Краг взглянул на американцев.

— Не стесняйтесь, — сказал Франклин, — я не стану возражать, если вы ее сейчас прочтете.

Краг вскрыл телеграмму. Текст был закодирован. Без помощи справочника Краг не мог его расшифровать, но он прекрасно понимал: американцы не должны узнать, что телеграмма шифрованная. Поэтому он молча сунул ее в карман.

— Ну и что же вам ответили? — поинтересовался Франклин.

— О, я узнал прелюбопытнейшие вещи, — ответил Краг и снова взглянул на часы.

Франклин вдруг громко рассмеялся. Беккет, не сводивший глаз со своего «коллеги», не замедлил поддержать его.

— Хотите, скажу, что там написано? — спросил американец. — Готов поклясться, всего лишь одно единственное слово.

Краг, внешне по-прежнему невозмутимый, поразился осведомленности американца, — телеграмма действительно содержала одно единственное слово.

— Предположим, вы правы, — проговорил детектив. — Но тогда, может быть, вы скажите, что же это за слою?

— С удовольствием, — ответил Франклин. — Но если я угадаю, вы покажите мне телеграмму?

Детектив ненадолго задумался.

— Согласен. Обещаю вам это.

— Только вот что, — поспешно проговорил Франклин, — я назову не одно, а два слова, и одно из них будет то самое.

Краг утвердительно кивнул.

— Я вас слушаю.

— Кардайген, — сказал Франклин.

Краг покачал головой.

— В таком случае Монтроуз.

Детектив вытащил из кармана телеграмму и положил на стол. Послание действительно состояло из одного слова — Монтроуз.

— Может, вы знаете и значение этого слова? — спросил Краг.

— Я-то знаю. А вы можете посмотреть в своем справочнике.

— Разумеется. У вас еще что-нибудь ко мне?

Американцы поднялись, — сначала Франклин, затем Беккет.

— Напоследок скажу вот что… — проговорил Франклин. — Поймите, у вас все равно ничего не получится, так что лучше оставьте нас в покое.

— А если я этого не сделаю?

— Вам же будет хуже. Вы ведь уже убедились, что мы располагаем немалыми возможностями… Ничего у вас не получится. Уверяю вас, не в ваших интересах нам мешать. Если мы заметим, что вы по-прежнему вмешиваетесь в наши дела, нам придется принять соответствующие меры. И не сомневайтесь, я сумею это сделать.

Детектив отвесил легкий поклон.

— Я вас понял, — сказал он. — Буду иметь в виду.

Краг проводил американцев к выходу и тщательно запер за ними дверь. Затем прошел в кабинет, где уже сидела фру Персивалина. Она тихонько плакала, утирая глаза носовым платком.

Краг не стал ей мешать.

Он направился к своему архиву, открыл кодовый справочник и почти сразу же отыскал нужное слово. Оно означало следующее:

«Какова цель вашего запроса? Сообщите».

Краг задумался… Казалось бы, он принял самое разумное решение — направил запрос в чикагскую полицию. И вдруг такой уклончивый ответ… А ведь в Чикаго его прекрасно знали. Откуда же такое недоверие?

И тут он вспомнил о другом слове — «Кардайген». Именно его Франклин назвал в первую очередь. Краг открыл справочник на литере «К» и нашел нужное слово. Оказалось, что это распространенное в Америке жаргонное выражение, которое можно было перевести как «убирайся к черту».

Что ему оставалось делать — оставалось лишь улыбнуться.

И все же Краг решил предпринять еще одну попытку. Он листал справочник, пока не нашел слово «Миссисипи», означавшее: «На ваш вопрос ответить не могу». Затем отыскал код «Аризона»; он означал: «Прошу ответить на мой запрос. Крайне важно». Эти две фразы составили его второе послание.

Краг склонен был думать, что скрытность чикагских полицейских объясняется элементарной осторожностью. В таком случае вторая телеграмма должна была их успокоить. Но вот загадочное поведение недавних визитеров… И главное — кто они такие? В общем-то, неудивительно, что американцы знали о том, что он читал их телеграмму. Вероятно, хозяйка пансиона все же проговорилась… Но каким образом они узнали о его телеграфном запросе в чикагскую полицию? И откуда они знали секретный код?

