Одним словом смесь была заложена в бачок. Из неё была изготовлена симпатичная горка и бачок накрыли крышкой.

Через полчаса томления, крышка была торжественно поднята.

Знаете, ничего вкуснее я не ел. Это было восхитительно. Нет. Честное слово. Не так уж много каждому досталось, но мнение было единодушным. Вкуснятина.

Правда "праздник живота" немного … нет, не омрачил. Напряг. Появившийся пожилой чех с палкой. Хозяин огорода. Он был расстроен. И это было заметно. В руках у него был мешок, чем-то наполненный. Но только наполовину. Он что-то строго и недолго говорил нашему взводному Цуканычу, потом отдал ему мешок и ушёл, бурча себе что-то под нос.

Взводный нам объяснил, что дед в общем-то не сколько ругался, сколько высказал своё недоумение. В смысле того, что, мол, нельзя было полведра морковки попросить? Но так как он сам "был на вОйне", как чехи говорят о службе в армии, обиды не держит, хотя загубленный труд он не одобряет.

В мешке, кроме морковки, оказался ещё и приличный — килограмма на два шмат домашнего копченого окорока и две буханки хлеба.

Вечером, с ответным визитом, вооружённый канистрой бензина, к чеху отправился Юрка Л. Он был родом с Западной Украины и мог сносно объясниться по-чешски. Вернулся Юрка через два часа. Что удивительно, совершенно трезвый, но с ответными дарами. И вообще. Пока мы стояли на этой точке проблем с провиантом уже не имели. Овощи, сало, хлеб и молоко нам поставлялись регулярно. Врать не стану, не безвозмездно. В обмен шла горючка.

Но всё равно — спасибо этому старому солдату!

Но это случай был скорее исключительный. Обычно было совершенно наоборот.

День рождения. Чтобы там кто ни говорил, чтобы там кто не пел — про грустный праздник и т. п. в этот день, а особенно если тебе восемнадцать — девятнадцать и ты далеко от дома и давно оттуда уехал, этого особенного хочется вдвойне. Дома то и приготовят что-то особенное и подарки — поздравления будут, повышенное в общем внимание обеспечено.

Такое проявление внимания в Армии обычно происходило так. Выводился человек из строя, и объявлялись ему поздравления, так сказать, от всего подразделения и командования. Конечно, и подарки дарили, бывало от командования. Книжку там или ещё что немудрящее.

Традиции везде были разные. Где-то имениннику предоставляли дополнительное время для отдыха, например, после обеда. Где-то готовили пирог или придумывали ещё что-то из вкусного и сладкого.

Конечно, мы тоже старались как-то своим товарищам в этот день создать праздник.

Но много ли солдат мог? Пакетик конфет или ещё что-то из необходимого, что называется "в быту".

Случалось и по-другому. Командир и замполит могли не вспомнить о празднике. Случайно ли, или в воспитательных целях.

Но вот иногда получалось так, что день этот выпадал, когда мы находились "в поле". Не всегда что-то готовилось заранее, зачастую мы, просто не знали всех дат рождения, а виновник заранее не предупреждал, и становилось известно о таком дне именно в этот день.

Вот однажды случилось, что у кого-то из наших ребят день рождения пришёлся именно на день когда мы "воевали". Надо было как-то реагировать. И вот придумали мы сделать торт.

Была, не скрою, практически, украдена буханка белого чешского хлеба на ПХД. Кто служил или бывал в Чехославакии, тот представляет себе большие вытянутые буханки чешского хлеба. В запасах оказалась банка сгущёнки. У взводного, если мне не изменяет память, нашлась маленькая баночка мёда. Ну и масла сливочного осталось в загашнике полпачки.

Хлеб был разрезан на поперечные пластины. Потом на импровизированном протвине слегка поджарен. На масле. Получились такие хрустящие поджаренные коржи.

Сгущенка, конечно, была сварена. Думаю, что подробно об этом действе рассказывать не стоит. Это каждому известно.

