- Получится, не получится! Не получится, так живьём, блин, в землю закопаю. Может уже начинать могилу рыть.

- Ну нет, - не согласился ёж с бесполезным растрачиванием энергии, - могилу - это как-то непрак-тично. Пускай лучше берлогу тебе выроет. Старая-то всё равно потерялась.

Медведь вздохнул. Рубанул ёжик прямо по живому. Нет, конечно же, она не совсем потерялась. По-трезвому он бы её обязательно нашёл. Уж, чего там. Чай не иголка какая, в конце концов. А найти-то действительно стоило. Всё-таки жилище добротное - меблированное. Почитай, один только стул венский на литровину потянет, а то и больше. А если дверь поставить, так там и зимовать можно...

- Ладно. Сначала сходим волку морду набьём, а потом, как раз трезвый, и берлогу отыщем. В общем, там разберёмся, - медведь махнул лапой. - Так где, говоришь, волк-то? Дорогу знаешь?

- Нет, Миш, вот ты обидеть, что ли, хочешь? Да у кого в лесу ни спроси, любой скажет, что вот лучше ежа дорог в лесу никто не знает.

- Так чего тогда стоишь?

- Так вот же я и иду. Он тут, Миш, недалеко - возле речки, на поляне. Медвежество, стало быть, своё обмывает. А суслика этого, говорит - ну, в смысле тебя, я говорит, и приглашать не буду. Так и говорит. Да! Не буду, мол, и всё. Потому, как, говорит, не ро́вня он мне теперь - суслик этот. Пускай, говорит, он теперь с этими... Как их? С бобрами водку пьёт. Потому как ему это теперь в самый раз.

- Так и сказал?

- Ей-ей. Слово в слово, - подтвердил ёж, смахнув со спины очередной мухомор.

- Ну, я сейчас из него самого суслика сделаю.

- Во-во! Это справедливо.

- Причем горбатого суслика!

- Ой, Миш, вот за что я тебя всегда уважал, так это за справедливость.

- А, то! Медведем говорит... Ну, я ему... Далеко ещё?

- Да нет, тут рукой подать, - настроение у ёжика заметно поднялось. - А ещё лучше, Миш, двугорбым. Да, точно, двугор╛бым - как верблюда.

- Как кого? - остановился медведь.

- Ну, как этого - верблюда. Ну, помнишь, вчера бобёр рассказывал?

- Тебе рассказывал?

- Да нет же - всем. Ну, пиво вчера пили, помнишь?

- Пиво? Пиво помню. Верблюда - верблюда нет, не помню. Путаешь ты чего-то. Вот про азберг, помню, рассказывал.

- Какой ещё азберг?

- А такой! Огромный. Который в океане-море живёт, - пояснил медведь, - он ещё под землю прячется, а сверху одна маковка остаётся.

- А это ещё зачем? - не понял смысла ёж.

- Да как же зачем. Оно и так понятно. К примеру, спря-тался он весь под землю, а сверху одна маковка только. И сидит. А мимо, к примеру, заяц идёт. Видит маковку. А маковку-то чего бояться? Так вот, он к ней возьми и подойди, а то, глядишь ещё, и потрогать вздумает. А тут азберг из-под земли как выпрыгнет и зайцу по морде хрясть.

- Ну, знаешь, - уничтожил чужеродный талант ёжик, - так-то и я могу. Да чего там, - он пренебрежительно махнул рукой. - Я вот, помнится на прошлой неделе тоже - иду по лесу к лисе - морковь продавать. Смотрю, заяц. Ну, я за дерево-то спрятался, а морковину одну взял да и высунул наружу. Заяц увидал - обрадовался и только, значит, к дереву-то подходит, чтобы чужую, кровно заработанную морковину прикарманить, а я ему - прямо из-за дерева этой же морковиной по морде хрясть...

- Подожди! - остановился медведь. - Так, стало быть, это на тебя заяц жаловался, что его кто-то морковиной напугал - да так, что он оба ведра водки разлил?

- А может, Миш, я чего и путаю. Да, пожалуй! Дело-то когда было, - поспешил оправдаться ёжик, продолжая движе╛ние. Он повернул голову и невинным голосом поинтересовался: - А ты, чего, Миш, остановился-то? Или передумал?

- Я то?

Договорить ему не дали.

- Так вот! О чём уж я? Ах, да, бобёр, говорю, после азберга рассказывал ещё и про верблюда - корабля пустыни.

"Верблюда... Корабля... Пустыни..." - повторил про себя медведь незнакомые слова. Из всех трёх понятным было только второе. И хотя он ни разу в жизни этого самого корабля не видел, смысл его представлялся довольно ясно, потому, как первая часть слова росла почти на каждом дереве, а вторая так и вовсе вопросов не вызывала...

- А-а, вон ты про что, - соврал медведь. - А я сразу-то и не понял. - Он притворно махнул рукой и возобновил движение, про себя, однако, отметив, что первый раз об этом слышит.

Признаваться в собственной безграмотности в медвежьи планы не входило, и потому некоторое время компания шла молча, но любопытство брало-таки своё.

- Слушай! - не выдержало в конце концов любопыт-ство. - Никак в толк не возьму, чего там этот верблюд с этой пустыней делает?

- Да кто его знает? - повёл плечами ёж. - Неважно это.

- Как же это неважно? - удивился медведь. - А что тогда важно?

Ёжик остановился.

- Важно то, что этот верблюд за раз - два ведра выпить может.

- Эко удивил. Этак и я могу.

- Можешь - да не можешь!

- Чегой-то это не могу? Да запросто!

- А вот и не запросто. Он ведь как? Он эти вёдра залпом выпивает и не закусывает! - многозначительно пояснил ёж, явно позавидовав не то верблюду, не то его возможностям.

Медведь удивился.

- Что, совсем?

- Да, знаешь. У них - у верблюдов, принято так, - зна-юще разъяснил ёж. - Раз! И двух вёдер как не бывало.

- Подожди. А два ведра - это на одного или на двоих - с пустыней? - засомневался медведь.

- Да нет же! На одного! А с пустыней, стало быть, четыре.

- Ну, это ты врёшь! - не поверил медведь, однако в глу-бине души верблюда зауважал.

- А вот и не вру - точно говорю. Мало того, он эти два ведра выпивает, а потом две недели ни капли в рот. Ни-ни!

- То есть как - две недели? Это что - совсем, что ли, ни капли?

- Да говорят же тебе! Ни капли! Ну, если только там воду... или молоко. Сила воли, - заключил ёжик.

Подобная информация никак не укладывалась в медве-жьем мозгу. Он попробовал представить себе, как какой-то верблюд выпивает два ведра водки не закусывая, но у него не получилось. То есть не вот чтобы совсем не получилось. Не получилось представить верблюда, а два ведра водки представились легко и даже охотно. Вот только водка в них была налита с горкой и горка эта свисала набок, словно горб.

Медведь фыркнул и помотал головой, пытаясь изба-виться от видения. Попытка удалась, хотя ясности всё равно не добавила.

- Слушай, - поинтересовался он, - а горбы у него откуда взялись?

- Да я это, и сам точно не понял, хотя... если подумать... Вот ежели б вчера заяц пришёл бы и оба ведра один выпил.

- Это как это один? - возмутился медведь.

- Как, как? А вот так - залпом!

- Да я б ему...

- Вот-вот! - не дал договорить ёжик. - И верблюду так же.

- А! Ну да, так-то оно, конечно, - удивился медведь простоте объяснения. Как же это он сам не догадался до этого. - Подожди, а второй горб тогда откуда?

- Ну, трудно сказать, наверное, с первого раза не понял.

- Да, это, пожалуй! - согласился медведь.

Некоторое время друзья шли молча. Каждый думал о своём.

* * *

Вода безжалостно преследовала крота, она бурлила, хлюпала и даже пускала пузыри. Положение становилось катастрофическим. Крота могло спасти только новое чудо.

И чудо произошло и во-второй раз. Теперь его лапы про-валились в гораздо просторный тоннель, и, что самое главное, в конце этого тоннеля он увидел свет.

Свет в конце тоннеля. Из последних сил крот бросился к этому самому свету, не веря в привалившее счастье, хотя какие-то тревожные мысли в его голову всё же закрались. Где-то чего-то про этот самый свет от кого-то он уже когда-то слышал. Но, к счастью, не запомнил, а потому выбрал абсолютно правильное направление.

- Земля, - выдохнул он изнемождённо, высовывая голову из чьей-то норы. В этот момент вода догнала его задние лапы и... и непонятно почему остановилась. Кроту хватило сил только выбраться из норы и на всякий случай подняться на ближайший бугорок. Там он рухнул без сил...