Яд ва-Шем. Вот этот архив и есть наш Яд ва-Шем. Мне товарищ рассказывал, что видел недавно на Валдае поклонный каменный крест с Христом и вырезанными на нем силуэтами солдат, вернувшихся домой: шинели, пилотки, вещмешки. Я поразился. Этот крест словно бы воплотил мою давнюю тяжкую мысль. Я считаю, что нам нужен свой Яд ва-Шем. В Израиле — это мощная организация: Национальный институт памяти жертв Катастрофы (Шоа) и героизма. В Иерусалиме на горе Памяти (Я‘ар ха-зиккарон) находится мемориальный комплекс, чье название взято из Библии: «…им дам Я в доме Моем и в стенах Моих место [память] и имя, которые не изгладятся вовеки…» (Ис. 56:5).
Впервые я там оказался, как и на Мамаевом кургане, в сгущающихся сумерках. Я вошел в сосновый лес на горе Герцля. Переговаривающиеся по-русски старухи брели по тропе к военному кладбищу. Они рассказывали друг другу, как прошел день, на какие продукты были скидки в супермаркете. Я обогнал их и стал подниматься вверх по тропе, немного скользкой от обилия хвои. Дальше сосны, тишина, полумрак. Невдалеке от тропы стоит небольшой мемориал из белоснежного мрамора. Это памятник последним в роду: тем, кто выжил в Катастрофе и погиб в боях за независимость Израиля, не оставив по себе потомства. Полый мраморный клин, глубоко, как колодец, погруженный в землю. На дне — горстка хвои. Не передать словами ошеломляющее впечатление от этого взгляда в белокаменную пропасть.
Русскому народу нужна такая белая пропасть — как никакому народу еще. Она нужна, чтобы в нее заглянуть и всмотреться самому себе в лицо.
Бабушка ездила в Белоруссию искать могилу мужа два раза — в 1964-м и 1979-м. На запрос Военный архив в Подольске сообщил только, что дед захоронен в Паричском районе Гомельской области. А как тут разберешься, где именно кости родные лежат, когда вся Белоруссия — одна большая солдатская и еврейская братская могила. В каждой деревне свои два захоронения. Солдаты отдельно, евреи отдельно.
После того как благодаря «ОБД Мемориал» я нашел точное место захоронения и обнаружил, что дед погиб, не дождавшись наградных документов на Орден Красной Звезды, к которому был представлен, мы с отцом отправились в Печищи. «ОБД Мемориал» сообщил также, что дед за 1943 год имел уже два ранения, а в бою за местечко Подровное отразил контратаку немцев — поднял роту во весь рост, захватил четыре грузовика, пушку и подбитый «фердинанд» (тяжелая самоходно-артиллерийская установка, истребитель танков).
Кроме того, я обнаружил, что в списке погибших в тот день солдат и офицеров были еще восемь человек. Я поискал ссылки на них в интернете, в книгах памяти, выложенных в общий доступ, и обнаружил, что один из них получил Героя Советского союза посмертно. И это стало ниточкой, благодаря которой я нашел описание боя, в котором погиб дед Семен. И бой этот оказался примечательным. Но обо всем по порядку.
Путь наш лежал через зиму средней полосы по М-4. За Минском скоро начались реликтовые леса Полесья, вступив в которые, чувствуешь, что еще сто шагов по бедро в снегу — и уже не выйдешь к дороге никогда. На заправках неизменный туалет с новым кафелем и вокруг — чистенько, бедно, пустынно, казенно. Однотипные алебастровые заборы с затейливым рельефом, отстоящие всего на метр от кромки шоссе. И сосновые леса, заросшие мхом и заваленные шапками снега, перемежаются полевыми ослепительной белизны опушками.