На нижний корж нанесли слой этой самой варёной сгущёнки. Потом опять корж. На который мы нанесли смесь из мёда и остатков сливочного масла. Потом опять корж. И остался ещё один корж. Т. е. не хватало нам начинки. Было бы это летом — не было бы вопросов. Собрали бы пару горстей каких-нибудь ягод, а была толи зима, толи ранняя весна. Помню, что были мы в шапках. А это самый верный, для Армии, способ определять время года. Если в шапках, то значит — форма одежда зимняя. И всё. Но это я отвлёкся.

И тогда зампотех наш золотой, прапорщик Ионов выдал "на гора" ещё одну банку сгущёнки. Вернее не банку, а тюбик. Чешской сгущёнки. Это, конечно, не наша — сине белая чудо — баночка, но тоже вполне себе ничего.

Содержимое тюбика пошло под верхний корж. А сверху торт был украшен кусочками сахара.

А что мы могли ещё?

Праздничная чайная "поляна" была накрыта в кунге КП. Правда, учитывая, личности нашего ротного, в то время уже Арахискин командовал, и его замполита — рьяного борца за мораль и нравственность л-та М-чака, празднование свелось к поздравлениям, разлитию по котелкам чая и разрезанию — распределению кусков торта. После чего все удалились от КП на безопасное расстояние, чтобы всё это съесть.

А новорожденного поздравить по-человечески, как принятого, командование просто забыло. Наверное "в горячке боя".

Случилось так, что решил штаб войск Варшавского Договора провести широкомасштабные учения. Название этим учениям было придумано незамысловатое, но точно что-то типа "ЩИТ", или "ДРУЖБА" … уже и не вспомню сейчас, потому, как проводились подобные мероприятия периодически, и пришлось мне участвовать в нескольких из них. И рассказ этот некоторая сублимация.

На жаргоне, который был для внутреннего употребления, подобного рода "война" частенько называлась "Балетом", "Показухой" и ещё всяко разно.

Любым учениям предшествует подготовка. Для войск Группы ничего необычного или сложного в этом явлении не было. Хлопотно конечно, но, … сколько их: полковых, дивизионных и т. п. мероприятий прошло за мою службу в Группе уже и не вспомнишь сейчас. И большинство из них было с боевой стрельбой. Так что насмотрелся и на стреляющие пушки, танки, зенитные разные установки ствольные и ракетные, даже вертолёты и самолеты, а уж из автомата и сам наловчился так стрелять, что белке не белке, но не промахнусь при случае.

И вот поехали мы обеспечивать эти учения, а вернее задолго до начала учений репетировать и готовиться.

Полигон Доупов или Либава уже не помню, потому что произойти это могло и там и там.

Приехали, встали, как водится, недалеко от КП на пригорочке, развернули станции, оборудовали позицию. Как? Ну, песочком посыпали, где надо, веточек навтыкали, сети маскировочные натянули — не для маскировки, для красоты. Потому как какая маскировка в районе размещения руководства? Тут надо, чтобы было всё ровно, по линеечке и красиво.

Определились с местниками, набрали коды, нарисовали таблицы. Командир составил план, его, как водится, забраковали, но на всякий случай утвердили. Пообещали из штаба руководителя учений выдать свой, но, забегая вперед — скажу, потом, как водится, забыли и действовали мы по своему, т. е. безо всякого плана. Писали сразу всех, кого можно. Подготовили два варианта для разбора. Разгромный и приличный. Отдали шефу оба. Ни один при заслушивании не прозвучал. Наверное, потому что неполитично было на том разборе кого-то ругать. Там же представители приглашённые были, и не только от стран ВД, но и супостатные, а потом — мы всех кто дерзнул, победили, и всё закончилось хорошо.

Я тут про другое хочу рассказать.

В отличие от нашего стандарта организации полевого лагеря… тут два слова будет уместно сказать нашем стандарте. Это палатка на отделение, т. е. такой квадратный шатёр из грубого брезента. Устанавливаются сначала деревянные щиты квадратом, потом сверху натягивается шатрообразная палатка. В зимнее время в ней может присутствовать, а может, и нет — буржуйка. Если лагерь обустраивается на долгое время, то возможна установка коек или дощатых нар внутри. Если нет — рубился лапник и уже на нём … вещмешочек под голову …как у Александра Трифоновича: