Итальянцы получили серьезные повреждения и понесли тяжелые потери от выстрелов, сделанных по палубе в упор при близком прохождении судов, и от попадания снарядов в пушечные порты.

Начавшееся 26 июля перемирие положило конец военным действиям на море. Впоследствии это перемирие было еще отсрочено со 2 до 9 августа. Еще до этого последовала уступка Венеции Наполеону III. Дальнейшие попытки Наполеона к вмешательству были искусно отклонены Бисмарком. После долгих переговоров в Никльсбурге Пруссия и Австрия заключили мир в Праге 23 августа, а 3 октября был подписан в Вене мирный договор между Австрией и Италией. Последняя получила по нему Венецию и «четырехугольник крепостей».

«Аффондаторе», стоявший на рейде Анконы, затонул 26 августа во время сильного волнения. В октябре Персано был обвинен сенатом и арестован; 15 апреля 1867 года последовал приговор, лишивший его командования и чина адмирала в виду «его неповиновения и необдуманного и небрежного образа действий при командовании флотом».

На ход настоящей войны морская сила не имела никакого влияния, на условия мира она повлияла очень мало; главными факторами тут являлись сражения при Кениггреце и Кустоцце. Морская сила имела значение только для Адриатического моря и его побережья, так как флоты сошлись там в последний момент.

Однако австрийский флот сохранил своими действиями государству обладание Далмацией и Лиссой. Если бы флот был раньше готов к войне, то он нанес бы еще в начале войны тяжелое поражение итальянскому флоту на юге Адриатического моря, а это, вероятно, повлияло бы на ход войны в Северной Италии.

Мы видели, что обе воюющие державы с самого начала не знали, какое влияние могут оказать их морские силы на ход войны, и не давали себе вообще ясного отчета о значении морской силы.

В Австрии это зависело отчасти от неготовности флота и главным образом от того, что мысли всех были заняты сильнейшим противником на севере. Но как обстояло дело в Италии? Коренной ошибкой надо считать серьезную атаку на Лиссу до решительного морского боя и до приобретения господства на море. Надо было приложить все силы, чтобы достичь его, а затем возможно скорее высадить корпус в Далмации и двинуться в Кроатию, или же высадить войска в Венеции в тылу австрийской южной армии. Имея другого начальника, итальянский флот, вероятно, достиг бы других результатов; но в управлении им настолько отсутствовала всякая планомерность, что едва ли даже делали предварительные соображения от одного случая до другого.

Интересно отметить, что противники договорились не трогать частного имущества на море, исключая военную контрабанду, к которой, однако, не причислялся уголь.

Хорошая материальная часть итальянского флота, находившаяся в руках довольно хорошо подготовленного личного состава, могла бы дать лучшие результаты, но у флота не было начальника, который обладал бы способностью управлять всем и влить душу в суда и орудия.

Бой при Лиссе совпал с моментом переоценки новых типов судов; в нем участвовали все современные и более старые типы судов, от новейшего двухбашенного броненосного монитора до колесного парохода.

Со старой линейной тактикой порвали окончательно и немедленно перешли к идее «общей свалки» всех судов. Тактика Тегетгофа (строй трех клиньев в кильватерной колонне со слабо вооруженными деревянными судами во второй линии) была новой, оригинальной и рискованной, даже очень рискованной, но в то же время глубоко продуманной и приспособленной к данной обстановке. Он решил произвести моральное впечатление всей массой своих судов и смутить противника, а затем разбить его своей энергией и ловкостью в одиночном бою. Чтобы использовать слабо вооруженные деревянные суда, он предписал и им топить своих броненосных противников – решение действительно лихое!

Сильные пожары, возникшие на «Палестро» не привлекли к себе в такой степени общее внимание, как гибель «Ре д'Италиа» от таранного удара, а между тем они имели громадное значение для дальнейшего развития судостроения.

В результате сражения при Лиссе стали появляться с лихорадочной поспешностью одна за другой новые теории тактики для таранных судов; все были уверены, что теперь именно они правильно поняли сущность морской тактики будущего. Все были как бы околдованы таранной тактикой, все ею восхищались, хотя с ней было связано то, что она нарушала всякий порядок и строй флота, и хорошая эволюционная подготовка флота отпадала сама собой. Придерживаясь этой тактики, необходимо было иметь хорошо подготовленные отдельные суда и хорошо управляющихся командиров.

Кроме того, в первом увлечении совсем не обращали внимания на то, что таранящий подвергается большой опасности либо быть самому протараненным, либо получить при этом серьезные повреждения.

Таким образом, сражение при Лиссе вызвало в морской тактике появление многочисленных ересей, которые лишь значительно позже были признаны таковыми.

В военном судостроении теперь заняли первое место таран, башни и развитие сильного носового огня: на долю скорости и радиуса действия оставалось при принятом тогда водоизмещении (менее 6000 тонн) совсем немного. Пристрастие к таранной тактике продержалось в течение целого поколения, до начала следующего столетия, и это заблуждение доходило до того, что иногда проектировались и даже строились чисто таранные суда без какого-либо другого вооружения. Таран же был и останется всегда, хотя и важным, но все же случайным оружием, и применение его в одинаковой мере опасно как для атакующего, так и для атакуемого.

Во всех флотах росли, как грибы, новые теории и появлялись новые труды по тактике; все командующие адмиралы изобретали и заучивали свои системы. Все это, конечно, имеет только историческое значение, но оно все-таки понемногу привело к сложению правильных взглядов.

Незаконные репрессии китайских военных властей против английских судов в Кантоне и южном Китае привели в конце 1856 года к занятию фортов ниже этого города контр-адмиралом Сеймуром. Этим началось вторая англо-китайская война, продолжавшаяся до 1860 года.

В следующем году последовал ряд ожесточенных стычек в сильно разветвленном речном бассейне, из которых одна, при Фачане, развилась в настоящее сражение, в котором 9 винтовых и колесных канонерок и многочисленные шлюпки с больших английских судов сражались с большим количеством военных джонок. Англичане потеряли в этом сражении около 60 человек. Происходило также много боев с пиратами.

28 декабря 1856 года флотилия из 10 английских и 8 французских канонерок и 14 мелких судов бомбардировала Кантон; после этого союзные войска взяли город штурмом.

Переговоры с пекинским правительством не привели ни к какому результату, так что весной 1858 года союзники начали действия против фортов в Таку, на севере Китая.

Через большой бар могли пройти только мелкосидящие суда. Контр-адмирал Сеймур и Риго де Жепульи назначили атаку на 20 мая.

Под сильным огнем фортов 7 английских и 4 французских канонерки прорвались мимо них и высадили десант, который взял форты штурмом, потеряв при этом 90 человек.

26-го был занят Тянцзин.

Теперь Китай пошел на уступки, заключив в Тянцзин мир и открыл еще несколько портов.

Несмотря на это, неприязненные действия не прекращались и 25 июля 1859 года 9 английским канонеркам пришлось снова атаковать форты на Пейхо.

Китайцы тем временем сильно укрепили реку тремя заграждениями, часть которых была разрушена англичанами в ночь, предшествовавшую атаке. Под сильным огнем фортов англичане потеряли три канонерки, остальным, а также и высаженным войскам, пришлось отступить с большим уроном: они потеряли 90 человек убитыми и 345 ранеными, не считая еще 14 французов на сопровождавшем их пароходе.