После войны за Сконию, было стратегически вполне правильно перенести операционную базу против Дании в Карлскрону; после северной войны 1720 года, и позже, после русско-шведской войны, то же самое было сделано относительно Свеаборга. Только теперь из Гельсингфорса – Свеаборга был образован вполне оборудованный опорный пункт против могущественного противника в Балтийском море. Сделать это надо было еще после 1720 года, и никак не позже середины столетия.

Главными ошибками шведов была недостаточность сосредоточения сил, медленность наступления, недостаточная хотя и правильно намеченная подготовка в начале войны, и упущение в использовании благоприятных военных обстоятельств.

Сражения и бои этой войны снова показали, насколько ошибочно бывает слишком точное следование уставным тактическим правилам. Морские сражения едва развивались дальше первой стадии боя; обе стороны постоянно избегали доводить дело до окончательной развязки в решительном бою на близкой дистанции, сражения ограничивались боем на дальней дистанции согласно отданных заранее распоряжений.

Некоторые попытки перейти от мертвой уставной тактики к более живой, прикладной, оказались малоуспешными, так как за них взялись слишком поздно. Ни та ни другая сторона не решались сойтись с противником борт к борту и биться с твердым намерением победить или погибнуть. Общим правилом была постоянная связанность шведских адмиралов и командиров судов; почти никогда не встречаемся мы с их собственной инициативой.

В армии расстройство было еще больше. Густав хотел везде одновременно одерживать успехи, а когда он действительно их добивался, то как настоящий дилетант военного дела не умел их как следует использовать. И в тактических, как и в стратегических операциях, приходится постоянно наблюдать случайные вмешательства в ведение войны и влияние неответственных и неопытных советчиков. При таких условиях, конечно, у, младших начальников не могло проявиться духа инициативы.

Особые типы судов, введенные Эренсвердом, снова доказали свою непригодность; совместные действия этих крупных, неповоротливых полугребных и полупарусных судов с подвижными канонерскими лодками были связаны большими неудобствами, как со стратегической, так и с тактической точки зрения. Постройка галер обеими воюющими сторонами должна считаться ошибкой судостроительной политики. С другой стороны, канонерские лодки и иолы показали себя в смысле морских и военных качеств очень хорошими судами, как в одиночных, так и в совместных с другими действиях, на походе, при маневрировании и в бою. Вследствие этого, а также разницы в глубине осадки, часто приходилось во время действия разделять крупные и мелкие гребные суда. В первом сражении в Свенскзунде потеря в крупных шхерных судах была 35%, а в мелких только 3,5%; в русском береговом флоте, во втором сражении в Свенскзунде соотношение было еще более неблагоприятным: 65% против 5,5%.

Для канонерских лодок и иолов требовалось очень мало команды, что имело большое значение; их подвижность и боеспособность значительно повышалась тем, что мачты у них были съемные.

Приводим отзывы Мэхена, который, впрочем, совсем не разбирает этой войны в подробностях: «для русских было счастьем, что флот их еще не успел уйти из Балтийского моря».

«… Русский и шведский флоты настолько уравновешивали друг друга, что небольшой английский отряд мог бы решить дело, взять в свои руки контроль над Балтийским морем и держал бы открытыми шведские сообщения между Финляндией и собственными берегами».

С другой стороны, Россия все-таки доказала свою способность выступить на море в качестве великой державы, и тем привлекла к себе внимание Англии; вскоре она сделалась второй по силе морской державой. Флот ее имел громадное влияние на окончание войны; на сухом пути все сражения кончались безрезультатно потому, что не было одновременных успехов и на море. В сущности говоря, армия была только правым флангом линейного флота, и успехи ее могли принести пользу только при условии господства флота на море.

Вмешательство Пруссии и Англии в 1789 году вызывало заключение оборонительных союзов с одной стороны между Россией и Австрией, а с другой – между Францией и Испанией; два последних королевства обязались помогать России и Австрии в случае нападения на них третьей державы 16 линейными кораблями, 12-ю фрегатами и 60 000 войска. Эти условия не относились к Турции и Швеции, с которыми Россия уже находилась в войне; отсюда было ясно, против кого именно имелось в виду выступить.

Кроме того, сама Пруссия заключила в 1790 году договор с Турцией против России, которая, развязав себе руки, на севере, начала подготавливать падение Польши. В 1792 году последовал второй, а в 1795 году последний раздел Польши между тремя соседними великими державами, вследствие чего Россия сделалась наиболее значительным государством у Балтийского моря и непосредственным соседом Пруссии.

В 1792 году, когда Густав III задумал выступить вместе с Россией против революции во Франции, он пал жертвой дворянского заговора.

Со времени этой войны Англии пришлось посвятить больше внимания политике на Европейском материке; чтобы снова получить влияние на Балтийском море, она должна была обеспечить туда путь своему флоту, вследствие чего снова возросло значение Нидерландов и Дании. Возобновление политики нейтралитета 1780 года, в виду преобладающего значения России на Балтийском море, было вполне возможно; поэтому Англия не могла, без серьезного риска утратить свое преобладающее влияния на море, и допустить, чтобы какое-нибудь другое государство, в особенности какая-нибудь великая держава, захватила господство над путями сообщения с Балтийским морем. Эта война и ее последствия дали новый толчок и новое направление английской политике и в отношении ее образа действий в северо-восточной Европе: указания были даны очень ясные; 10 лет спустя Англия решительно воспользовалась этими указаниями.

Читатель третьей части этого труда конечно заметит, что некоторые эпизоды, несмотря на их серьезное значение, изложены сравнительно кратко, как, например, описание морской войны против французской республики. Причиной этого являются отчасти особенные задачи настоящего труда, а вовсе не недостаток материалов, и необходимость считаться с тем объемом, которым ограничен настоящий труд.

Составитель полагал, что ему нет надобности особенно подробно останавливаться на первом периоде деятельности Нельсона, так как именно этот период подробно разработан в трудах других авторов. Того, кто пожелал бы специально изучать эти морские войны, несколько более подробное изложение не удовлетворило бы, и ему все равно пришлось бы обратиться к другим статьям: Мэхэну, Лэрду Клоусу, Риттермейеру, фон Мальцтану.

Герман Кирхгоф. Адмирал действительной службы .