Россия уже давно искала мира, так как после окончания войны со шведами (1788-1790) другие державы собирались вмешаться в русско-турецкую войну, чтобы не оставлять Турцию на полный произвол России. На Рейхенбахском конгрессе на первом плане обсуждался вопрос об участи Турции и вопрос о разделе Польши. Англия собиралась уже в мае 1791 года послать флот в Балтийское море, а Пруссия намеревалась вторгнуться с армией в 90 000 человек в Лифляндию. Однако английский парламент не дал согласия на это предприятие, в виду опасений за торговлю, в особенности на Балтийском море, а с отказом Англии оказался погребенным и весь план.

Несмотря на крупные потери, Россия не получила от этой войны таких выгод, как от предыдущей. Причиной этому была война со Швецией и политическое влияние других держав, в особенности морских. Раздел Польши также сыграл при этом некоторую роль.

Намерение императрицы нанести Турции решительный удар с юга и уничтожить ее не мог быть приведен в исполнение; мы видели, какие приготовления делала Екатерина для осуществления этого плана. В этой войне, независимо от той помощи, которую принесла береговая и речная флотилия, и линейный флот оказал значительное влияние. После покорения Крыма, Россия быстро создала себе в Севастополе значительный флот, с помощью которого неприятельские морские силы были окончательно вытеснены с моря, так что турецкая сухопутная армия, лишившись ценной помощи флота, скоро была побеждена. Россия оказалась в состоянии не только окончательно отрезать всякий подвоз турецким войскам с моря и помогать собственным войскам, но могла даже произвести высадку на правом фланге и в тылу турок, и оттуда двинуться на Константинополь.

Таким образом для Турции и без того уже сильно истощенной, создалось очень неблагоприятное военное положение; как и в войнах последующего столетия, дело сводилось к тому, чтобы приобрести превосходство на море, и таким образом действовать противнику во фланг.

Влияние великих морских держав, которое они незаметно оказывали на ход событий, уже отмечено выше; Англия и теперь старалась главным образом о том, чтобы не допустить ни одну из воюющих сторон приобрести слишком большую силу на море. Так же как и в позднейшие времена, Англия с угрозами стояла позади Турции и требовала, чтобы Россия и на будущее время оставалась отрезанной от Средиземного моря. Босфор, Константинополь и Дарданеллы оставались неприкосновенными и по-прежнему запертыми для России. Черное море оставалось закрытым морем, и восточный вопрос продолжал оставаться неразрешенным. Однако продвижение русского колосса на юг и к морю не могло быть совсем остановлено. Россия была совершенно не удовлетворена достигнутыми результатами.

При описании Семилетней войны было указано на ту громадную пользу, которую могла бы принести Пруссии английская диверсия в Балтийском море. Русским войскам, стоявшим в Померании, был бы отрезан всякий подвоз морским путем до самой Риги, что в очень значительной степени затруднило бы им выполнение их задачи, а может быть сделало бы ее и совсем не выполнимой; тогда Фридрих Великий имел бы возможность лучше сконцентрировать свои силы.

В 1759 году французский флот, в сущности говоря, совершенно исчез со всех морей, и Англия одержала победу на всем земном шаре; тут то и представлялся удобный момент двинуть значительные морские, а затем и сухопутные силы в Балтийское море. Россия и Франция были бы, таким образом, поставлены в сложное положение.

Такие соображения, по-видимому, никому в то время не приходили в голову, даже после неудачной попытки Пруссии, сделанной в 1759 году на Большом Гаффе, сколько-нибудь облегчить свое положение от постоянных нападений шведов; не навели никого на эту мысль и неоднократные бомбардировки Кольберга русско-шведским флотом в 1760 и 1761 годах. У Пруссии самой не было никаких средств, чтобы защититься от этого. Тем не менее, Фридрих II постоянно лелеял мысль о необходимости приобрести силу на море.

