- Ах, обстоятельно? - перебил медведь и, приблизил к ежиному носу огромный кулак. - Ну так вот тебе! Нюхай! Только смотри - обстоятельно нюхай! А то ведь оно знаешь как?
- Миша, Миша, подожди! Не надо резких движений. Я сейчас, я мигом, я быстро.
Ёжик отчаянно завертел головой и, насколько мог, попытался вернуть себе выражение лица.
- А ты попробуй только "не быстро!" Блин! Полдня! Да какое там! Стемнело уже!..
- Так! Мох справа. Полярная звезда на месте, муравей-ник вот. Так, всё понятно! - победоносно заключил ёж и ткнул лапой в темноту. - Север там!
Последовала угрожающая пауза.
- Да ты что, гад, издеваешься? - не на шутку рассвире-пел медведь. - На кой ляд мне твой север! Там холодно! Ты мне реку покажи или волка. Заблудился, гад, сознавайся! Полдня... да какое там! Уже и полночи кругами ходим!
- Да что ты, Миш? Это ж я так - специально. Обходной манёвр...
- Ах, ты ещё и специально? Да я тебе этот манёвр...
- Стратегия, Миш, понимаешь? Стратегия. Фактор вне-запности...
- Я тебе сейчас этот фактор оторву...
- Миш, с фланга зайдём...
- И сожрать заставлю...
- Врасплох, понимаешь...
- Аа-ай! - вдруг донёсся откуда-то снизу голос, не при-надле╛жавший ни ёжику, ни медведю.
- Я тебе покажу ай! - не обратил на это внимания мед-ведь.
- Спасайся, кто может! - взвизгнул ёжик и нырнул в кусты.
- Поздно! Поздно спасаться...
- С морды слезьте! - опять послышался всё тот же ни-чейный голос.
Медведь неожиданно остыл.
- Кто это тут? - спросил он у голоса.
- Это я - кабан Пятак. С морды слезьте.
- А ты что тут делаешь?
- Живу я здесь. Ну, слезьте, что ли.
- А ты чего её мне под ноги суёшь?
- Так я и не сую - я спал, - оправдался кабан.
- А я тебе говорил, чтоб к моей берлоге и близко не подхо╛дил?
- А я и не подходил. Ну слезьте с морды!
Медведь секунду подумал и нехотя поднял ногу. Кабан тут же вытащил отдавленную морду и с визгом шарахнулся в сторону.
- Вали, вали, сволочь! - проводил его презрительным взгля╛дом медведь и повернул голову обратно.
Мышцы лица его напряглись в злобной гримасе и уж было, отыскали взглядом известные кусты, как вдруг неожиданно опомнились и прокричали кабану вдогонку:
- Стой, сволочь! Река где?
Ответа не последовало. Быстро удаляющийся треск ломаю╛щихся сучьев обречённо возвестил ему о том, что кабан уже далеко.
- Сволочь! - ещё раз крикнул вдогонку медведь и сплю╛нул в его сторону.
В воздухе неожиданно повисла тишина, и на медведя она подействовала гнетуще. Один, ночью, в лесу, трезвый. Непривыч╛ность ситуации окончательно охолодила его. Он мучительно при╛сел на четвереньки, громко вздохнул и лапой вытер со лба пот.
- Ладно. Где ты там? - пробурчал он, обращаясь к ку-стам. - Выле╛зай.
- А... а бить не будешь? - осведомились кусты.
- Не буду, вылезай.
Хотя слова медведя прозвучали не совсем убеди╛тельно, ёжик всё-таки вылез из своего убежища и робко подошёл к медведю.
- А чего это ты на него? Он вроде как ни в чём не вино-ват.
- Да сволочь он!
- Да-а? А говорят, вы с ним раньше друзьями были.
- Были, да сплыли!
- А говорят, не разлей вода.
- Врут! Так, приятели.
- Что ж так? Вроде нормальный кабан, - заступился было за него ёжик, хотя в глубине души кабана жутко ненавидел. - Я и грехов-то особых за ним не припомню. Или, может, случилось чего, чего я не знаю?
- Да уж случилось!
- Это из-за самогонного аппарата, что ли?
- Да аппарат тут ни при чём.
Медведь устало вытер со лба испарину и краем глаза поймал любопытный взгляд ежа.
- За мёдом мы с ним пошли. Заяц сказал, что из мёда самый крепкий самогон, - разъяснил он суть конфликта.
- Ну, это и ежу понятно, - заверил медведя в собствен-ной осведомлённости ёжик и покивал головой.