Краг раздумывал — не махнуть ли на все рукой, не отказаться ли от этого дела? И все же он прекрасно понимал: загадка, с которой он столкнулся, все равно не даст ему покоя. Так что лучше уж побыстрее во всем разобраться… Однако Краг находился в странной ситуации: он не знал, во благо ли действует или во вред? И кому, собственно, во вред или во благо?..

Детектив, наконец, обратил свой взгляд на хозяйку пансиона, по-прежнему тихонько всхлипывавшую и утиравшую слезы платком. Краг понимал, что эта женщина ничем не могла ему помочь, — слишком уж она была напугана. Если он и посетит ее пансион, то под чужим именем… Значит, надо убедить ее, что он отказывается от расследования.

— Вы ведь слышали мой разговор с этими господами? — спросил Краг.

— Да, да… о господи, я так несчастна, — всхлипнула фру Персивалина.

— Успокойтесь, вам нечего бояться. Взгляните на эту телеграмму.

Она взглянула заплаканными глазами на листок бумаги, который Краг держал в руке.

— «Монтроуз», — пробормотала она. — Понятия не имею, что это значит.

— Это означает, что вам совершенно ничего не угрожает. В телеграмме сообщается, что эти двое выполняют особое задание, которое разглашению не подлежит. Так что ни о каком преступлении и речи быть не может.

— О, слава Богу!..

— И вы можете чувствовать себя в полной безопасности.

— Ну, а вы, господин детектив, что вы собираетесь делать?

— Последую совету этих двух джентльменов, то есть не стану ничего предпринимать, — ответил Краг. — Пусть сами занимаются своими делами. Это единственное верное решение. И вам также следует оставить их в покое. Вы должны понять, что имеете дело с иностранцами, а иностранцы, особенно американцы, ведут себя порой довольно странно. Главное, чтобы они исправно платили… Если платят — значит, все в порядке.

— Да, да, конечно… Я и сама так думала, — сказала она, вставая.

Фру Персивалина утерла слезы и успокоилась, — очевидно, в надежде на то, что все устроится наилучшим для нее образом.

— Но, господин Краг, — продолжала она, — если в ближайшие дни случится что-нибудь… особенное, я смогу к вам обратиться?

Краг решил не рисковать.

— Вы можете написать, — сказал он. — Приходить ко мне вам больше не следует.

— Хорошо, тогда я напишу.

— И не следует отправлять письмо по почте, — предупредил Краг. — Передайте с мальчишкой-посыльным. Кстати, сколько ему лет?

— Семнадцать.

— Прекрасно. Если что-нибудь случится, пришлите его сюда с письмом.

— Да, хорошо.

Американцы, конечно же, достаточно предусмотрительны и наверняка подкупили мальчишку, рассуждал Краг. Как только письмо окажется в руках у посыльного, он первым делом направится к американцам. Столь же очевидно и другое: его ответ также будет доставлен Франклину. Стало быть, он наведет их на ложный след…

Дверь за фру Персивалиной наконец закрылась, и Краг тотчас же принялся разрабатывать план дальнейших действий. Одно представлялось несомненным: он должен перебраться в пансион. Что касается простоватой фру Хейг, то в этом отношении затруднений не предвиделось, он сумеет замаскироваться так, что ей ни за что не догадаться, кто ее новый постоялец. Но приходилось считаться и с американцами, особенно с Франклином, — у того глаз позорче. Размышляя, он машинально листал газеты. Неожиданно его внимание привлекло знакомое имя, которое он увидел в колонне объявлений. Краг пробормотал:

— Если она сейчас в городе, значит, сможет мне помочь…

Он накинул плащ и вышел из дома, направившись в сторону варьете Тиволи.

Пересекая площадь перед «Национальным театром», Краг заметил молодую даму, которую везли в инвалидном кресле. Детектив тотчас же признал в ней мисс Нелли Андерсон, — дама вполне соответствовала описанию хозяйки пансиона. Везла ее рыжеволосая женщина, — стало быть, фру Хаберманн.