Обсуждение прочих статей Конституции продвигалось затем весьма быстро и относительно спокойно, при этом в основном были приняты формулировки Монрада и Лемана.

Принятие Основного закона означало, что Дания становится конституционной монархией с определенной Монтескье схемой разделения власти на три ветви. Исполнительная власть осуществлялась королем. При этом он был освобожден от какой бы то ни было ответственности, которая полностью возлагалась на назначаемых им министров. Законодательная власть находилась в совместном ведении короля и избранного народом ригсдага, а судебной властью были облечены суды с несменяемыми судьями.

Во второй главе Основного закона определялись правила престолонаследия, а также права и обязанности королевского дома. Третья глава определяла границы полномочий короля (и его министров) в сфере исполнительной власти и содержала ряд формулировок, которые, как выяснилось в ходе дальнейшей конституционной борьбы, оказались в высшей степени спорными. Четвертая глава была посвящена двум палатам ригсдага и парламентским выборам. В пятой главе Конституции обозначались задачи ригсдага, и регламентировался законодательный процесс, в том числе в отношении наиболее важных в демократическом обществе законов о бюджете и налогообложении. В шестой главе, посвященной судебной власти, особо подчеркивался независимый статус судей. В декларативных статьях шестой главы Конституции провозглашалось отделение судопроизводства от администрации, введение института суда присяжных по уголовным и политическим делам, а также открытость судопроизводства (в окончательном виде все это было осуществлено только в 1919 г.).

Статья третья Основного закона определяла, что евангелическо-лютеранская церковь является так называемой «народной церковью Дании» и в качестве таковой пользуется поддержкой государства. В седьмой главе провозглашался (так никогда и не принятый) закон о «народной церкви», хотя в целом положения этой главы предусматривали полную свободу вероисповедания граждан. И наконец, в Конституции был закреплен ряд классических гражданских свобод, таких, как запрет на несанкционированный арест, неприкосновенность частной собственности и жилища, а также свобода слова, право на объединение в союзы и общества и свобода собраний. Необходимо еще отметить положение об общедоступном образовании и о гарантии государственной поддержки тем гражданам, которые сами не в состоянии нести расходы, связанные с получением образования. В Основном законе была и декларативная статья об основном принципе либеральной экономики, отменяющем существовавшие в обществе при абсолютизме привилегии: «Любые ограничения свободного и равного для всех доступа к предпринимательской деятельности, которые не обоснованы общественным благом, должны быть отменены в законодательном порядке».

Основной закон датского государства был принят значительным большинством голосов и 5 июня 1849 г. подписан Фредериком VII, предварившим его оговоркой: «Все, что касается статуса герцогства Шлезвиг, имеет силу до заключения мирного договора». Эта оговорка, как и само название конституционного закона, говорит о приверженности идее объединения королевства и герцогства Шлезвиг под эгидой общей конституции. В связи с этим следует отметить, что примерно в те же сроки временное правительство в Киле приняло Конституцию, которая во многих отношениях была не менее демократичной, но которая не просуществовала и до окончания Трехлетней войны.

Действие июньской Конституции так никогда и не распространилось на территорию южнее реки Конгео. Да и в самом королевстве уже в 1855 г. с принятием общего Основного закона для всей монархии действие Конституции была заметно ограничено, что получило дальнейшее развитие в проекте ноябрьской Конституции 1863 г. Наконец, в 1866 г. Основной закон был принят в новой редакции. Тем не менее именно июньская Конституция 1849 г. составляла и составляет формальную основу демократии в Дании вплоть до наших дней. То же можно сказать и о многих изложенных в ней главных принципах, которые в более или менее неизменном виде повторялись в текстах редакции Основного закона !866 г. и Конституций 1915 и 1953 гг.

Исход Трехлетней войны в глазах датской общественности представлялся блестящей победой, что породило неоправданно завышенную оценку военной мощи Дании. Но этот результат в не меньшей степени объяснялся и воздействием внешнеполитических факторов.