- Ну-у да, - согласился медведь. - Так вот. И поднялся я, значит, на воздушном шаре, а тут эти - пчёлы. Да злю╛чие такие - аж жуть. Ну, я ему и кричу: "Пятачок, в шар стре-ляй..."
- А он чего?
- Чего, чего! - Медведь глубоко вздохнул. - Шрам у меня на ...опе видел? Сволочь! - он повернулся к ёжику спиной и нагнулся. - Видишь?
- Да тут темно вроде. Не разобрать, - поворотил носом ёжик и сморщил физиономию, а медведь тут же вошёл в положение и, не разгибаясь, задом попятился к ёжику.
- Сейчас. Поближе подойду. Видно?
Последнее, что ёжик увидел, это нечто, надвигающе╛еся на него, как показалось, со всех сторон. Когда же это "нечто" приблизилось совсем близко и вот оно, самое время было разглядеть пресловутый шрам, случилось другое нечто, причём первое нечто, по сравнению со вторым оказалось-таки ничтожным.
Под ноги медведю попался им же в ярости поломан╛ный сук, и он ... он не удержал равновесия.
- А! Твою мать! - громко отозвалось, внезапно разбужен╛ное эхо.
- Угу! Фыр-пыр! - повторило оно ещё какой-то стран-ный звук, но как-то неуверенно и даже само в конечном счёте за╛сомневалось в точности передачи информации.
Потом были и ещё крики - высокохудожественные, богатые афоризмами и сравнениями, но повторять их по этическим сооб╛ражениям эхо (впервые в жизни) постеснялось.
Смысл их, однако, вкратце был таков.
Тот, что погромче, обвинял другого в том, что он сделал всё нарочно и специально. И корягу подбросил, и клубком, стало быть, свернулся. И что за это он должен ему как мини-мум литр.
А второй с ним якобы соглашался. Что, мол, ага и что, мол, конечно. Что, мол, он всю жизнь мечтал, чтобы ему на голову сел кто-нибудь своей грязной и вонючей задницей. И что никакого литра он отдавать не намерен, и что раз уж на то пошло, ему самому должны как минимум два.
А первый кричал, что нечего было иголки свои распу-шать. И за такие дела он должен ещё как минимум литр.
А второй отвечал, что иголки у него как растут, так и растут и в таких делах его не слушаются. И, что, в общем, первый сам виноват, а так он одного только страху натерпелся - литра на три.
А первый его как будто не слушал и кричал, что он сво-лочь колючая и что от него теперь плохо пахнет. А за это с него ещё один литр.
А второй как будто возмущался, что у первого нет ни стыда ни совести, что он обижает маленьких и что, в общем, он ещё литр должен.
А первый кричал, что у второго совести ещё меньше, что ему, можно сказать, жизнь спасли, а это тянет ещё на полтора литра. А второй кричал, что это не считается и вообще его неправильно спасали. Нужно было просто аккуратно потянуть за ноги, а не палкой отшибать и само собой, за это должны проставиться. А если ещё вспомнить вчерашнее...
Часа через полтора, когда ёжик должен был медведю три ведра, два стакана и полрюмки (правда, по версии ёжика только последнее), а медведь ёжику - четыре ведра три бутылки и две стопки, спор неожиданно прервал невесть откуда взявшийся бобёр.
- Вы чего рафгалделифь? - пробурчал он странным шепеля╛вым голосом. - Вефь леф на уфы пофтавили. Чего вам не фпитфя?
Последовала пауза, необходимая, , видимо, для переварива╛ния информации.
- Чёй-то ты? - опомнился первым медведь. - Чёй-то ты шепе╛лявишь?
- Ты фто - ифдеваеффя? А кто фтера моими фубами пиво открывал? А? Да ефё хвафталфя, мол, вон какая у меня открывалка.
Медведь виновато улыбнулся и, почесав затылок, поко-сился на ёжика.
- А мы что, вчера ещё и пиво пили?
- Не мы, а ты! Выпил вчера всё пиво и драться начал, - напомнил ёж.
- Вот, вот! А меня так по голове фтукнул, фто я опять пробку проглотил. Фнаеф как больно?
- Ой, да ладно ты, всякое бывает, - несколько смутился медведь. - Оно ведь, знаешь, кто старое помянет - тому, знаешь...
- Фнаю, фнаю, - перебил бобёр, - но я фнаю только про глаф, а у тебя оно ефё и в ноф, и в ухо.
- Ну, не серчай, пройдет.
- Пройдёт? Так уфе профла - наполовину, - уточнил бобёр, потерев ладонью живот, - но меня больфе волнует, как она будет выходить.