Деревня Печищи была основана в конце XIX века неподалеку от еврейского местечка Паричи. Легенда сообщает, что у паричского помещика тяжело заболела дочь и отец ее обратился к местной еврейской общине с просьбой о молитве и медицинском вмешательстве. Девушка выздоровела, а благодарный отец подарил евреям землю — поле посреди лесов и болот. На поле стояла древняя печь для перегонки дегтя, так что с названием нового поселения затруднений не возникло. Вскоре в Печищах были отстроены синагога и еврейская школа, появились кузница и кожевенные мастерские; в 1926 году здесь проживали 423 человека. Что еще можно узнать об истории этого живописного уголка белорусского Полесья? Немного. Известно, что во время погрома в апреле 1921 года в Печищах было убито семь евреев; помощь пострадавшим оказывал «Джойнт». Раввином в Печищах в 1920–1930-х годах был любавичский хасид Эли Левин. А в 1929 году здесь был создан колхоз под названием «Кампф». Еврейская история Печищ заканчивается 10 февраля 1942 года, когда немецкий карательный отряд вывел из домов 120 евреев и расстрелял их близ кладбища на краю леса, в километре от деревни. После этого поселение практически сравняли с землей, на его окраине немцы установили четыре дзота, в здании школы разместился штаб. Той же зимой неподалеку от Печищ, в деревне Высокий Полк, было расстреляно 1700 евреев из Паричей. В Шатилках — 351. В деревне Давыдовка — 129.
В самом начале войны наступление немецкой группировки «Центр» фактически пронзило Белоруссию. Минск был оккупирован 28 июня 1941 года, когда советская номенклатура уже тайно покинула город. В брошенном на произвол судьбы городе погибло почти 100 тысяч евреев. Жертв по всей Белоруссии тем меньше, чем дальше на восток.
Партизаны часто спасали евреев, но до весны 1942 года положение лесных отрядов было тяжелым: они были оторваны от поддержки населения, им не хватало средств связи и оружия. Не приспособленные к жизни в лесу старики, женщины, дети, больные и истощенные люди сковывали действия партизан. Кроме того, евреев иногда принимали за немецких шпионов, поскольку не верили в возможность их спасения из оккупированных нацистами городов и местечек. Нередки были и проявления антисемитизма в партизанской среде.
Из воспоминаний режиссера Вилена Визильтера следует, что Иван — прототип героя Богомолова и Тарковского из «Иванова детства» — это еврейский мальчик, у которого немцы на его глазах убили всю родню. Парень бежал к партизанам и потом страшно мстил фашистам. Партизаны называли его «наш героический жиденок».
Операция «Багратион» — одна из крупнейших военных операций в истории человечества. На территории Белоруссии фашисты выстроили глубоко эшелонированную оборону. К концу 1943 года назрела необходимость атаковать клин немецких сил, вдававшийся вглубь советской территории на 900 километров и угрожавший фланговыми ударами. Но только к лету 1944 года было скоплено достаточно сил, чтобы нанести сокрушительный удар по превосходно укрепленному противнику.
В ходе подготовки операции «Багратион» 170-я стрелковая дивизия (уже второго формирования, первый ее состав погиб на полях сражений в самом начале войны) отличилась при взятии Речицы и вклинилась в оборону противника в направлении Бобруйска.
Ночью 1 января 1944 года мой дед, командир пулеметной роты 717-го стрелкового полка, 29-летний старший лейтенант Семен Кузнецов получил приказ: действуя совместно с разведротой, выбить противника из Печищ. Командование надеялось так — атакой — поздравить немцев с Новым годом. Незадолго до боя за Печищи разведроте под командованием 22-летнего Петра Афанасьевича Мирошниченко было приказано провести разведку местности. Разведчики у линии обороны на подступах к Печищам обнаружили три дзота. Четвертый не заметили.
В новогоднюю ночь рота разведчиков и рота автоматчиков, которой командовал дед, отправились навестить фрицев. В их планах было зайти с тыла, но, отклонившись от трех дзотов, они нарвались на четвертый. Заработал пулемет. Бойцы — кто выжил — залегли, зарылись в снег. Приближался рассвет. На свету, с 15–20 метров, их перестреляют как куропаток. Командир разведчиков Мирошниченко, видимо, осознав свою личную вину, рванулся к огневой точке. Пулемет был на мгновение закрыт, и этого хватило, чтобы забросать дзот гранатами.
Имя П. А. Мирошниченко потом внесли в пропагандистские списки бойцов, повторивших подвиг Матросова. Летом 1944 года он был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.
Когда именно погиб дед, неясно. В самом начале, или он лежал несколько часов в заснеженных потемках, ожидая своей участи…
