Флибустьерами назывались морские разбойники, появившиеся с начала XVII столетия в большом количестве у Антильских островов. Первоначально это были гасконцы и бретонцы, которые из ненависти к испанцам уничтожали их морскую торговлю, вначале на родине, потом в колониях. В 1630 г. они поселились на северном берегу Сан-Доминго и вскоре прославились своими жестокими разбоями. В начале XVIII столетия все державы начали принимать против них решительные меры, так как основанная ими разбойничья республика, состоявшая из выходцев из различных стран, подрывала всю морскую торговлю. В 1680 г. на западе острова Гаити, жило около 18 000 флибустьеров, совершавших ежегодно свои набеги на Кубу, Мексику, Южную Америку и т. д. Неоднократно во время больших морских войн воюющие державы пользовались их поддержкой.

6 декабря д'Эстре снова подошел к Тобаго. Бинкерс располагал лишь двумя кораблями и 400 солдатами; поэтому силы его вскоре были сломлены, сам он пал. Д'Эстре получил за свою победу звание маршала. Взятие Тобаго стало последней операцией французской эскадры в Вест-Индии. В 1678 году д'Эстре с 8 кораблями потерпел крушение у Авесских островов (северо-западнее Мартиники); офицерам удалось спастись, команды и корабли они предоставили своей участи.

Не только в Вест-Индии и в Средиземном море предпринимались подобные экспедиции, но и в ближних водах имели место операции, направленные главным образом на уничтожение морской торговли.

Ликвидированное в 1673 г. каперство снова расцвело; наибольшее количество кораблей поставляла, как и раньше, провинция Зеландия. С 1674 г. началась каперская война, которая распространилась до Средиземного моря и наносила не только французам, но и нейтральным державам большой вред. Пример: в 1676 г. в испанских гаванях было продано свыше 70 французских торговых судов, взятых голландскими каперами. Вскоре, однако же, сказалась и обратная сторона медали, так как не стало хватать конвоиров для защиты морской торговли; для самой Голландии это было особенно ощутимо, потому что ее морская торговля намного превышала торговлю прочих морских держав.

Наиболее активную деятельность проявляли каперы из Бреста, Сен-Мало и особенно Дюнкерка, которые часто пользовались поддержкой отдельных военных кораблей и эскадр. Дюнкерские каперы имели свою особую организацию; вооружение их кораблей (фрегатов) доходило до 24 орудий, нередко составлялись целые эскадры или отряды таких кораблей. Одним из известнейших и храбрейших командиров, занимавшихся каперством, был Жан Бар, о котором речь впереди. Каперская война того времени дала ряд блестящих боев, в которых принимали участие целые эскадры. Дюнкерк постепенно делался самым опасным для мореходства и торговли разбойничьим гнездом. Отсюда наносились в течение десятилетий серьезнейшие убытки голландской торговле.

После долгих переговоров 5 февраля 1679 г. был заключен Нимвегенский мирный договор. Голландии были возвращены все отобранные у нее Францией земли. Людовику XIV удалось значительно расширить свои границы – но об этом будет сказано далее. Принц Вильгельм Оранский тем временем сделался наследственным штатгальтером. Насколько мир был выгоден для Голландии и Франции, настолько унизительным и вредным он был для всех прочих держав.

Убытки, понесенные Нидерландами, были громадны, несмотря на то, что им были возвращены оккупированные Францией владения. Уже упоминалось, что за четыре года войны большая часть морской торговли, составлявшей все богатство страны, перешла в руки англичан. Голландское судоходство оказалось повсюду сильно подорванным.

Нидерланды с этого времени начали уступать свое первенство на море англичанам; они постепенно опустились до второразрядной морской державы. Во всех вопросах, связанных с морем и его интересами, первенствующее положение заняла Англия; Голландия перестала ей быть опасной.

