Чайники просто споласкивались и выставлялись на раздачу. Объедки из мисок и недоеденное из бачков вываливалось всё вперемешку в большие кастрюли, которые по мере наполнения выносились и вываливались в бочку на колёсах, которая стояла во дворе, а потом вывозилась на свинарник. Дальше миски летели в одну ванну, кружи в третью, бачки в четвёртую, ложки сбрасывались в решетчатые поддоны. По мере наполнения ванн заливалось всё это кипятком из шланга и перемешивалось огромными деревянными вёслами. Это был первый этап. После него выдёргивалась затычка из сливного отверстия и грязная жирная вода из ванн сливалась прямо на пол, а с пола уже через сливные отверстия уходила в канализацию. И хотя на полу и были расставлены деревянные решётки, но в момент сброса воды из ванн, уровень её поднимался сантиметров на десять.

Для кружек это было достаточно, они выгружались на наспех протёртые подносы. Вода в этой ванне иногда не сливалась, просто добавляли немного хлорки. Потом выставленные на поднос кружки споласкивались холодной водой и накрывались вторым подносом. Вся эта конструкция переворачивались, встряхивалась, чтобы слилась лишняя вода, и выдавались на раздачу.

Ложки промывались в подносах кипятком, перемешиваясь, и тоже отправлялась к окну раздачи, где выдавились работникам по залу, для раскладки на столах. Тереть кружки или ложки времени физически не было.

Бачки приходилось изнутри проходить тряпкой и во вторую воду, опять же с хлоркой. Потом они стопками оттаскивались к поварам, которые их снова наполняли из котлов. А так как тщательно прополаскивать времени опять же просто не было, то понимаете, что отдушка хлоркой для пищи была делом обычным.

Миски же промывались еще раз по той же технологии и отправлялись снова на столы.

Отличие в технологи мыться было только для первой смены. Тут, бывало, мыли и в четвёртый раз. Особенно перед сдачей наряда. Почему. Повторюсь. Проверки всегда были перед первой сменой. И если, пришедший медик или кто ещё из проверяющих находил посуду грязной, то приходилось всё перемывать и снова накрывать. А это было чревато задержкой начала приёма пищи и могло обернуться снятием с наряда и повтором кухонных развлечений по второму кругу. Наряд по дискотеке работал всегда по пояс голым и всегда был мокрый с ног по самую макушку. Ну и пропитывался запахами столовой настолько, что… очень хотелось после наряда принять душ. Но баня была раз в неделю. Поэтому и пахли, бывало… до бани, что называется.

Хорошо, если горячая вода шла без перебоев, а то… да ничего. Сыпали в воду сухую горчицу, она лучше всяких моющих средств отъедала жир. Споласкивали более тщательнее, и в зал. А то, что эта горчица кожу на руках разъедала… ну и что — это было из серии "…стойко переносить тяготы и лишения…"

Вот такая дискотека, и так бывало, натанцуешься…

У нас даже стояла посудомоечная машина в столовой. После первого споласкивания в ванной посуда заряжалась на ленту машины, пройдя через которую выходила исключительно чистой и сухой. Но с машиной этой были две вечные проблемы. Она или не работала, а если работала, то производительность её никак не удовлетворяла темпам. Поэтому использовалась она, если работала, только для мытья посуды для первой смены.

Новый наряд прибывал в столовую часа за полтора до ужина. Первой задачей было принять наряд. Что это такое? Надо было проверить чистоту помещений, посуды, столов и т. п. Потому что ужин уже накрывать нам и любой недостаток, который заметят возможные контролеры, будет уже нашим минусом. Это раз. До начала ужина оставалось около двух часов, и это время было наше. Нам только надо было получить продукты и,… можно было начать чистить овощи. А так можно было не напрягаться. Поэтому принять всё в чистом виде было жизненно необходимо.