Хотя датское правительство в 1851 г. вернуло себе контроль над Шлезвигом, реализация «эйдерской» программы оставалась крайне проблематичной. В Лондонском протоколе от 2 августа 1850 г. Англия, Франция, Россия и Швеция с Норвегией подтвердили незыблемость границ датской монархии, что в действительности означало воссоздание прежнего единого государства. Австрия, в отличие от Пруссии, впоследствии также присоединилась к протоколу.

Во вновь обретенном Шлезвиге правительство активно осуществляло политику одатчанивания населения. Вплоть до объявления в мае 1851 г. всеобщей амнистии, которая, впрочем, не распространилась на наиболее известных руководителей шлезвиг-голштинского восстания, включая и членов аугустенбургской семьи, проводилась решительная и жестокая чистка среди не вызывавших доверия чиновников. Одновременно Т. Регенбург издал так называемые языковые рескрипты, предписывавшие проводить занятия в школах и богослужения на датском языке в 48 приходах Среднего Шлезвига, что местное, говорящее преимущественно по-немецки население восприняло как откровенный вызов. Такая неумная, абсурдная языковая политика Дании, осуществлявшаяся вплоть до 1860 г., в немалой степени содействовала утверждению во всей Германии образа врага, которого видели в датчанах. К тому же эта политика ослабила симпатии к Дании в остальных европейских государствах.

Правительству предстояло выработать проект общей для всей монархии конституции, приемлемый для датского общественного мнения и удовлетворявший требованиям великих держав, в первую очередь реакционной России. Как выяснится впоследствии, задача эта оказалась невыполнимой, хотя часто сменявшиеся правительства, находившиеся под прессом «европейского влияния», в значительной мере ограничили область действия июньской конституции. На протяжении большей части 50-х годов отправной точкой служила модель триединого конфедеративного государства, согласно которой ни одна его часть не могла иметь более тесные конституционные связи ни с одной из двух других частей. Таким образом, Шлезвиг не мог быть включен в состав королевства или объединен с Гольштейном. Эти положения были зафиксированы в качестве основного пункта так называемых Соглашений, заключенных в 1851 — 1852 гг. министром иностранных дел Блюме с германскими государствами. Сразу после этого король опубликовал январский (1852) указ об основных положениях общей для всего государства конституции, под эгидой которой в пределах королевства продолжал действовать Основной закон 1849 г., а в каждом из герцогств воссоздавались сословно-представительные собрания.

В результате в Дании разгорелся внутриполитический конфликт, поскольку в таком случае ригсдаг утрачивал контроль над оборонной, внешней и финансовой политикой. Это было неприемлемо как для «Друзей крестьян», так и для национал-либералов, к тому же последние не могли согласиться с прямым отказом от принципов «эйдерской политики».

Наряду с этими проблемами актуальным оставался и вопрос о престолонаследии. Для того чтобы единое государство могло существовать и после смерти бездетного короля Фредерика VII, необходимо было подыскать приемлемую для заграницы кандидатуру будущего престолонаследника, полномочного во всех частях государства. Это удалось благодаря искусной дипломатии и благосклонной помощи российского царя. В Лондонском договоре от 8 мая 1852 г. европейские державы признали принца Кристиана Глюксбургского и принцессу Луизу Гессенскую, а также их прямых потомков мужского пола законными наследниками престола для всех стран, на которые распространялись прерогативы датской монархии. С другой стороны, Дании пришлось пойти на примирение с герцогом Аугустенбургским, хотя ранее она отвергла его притязания на наследные права. Дания выплатила Кристиану Августу 6 млн крон в качестве компенсации за конфискованные у него поместья; взамен последний принял на себя обязательство покинуть пределы герцогств и ни со своей стороны, ни со стороны членов своей семьи не чинить препятствий исполнению нового закона о престолонаследии.