Когда я вышел к столу, то поймал на себе внимательный, изучающий, хотя и доброжелательный взгляд своего знакомого. Мне даже показалось, что он улыбнулся.

Подошло время доклада. Я поначалу немного замямлил, но потом собрался и доложил довольно чётко. На карте показал, схему нарисовал, одним словом — не подкачал. А тактика была простая у командиров. Сначала докладывали те, кто мог доложить внятно, первая десятка, так скажем, а потом, когда внимание проверяющего притуплялось, да и время уже подпирало, начиналась гонка, и вопросов меньше у него и… нормально и быстро, одним словом, всё заканчивалось.

Так меня он "допрашивал" минут тридцать. Я был мокрый, как мышь. Полные сапоги, так сказать. Но не сбился ни разу. Погонял он меня на славу. Тоже мне, а ещё друг, но остался доволен. Поставил, как он сказал, заслуженную и полновесную пятёрку. И, достав из кармана пачку сигарилос — вручил её мне с улыбкой, как отдельное поощрение. Значение и улыбки этой и подарка, поняли только мы с ним.

И вот проверка закончилась. Построение. Нас опять поздравили. Объявили, что оценка батальона "отлично", а результаты социалистического, так сказать, соревнования, будут подведены и сообщены, но надеяться есть на что.

Всё!!! Мы сдирали с себя опостылевшие парадки, как кандалы. Хэбчики натягивали со слезами умиления. Нет, правда, было ощущение, что…, вообщем настолько легко и прекрасно было ощутить себя в привычной и родной одежде.

Но главное по результатам проверки было другое. Мы все ожидали приказа. Это был документ, который подводил итог всем мучениям. После него становилось понятно — зря или не зря мучились. Главным был раздел "поощрение", та часть, в которой объявлялись отпуска. Их было немного, по два на роту. Но это были ОТПУСКА!!! и они, объявленные сразу после проверки, чаще всего сразу же и реализовывались. Без промедления. Поэтому и ценились. Потом, в течение периода отпуска продолжали объявлять, по результатам проверки. Но, чтобы не пролететь, надо было тянуть службу и дальше, а жизнь есть жизнь. Всякое случалось. И не попадали в отпуск ребята, которые имели стопроцентную надёжную гарантию в него поехать.

И вот назначен день подведения итогов. Меня в этот день, любимый старшина поставил в наряд. По роте. Мы хоть и перешли формально в разряд кандедушек, но замены ещё не пришло, а деды не уволились. Приказ МО уже опубликовали, но молодёжь ещё не начала прибывать в Группу, а замена л/с у нас шла конвейером. Молодые сюда, а дембеля туда.

И вот после обеда роточка ушла на подведение, а я завалился спать. Положено перед нарядом.

— Вставай, пёс… псина подъём!!! Койка затряслась и запрыгала на месте. Ничего себе, подумалось мне.

Койку усердно трясли и дёргали в восемь рук дорогие сослуживцы.

— Вы что, гады… мне в наряд, дайте поспать…, я честно отстаивал свои права, но… куда там, не тут-то было.

— Давай вставай, пёс!!!

— Да что случилось то? Я сел в кровати, сон откладывался.

— Иди к старшине, он тебя с наряда снял …

— Я ещё не заступил…, чего пристали, чего обзываетесь?

Но тут раздался весёлый и бодрый голос дневального, оповещающего, что меня действительно вызывает старшина.

— Тащ, прапорщик….

— В наряд не заступаешь.

— Почему?

— Не положено тебе теперь дневальным ходить, или приводи форму одежды в порядок. На вот! На всех! — по столу заскользила шайба жёлтого цвета, представляющая собой рулон галуна для лычек.

Я вышел из каптёрки и направился к своим мужикам, которые сгрудились в углу кубрика, около моей разобранной ещё кровати.

Тут они мне все, наконец, и объяснили. Оказывается мне и ещё нескольким ребятам из нашего призыва присвоили звание ефрейтора и назначили нас начальниками станций, или командирами отделений. Так должность и называлась Начальник аппаратной (станции)/командир отделения. И галун, выданный мне старшиной, должен был до построения на ужин, занять своё место на наших погонах.

