Положение дворянства и духовенства также нельзя было назвать устойчивым. Позиции церковнослужителей уже давно пошатнулись, а дворяне ярко продемонстрировали неспособность к выполнению своей прямой общественной функции — защиты страны. Большинство знатных владельцев замков сдавали свои крепости без боя, стоило лишь отрядам крестьян и бюргеров появиться под их стенами. Установить власть над страной королю помогли его наемные войска. Кроме того, почти половина уцелевших членов государственного совета либо были церковнослужителями, либо оказались скомпрометированы присягой на верность графу Кристоферу.

Король умело воспользовался создавшимся положением. Двенадцатого августа он арестовал троих епископов под предлогом того, что они отказались предоставить деньги королевским наемникам. В тот же день городские ворота Копенгагена были закрыты. Светские члены совета, находившиеся тогда в столице, были созваны для подписания документа, из которого следовало, что отныне вся власть в королевстве принадлежит королю и светскому государственному совету. В последующие несколько недель государь отобрал в свою пользу все принадлежавшие епископам крепости и имения и арестовал остальных епископов.

В октябре в Копенгагене король собрал всех оставшихся членов совета и, кроме того, созвал сословное собрание (сословный ригсдаг). В него вошли в принципе все взрослые члены дворянских семей королевства, представители торговых городов, а также крестьян из каждого округа. Столь широкое сословное представительство, заседания которого проводились с различной степенью регулярности во многих странах, для Дании было явлением необычайным. Созыв такого собрания означал, с одной стороны, что на повестке дня стояло решение важнейших вопросов, а с другой — что король тем самым обеспечивал себе право апеллировать к представителям иных слоев населения, нежели входившие в такой собственно совещательный орган власти, какой являл собой государственный совет.

Королю удалось добиться многого. По новому манифесту дворянство утрачивало право поднимать восстание против королевской власти, а государю предоставлялось право избирать наследника при жизни. Прочие пункты манифеста касались положения церкви. Епископальные и монастырские поместья отходили в королевскую казну; должны были быть назначены новые епископы и утвержден новый церковный порядок. Положения последнего были сформулированы в ордонансе 1537 г., провозглашавшем основой церкви догматы лютеранства и устанавливавшем новые правила церковной иерархии. На местах возрастало значение общины (паствы), однако и после проведения реформации бразды правления в лютеранской церкви отнюдь не оказались в руках случайных людей. Напротив, церковная иерархия по-прежнему сохранялась, а право назначать епископов предоставлялось королю. Датская церковь стала по-настоящему государственной церковью, а ее служители — королевскими чиновниками.

В результате Реформации крупных достижений добился институт королевской власти. Правда, в отличие от большинства стран Европы престол Дании по-прежнему не переходил по наследству, однако, своевременно выбрав преемника, датский монарх обеспечивал династическое престолонаследие де-факто. Конфискация имущества церкви гарантировала мощный приток новых доходов в королевскую казну. Церковь не просто перестала быть самостоятельным фактором власти в датском обществе. Более того, церковный аппарат оказался целиком и полностью на королевской службе. Помимо чисто практической пользы, извлекавшейся датскими монархами из данного факта, главным было то, что на протяжении последующих десятилетий и столетий церковь неизменно подтверждала легитимность королевской власти в стране.

Вполне объяснимо, что подобное усиление власти короля вело к ослаблению дворянства в политическом отношении, однако государь старался не провоцировать аристократов. Из состава совета были выведены епископы, однако в остальном он остался без изменений и сохранил по большей части свое политическое влияние. Что же касается экономических и социальных привилегий дворянства, то они были даже расширены.

Реформация церкви привела не к свободе вероисповедания, а к замене одних религиозных догматов другими. Начиная с 1536 — 1537 гг., король и ведущие деятели Реформации сосредоточили совместные усилия на изменении самой церкви и распространении идей Лютера в народе. Разумеется, монастыри в стране не стали тотчас закрываться, однако процесс этот был поступательным. Епископы лишились имений, однако сами епископские звания и деление на епархии сохранялись, а религиозный надзор епископов за соблюдением священником догм проповеди даже усилился. Епископами стали такие видные реформаторы, как Педер Палладиус, Йорген Йенсен Садолин и — несколько позже — Ханс Таусен.

В герцогствах Шлезвиг и Голыптейн полное проведение реформации заняло больше времени, так как король вынужден был считаться с интересами местного дворянства. В Норвегии процесс реформации также был длительным, ибо, во-первых, она началась не ранее 1536 г., а во-вторых, власть короля здесь была слабее. В последнюю очередь реформация прошла в Исландии: в 1541 — 1542 гг. в южной епархии Скальхольт и только в 1550 г. в северной епархии Холар после подавления здесь вооруженного восстания, во главе которого стоял епископ-католик Йон Арасон.

Реформация внесла серьезные изменения в религиозную жизнь страны. Если раньше община особое внимание уделяла церковным ритуалам и основной упор делался на исповеди, покаянии и благих делах прихожан, то теперь реформистские священники пытались донести до паствы идеи Евангелия, чтобы через них помочь обрести истинную веру, которая одна и ведет к спасению. Отныне все богослужение строилось вокруг проповеди и пения псалмов. Данный процесс сопровождался появлением большого количества изданий религиозного содержания на датском языке: перевода Библии, текстов проповедей, псалтыря. Это способствовало развитию датского письменного литературного языка и его распространению во всех частях датского королевства, в том числе в Норвегии, Исландии и на Фарерских островах.

Реформация высвободила могучие религиозные силы. Отвоевав церковь у папистов, первые лютеране прилагали максимум усилий к тому, чтобы заключить религиозность народа в жесткие рамки. Проводя частные выездные проверки, епископы пытались постоянно быть в курсе всего происходящего, наставлять пастырей и паству на путь истинной веры, искоренять католичество и рудименты язычества. Помимо этих проверок приходских священников учили и на епархиальных собраниях. Большие старания прилагались и к воспитанию нового поколения лютеранских пасторов, однако поначалу большинство прежних священнослужителей сохраняли свои посты и должны были приспособиться к проповеди новой веры.

Фреска церкви села Брёнс (Южная Ютландия)

Церковь находится в амте Хадерслев, где герцог Кристиан (позже король Кристиан III) провел реформацию уже в 1528 г. Вскоре после этого церковь была украшена фресками ярко выраженного антикатолического содержания, основанными частью на немецкой пропагандистской литературе, частью на изданном в 1531 г. Лютером немецком переводе «Молитвенника». На фреске изображено, как представители католического духовенства, в том числе и сам папа, пытаются силой проложить себе дорогу в Царствие Небесное, однако Иисус изгоняет их. (Фото: Национальный музей, Копенгаген)

Много сил было затрачено на уничтожение тех моментов католического культа, которые лютеране считали идолопоклонством или же ересью. Отменялось поклонение святым мученикам, упразднялся ряд магических ритуалов, характерных для католицизма. Однако сама религиозная магия как таковая лютеранством не отрицалась. Центральной лютеранской догмой являлся постулат о превращении хлеба и вина на Тайной вечере в плоть и кровь Иисуса. Таким образом, Тайная вечеря считалась не просто символическим, а магическим действом. Лютеране — как пасторы, так и обычные прихожане — считали неоспоримым фактом вмешательство Господа в дела материального мира. Несчастья воспринимались ими в качестве Божьей кары за грехи человеческие, повсеместно властвовал страх перед дьяволом.