С Францией дело обстояло иначе; ее морское значение упало и не могло уже подняться на прежнюю высоту, но зато на суше она приобрела большое влияние. Морская торговля французов, успевшая пышно расцвести, начала сокращаться, военный флот делался незначительнее. Хотя число кораблей возрастало и даже превышало число английских кораблей, все же французам недоставало должной опоры в лице сильного торгового флота. Обходившаяся дорого политика Людовика XIV лишала государство тех больших средств, которые необходимы для поддержания морского могущества.

После заключенного в 1674 г. мира с Англией, даже еще ранее, после первых сражений третьей англо-голландской войны, Нидерланды перестали выделять на военные нужды столь же большие средства, как в первые две войны. Причин было много: во-первых, главный противник Голландии не принимал более участия в войне; во-вторых, для сухопутной войны потребовались громадные средства, и наконец, торговля до того страдала от войны, что правительство «республиканских купцов» уже нельзя было склонить к ее продолжению.

Англии уже не было в числе ее врагов, а территория Голландии была очищена от неприятеля. Для чего же тратить громадные суммы на войну? Итак, мы видим, что Голландия постоянно принимает полумеры, как в Вест-Индии, так и в Средиземном море; лишь в Балтийское море был послан более значительный флот. Генеральные Штаты решались лишь в том случае на совместные действия с Испанией, если последняя обязывалась выплатить большие денежные компенсации.

Состав флота в таких случаях определялся не тактическими соображениями, а исключительно денежными. Почти всегда одна только провинция Голландия, и в ней главным образом амстердамское адмиралтейство, умудрялись доставать средства и создавать эскадры. Другие адмиралтейства и провинции начинали принимать участие лишь в том случае, если являлась насущная необходимость ограничить, например, деятельность дюнкеркских каперов, составить конвой для торговых судов и т. п.

В течение этой последней войны на стороне Нидерландов действовало во всей Европе (Ла-Манш, Балтийское, Северное и Средиземное море) и во всех колониях (Вест– и Ост-Индия) не больше кораблей, чем в последний год войны с Англией: следовательно, немногим более полсотни.

Надо поставить в заслугу голландскому флоту, что он неизменно держал ближнее море открытым для судоходства, торговли и рыболовства. Это было главной причиной того, что, несмотря на долгие годы войны, страна не обеднела.

Как мало следовали принципу сосредоточения всех сил государства в течение последних четырех лет войны, мы достаточно осветили при описании отдельных экспедиций.

В Голландии опять не было твердой идущей неуклонно к намеченной цели верховной власти, которая сумела бы правильно оценить обстановку. Не доставало точных и определенных планов войны и операций, предпринимались какие-то отдельные экспедиции, не связанные между собой и выполнявшиеся с недостаточными для них средствами. Во всем наблюдалось, прежде всего, соблюдение личных интересов людей, стоявших у власти; внутренние трения часто подрывали все хорошие начинания.

Следствие: заметный упадок торговли и мореходства во всех отраслях и повсюду.

Франция действовала более обдуманно и планомерно: на севере французы держались обороны (вероятно, из-за близости Нидерландов), не считая нескольких незначительных дальних морских походов; но в Средиземном море они сосредоточили все, что только могли. Однако после большого успеха у берегов Сицилии и у них не наблюдается стремления использовать свою победу на море. Флот как бы почил на лаврах, ничего не предпринимая, даже Дюкен не двигался. Вероятно, и здесь сыграли роль причины личного характера.

Мы разбирали выше отдельные дальние экспедиции. Интересен лишь бой у Тобаго – ввиду отрицательных выводов, которые могут быть из него сделаны. Сражения в Средиземном море, например, у Стромболи и Агосты, наоборот, очень поучительны: в них мы впервые находим образец, как флоту следовало принять бой, находясь под ветром у неприятеля. Мы увидим ниже, что французы усвоили себе эти указания и неоднократно применяли их впоследствии. Об успехе брандеров у Палермо мы говорили; однако в открытом море брандеры не имели ни одного случая проявить себя.