Порывшись еще, я достала мягкие полусапожки на сплошной подошве, старую кожаную куртку, косметичку и платок.

— Что это? — я тряхнула пестреньким платочком, привлекая внимание Плетневой. — В моем гардеробе такого не было.

— Подарок от Kenzo. Не благодари, он из позапрошлогодней коллекции.

Алка обожала этого парижского японца. Парфюмы, сумочки-клатч, экстраординарная бижутерия, обувь на немыслимых каблуках и платформах, шарфики и прочие аксессуары от Kenzo она приобретала регулярно, даже в Париж за ними летала.

— Лучше бы шапочку лыжную принесла.

— И лыжи. Извини, они в сумку не влезли. Я их и так пихала, и этак — никак.

— Жаль, а то прокатилась бы по мокрым листьям. Паспорт где, и деньги?

— Паспорт в боковом кармашке. А вот с деньгами проблемка вышла, — она замялась. — Но ты не переживай, одолжу, сколько нужно.

— Ты что, денег в квартире не нашла? Они должны были лежать рядом с паспортом. Я ведь тебе говорила.

— Все так, просто я не хотела говорить тебе об этом сейчас. Но…

— Хватит уже мучить меня недомолвками.

— Твоя квартира…

— Что, затопили, сгорела?

— Нет. Что за страсти, подруга? Тебя всего лишь обокрали, но ничего существенного не пропало, там просто бардак. Я не стала прибираться, вдруг ты в полицию заявлять будешь, только плесень из холодильника выбросила и мусор вынесла.

— Спасибо, конечно. А мой комп? — я испугалась за свой старенький ноутбук.

— Унесли. Его, деньги, может, еще что-то пропало.

— Дверь была открыта?

— Закрыта, но когда я ее отперала, то с трудом провернула ключ. Думала, сломается.

— Наверное, отмычкой вскрывали, — блеснула я начитанной дедукцией.

— Скорее всего, — он извлекла кошелек из сумочки, вытянула две стодолларовые купюры и протянула мне, прямо как в первый день нашего знакомства. — Держи. Не хватит — добавлю.

В памяти всплыла картина раскаленного летнего утра, еще нет восьми, а уже пекло, вторая половина июля. Центр города, бетон и стекло. Мне семнадцать. Толпа абитуриентов под дверями Политеха ждет, когда нас впустят в корпус для первого вступительного экзамена по математике. Кто-то волнуется, кому-то плевать, кто-то потеет, кто-то листает учебник. Эффектная девица в облегающем сарафане и босоножках на высоком каблуке подошла ко мне:

— Привет, Лиса. Я, кстати, Алла.

— Вообще-то Алиса, а не Лиса, — я нахохлилась, не терплю нахалок.

— Значит, попала в точку, — ей было плевать на мою антипатию.

— Чего тебе?

— Вижу, ты умная. Решишь за меня задания? У меня с математикой туговато. Да и если на чистоту, я вообще не готовилась. Такая скука — эта наука.

— Зачем же ты поступать пришла, тем более на программера?

— Ради "корочки", конечно, — она с удивлением посмотрела на меня, будто я с Луны свалилась. — Престиж, "вышка" и все такое. Здесь конкурс меньше, чем на экономическом. Не идти же мне в металлурги или теплотехники.

Конечно, куда такой фифе у домны качество плавки проверять или котельные инспектировать. Лучше в офисе за компьютером сидеть и наряды демонстрировать.

— Понятно, — эта гламурная "киса" начинала меня раздражать. — Только с чего вдруг мне решать за тебя задачки?

— Двести баксов. Устроит? — она приоткрыла стильную сумочку, темно-розовую, как ее сарафан, и показала краешек купюр, чтобы никто, из рядом стоящих, не заметил.

Деньги были нужны, хотелось сделать апгрейд своему старичку, домашнему компу, но я отказалась. Алка все равно села рядом со мной и подсунула свой вариант задания, когда я расправилась со своим. Она пихнула меня в бок и глазами сказала: "Решай давай". Меня так и подмывало встать, отдать работу преподавателю и покинуть аудиторию, но я ее пожалела, тем более, что время еще было, до конца экзамена оставалось два с половиной часа. Когда мы вышли из аудитории, она протянула мне деньги. Соблазн был велик, но я не поддалась искушению и во второй раз.

— Честная Лиса, да еще Алиса — нонсенс, — она спрятала "баксы" в сумочку.

— Меня устроят и три корочки хлеба.

— Тогда ай-да в кафешку. Здесь есть такая неподалеку, "Снежок" называется. Надо же прокутить твои денежки, или зароем их на "поле Чудес", вдруг прорастут.

А она девушка с юмором, не пустышка, как показалось вначале.

— Лучше уж сразу в банк.

— Ты не про стеклянные банки, случайно? — она продолжала шутить с абсолютно серьезным лицом туповатой непосредственности. — Если да, то лучше в "Снежок", хоть порадуемся в процессе растраты.

Я невольно поежилась, ибо не люблю холод ни в каком виде, даже в сладком и в стаканчиках, рожках или на палочках, даже в знойный полдень, как сейчас. Просто я мерзлячка, жуткая. Не понимаю, как люди в Сибири живут, а уж тем более в вечной мерзлоте. Две благословенные недели в июле, когда даже ночью +30, я жду целый год, чтобы выгнать из тела холод зимы, растечься на мокрых от пота простынях, распахнуть настежь окно и слушать цикады до рассвета. А название "Снежок" намекало на кафе-мороженное. Об этом и сказала Алке, на что она заявила, что кофе там лучший в городе, а мороженного отродясь не было. Как удивителен все-таки наш город со "Снежками" без мороженного. Мы и по этой теме прошлись по дороге туда.