Подошли деды, вернее уже гражданские:

— Готовьтесь псы, после отбоя будем переводить….

Что такое переводы… в принципе.

Существовала традиция, среди военнослужащих срочных службы, переводов из разряда в разряд. Точно, до деталей уже вспомнить трудно, но примерно так.

— после первого полугода, или периода, как было принято говорить наступал момент перевода из салаг… тоже в салаги, но рангом выше. Осуществлялся процесс бляхой солдатского ремня по филейной части. Шесть раз. Переводили гражданские, которые собирались домой. Удары наносились чисто символично, хотя и встречались индивидуумы…, но мы проскочили мимо первого перевода. В учебке такого не практиковалось.

— после двенадцати месяцев. Перевод в кандеды (черпаки). Это осуществлялось просто ремнём.

— после восемнадцати месяцев службы в день выхода приказа МО об увольнении предыдущего призыва — перевод в деды. Ниткой. А потом переведённые деды переводили дембелей, сдающих полномочия, в гражданских, ниткой … через подушку. И никто не имел права называть увольняемых иначе, чем по имени отчеству.

— за сто дней до приказа дедов переводили в дембелей. Помню, что в этот день деды-дембеля отдавали масло молодым.

Могу что-то перепутать, но примерно всё так и было. Сопровождались эти процедуры всегда, какими-то шутками, смехом. В общем, то ничего унизительного в описанных процедурах и не было, так ржачка. Это, конечно, как относиться. А потом… ну вот у нас так было. Где-то, может быть, сопровождалось это какими-то унижениями и оскорблениями. Не знаю.

Ну, вот так. И перевод состоялся, и назначение и… была дальше служба. Проводили дембелей, передали с ними приветы домой, встретили пополнение, посмотрели на ребят из учебки, вспомнили себя, глядя на них. Какими мы были. Смешно конечно, но не очень. И стали служить дальше.

Данное мероприятие проводилось два раза в год. Весной и осенью. Техника, в основном автомобильная, "переводилась" на летний и зимний соответственно период эксплуатации. Манипуляций предполагалось достаточно много, но на деле это сводилось к замене антифриза на воду и наоборот, и очередной чистке колёс. В некоторых случаях менялось масло в двигателях и уж совсем в торжественных случаях машины обливались краской из пульверизатора. Потом комиссия проводила проверку и техника считалась переведённой.

Содержимое кунгов, т. е. аппаратура внутри тоже подлежала переводу … Ладно, если некоторые агрегаты-аппараты имели жидкостное охлаждение. Тут надо было слить, промыть, проверить плотность соединений системы, снова залить. На деле сводилось к внешнему осмотру трубок и соединений. Нет течи? Нет. Всё в порядке. Всевозможные юстировки и калибровки и так проводились регулярно и внимательно.

Выслужившие свой срок, но исправные элементы, типа … ну скажем так генерирующих элементов блоков вырабатывающих разного типа, т. н. "высокое" должны были быть заменены. Но на практике это не производилось. Чего его менять, если он работает? Логика простая. Вы спросите — а если отказ, так сказать, в бою. Как правило, подобные элементы присутствовали в ЗиПе и на замену уходили секунды, иногда минуты. Так что, не проблема, как говорится.

Вот на состоянии ЗиПа надо остановиться. Что такое ЗиП? Это запасные части, инструменты и принадлежности. Он был аккуратно упакован в разного рода ящики кофры и прочие т. п. упаковки. Ящики, причем, были все с замочками, ручками, изнутри разделены на ячейки и отсеки, которые были выложены поролоном или обшиты сукном… и всё это было сделано так аккуратно и красиво… мебель так аккуратно и качественно не делали в Советском Союзе, как ящики и шкафы для ЗиПов, не говоря уже о самом материале. Потом уже появились пластиковые упаковки. Но тоже очень красивые и аккуратные.