Второй важной задачей было принять имущество, инвентарь, посуду и т. п. строго по счёту и в исправном виде. И если многие категории принимаемого инвентаря и прочей посуды нас не очень интересовали, то вот две очень даже. Это ложки и кружки. Дело в том, что они были всегда и всем нужны. Во-первых, у каждого из нас в вещмешке хранилась кружка и ложка. А т. к. предметы это были повседневно необходимые, то и терялись они часто. А где было взять? Новую тебе никто не даст. Значит, оставалось только одно место, где можно было взять. Столовая. Вот и тащили эти предметы, кому надо и кому не надо.

Поэтому при приёме сдаче наряда главным было не допустить недостачи этих предметов. Но получалось это не всегда. А вот сдача всегда проходила на "ура!". Как? Да просто. Из нового наряда, принимающего, наш дежурный, который сменялся, допускал в столовую только нового дежурного и его помощника. И пока те, принимая, пересчитывали эти самые ложки и кружки, личный состав нового наряда в столовую не заходил.

Мы же, при приеме, быстро влетали в столовую и рассредоточивались по своим местам, успевая по ходу "создать запас" себе на смену. Потому что в течение "наших" суток всё равно ложки и кружки уходили. Бороться с этим было бесполезно, а восполнить недостачу надо было, откуда-то. И хотя в роте запас был, но запас, на то он и запас, чтобы запасом и оставаться.

Потом, правда, со столовыми приборами, т. е. ложками сделали так. Ввели такую систему. Ложки дежурный по роте получал по счёту при заготовке пищи, а потом и сдавал тоже по счёту. А индивидуальные были только у дедов — из нержавейки или мельхиора. А у одного деда была даже серебряная. А при выездах в поле — ведь у каждого в вещмешке котелок, кружка и ложка были свои — это святое. У нас даже офицеры приборы одалживали, хотя в их "тревожных" чемоданах должны были быть эти самые столовые приборы.

И вот после ужина, перемыв посуду, отмыв зал и накрыв столы для завтрака, перечистив всю картошку и овощи, мы, наконец, получали право идти отдыхать. Право это наступало ближе к двум часам ночи обычно. Оставив двух дежурных в варочном цеху, одного в помощь хлеборезу, наряд отправлялся в батальон.

Зайдя на цыпочках в помещении роты, мы приносили с собой та-а-акие ароматы…. Что впору было окна открывать. Но для некоторых действие ещё не заканчивалось. И вот почему.

Повторюсь, столовая у нас была в гарнизоне. Мы, батальон ходили туда за два километра. Так вот наряд, возвращаясь в батальон на ночной отдых, должен был, кровь из носу притащить бачок жареной картошки любимым дедушкам.

Процесс этот состоял не только в том, чтобы собственно нажарить картошку и заготовить хлеб (а как же дедушки будут кушать без хлеба), но и доставить всё это в роту.

Когда картошка была пожарена…. А это надо было сделать так, чтобы дежурный (чаще всего это был наш же старшина, абсолютно не заинтересованный в том, чтобы картошка попала к дедушкам в роту) по кухне не "засёк", что называется процесса. Её, картошку надо было, как-то спрятать вне столовой. Почему? Да потому что наряд досматривался очень придирчиво перед выходом на отдых.

И дежурный, наш же старшина приводил наряд в роту. Укладывал спать и ложился сам в каптёрке.

И вот тогда, ответственный за картошку, отправлялся в путь. Через дырку в заборе он вылезал "в гарнизон" и шёл за спрятанным бачком. Автоматом доля картошки должна была попасть в караул. А как иначе — ночью они контролировали периметр.

Ночной поход по гарнизону это само по себе довольно опасное приключение. Но чаще всего ребята ухитрялись дойти и вернуться благополучно. Практически всегда.

Бывали случаи, когда пацанов ловили, тогда они оказывались чаще всего на губе, но это было полбеды. Пока человек отсидит, гнев дедов уже был неопасен. Оставались только насмешки.

Хуже было, если спрятанный бачок был украден, потому что любителей жареной картошки "на халяву" хватало. Вот тогда это было действительно горе горькое.

Обнаружив это, посланный обязан был добыть сырой картошки, комбижир, соль, пустой бачок. И процесс приготовления переносился на территорию батальона.