После присоединения в 1744 году Восточной Фрисландии Пруссия вела с Францией в 1747-1752 гг. переговоры о заключении торгового соглашения; в это время не раз возникал вопрос о создании прусского флота; поводом к этому служили и те постоянные затруднения, которые испытывала начавшая развиваться прусская морская торговля во время войны западных морских держав в 40-х годах; английские каперы постоянно захватывали нейтральные суда Пруссии, перевозившие зерно и лес во французские колонии в Северной Америке, а также во Францию и Испанию. Когда померанские города, и прежде других Штетин и Кольберг, потребовали, на основании старинного ганзейского права, освобождения от пошлин, взимаемых в Зунде, то мысль о необходимости своего собственного флота для поддержания подобных требований сделалась еще настоятельнее. Вместе с тем было сделано очень много для морской торговли и судоходства: был основан Свинемюнде, как конкурент шведскому Вольгасту, расчистка Одера приблизила Франкфурт и Бреславль к морю; содействовало развитию торговли и устройство нескольких каналов между Одером и Эльбой; в Штетине было основано кораблестроительное товарищество для постройки 120 больших торговых кораблей; в Пиллау и Кёнигсберге были созданы благоприятные для морской торговли условия и т. д.

Фридрих Великий запросил Англию, что именно она разумеет под военной контрабандой, после чего прусские купцы и арматоры получили соответствующие указания; когда, несмотря на точное соблюдение правил о контрабанде, английские корабли несколько раз незаконно захватывали прусские суда и товары, король требовал возмещения убытков, на что получал ответ, что это «английское право» и что правительство не может вмешиваться в отправление правосудия. Другими словами, дело сводилось к тому, что Англия по собственному произволу толковала ею же самой установленные правила. Известно, что Англия и доныне осталась почти на той же точке зрения по этим вопросам. В те времена действия английских каперов почти не отличались от прямого морского разбоя, составлявшего привилегию их государства. После 1774 года каперам было даже приказано уплачивать в казну известную премию с каждого захваченного приза, вследствие чего отпадал, конечно, всякий контроль правительства.

Англия обещала, что если Пруссия примет участие в войне против Франции, то она возместить прусским арматорам и купцам все понесенные ими убытки (интересно отметить эту точку зрения Англии на право). Франция, со своей стороны, также обещала Пруссии различные преимущества в случае, если она не начнет войны; в то же время один высокопоставленный французский предприниматель предложил свои услуги в поставке судов для маршрута Эмден – Индия. Еще в 1747 году между французским и прусским дворами происходили пререкания по поводу обеспечения нейтральной прусской торговли; тогда Фридрих Великий предложил торговый договор, который и был через три года принят Францией «дабы теснее закрепить связь с Пруссией».

Француз Ла-Туш в 1750 году основал в Эмдене азиатскую компанию: ежегодно должны были отправляться два корабля в Китай, четыре корабля в Средиземное и Балтийское моря и т. д. Уже через год компания эта обладала капиталом в миллион талеров и в 1752 году отправила в Кантон два корабля, которые возвратились с богатым грузом. Прусский посланник в Гааге, Аммон, предложил официально заявить в Англии и Голландии об учреждении этой компании и вместе с тем просил о благосклонном отношении к ее кораблям. Фридрих отклонил это предложение, сказав, что это противно его чести и достоинству; названные державы, если им сделать предложенное сообщение, конечно, ничего не сделают, а только воспользуются случаем, чтобы присвоить себе право наблюдать, чтобы прусские провинции без их согласия не заводили индийской или другой подобной торговли.

Само собой разумеется, что согласно тогдашним эгоистичным взглядам, основание этой компании было встречено за границей очень неблагоприятно. В Англии было издано запрещение английским подданным служить на иностранных кораблях, а также принимать участие в иностранных акционерных компаниях. Первое же судно компании было задержано в Доунсе, и английские матросы были с него удалены.