Безусловно, можно считать, что в период оккупации датское общество подверглось тяжелому испытанию; это позволяет оценить прочность его социальной конструкции и идеалов. Однако оценка затрудняется тем, что с 1940 по 1945 г. произошло радикальное изменение ситуации и преобладавших точек зрения.

Сразу же после начала войны 1 сентября 1939 г. ее отголоски достигли нейтральной Дании. Четвертого сентября Эсбьерг первым из западноевропейских городов подвергся бомбардировке. Британский бомбардировщик, имевший целью германские корабли в районе устья Эльбы, во время полета над Северным морем сбился с курса и сбросил бомбы на местный порт — вне всякого сомнения, по ошибке.

Этот эпизод служит иллюстрацией растущих трудностей, с которыми сталкивалась нейтральная страна в попытках избежать участия в военных действиях. Наиболее сложную проблему представляла выработка позиции по отношению к вооруженной экономической блокаде.

Стратегия датского нейтралитета предполагала сохранение традиционных торговых связей с обеими воюющими сторонами. В этом смысле в центре внимания оказался датский экспорт сельскохозяйственной продукции в Англию: в течение осени и зимы в результате агрессивных действий германского подводного флота погибли 362 датских моряка, а в последующий период — по меньшей мере еще тысяча человек, в основном из тех, кто служил на судах союзников. Таким образом, моряки во время войны понесли наиболее тяжелые потери по сравнению со всеми остальными группами населения.

В конце концов немцев удалось убедить в том, что в случае прекращения торговли с Западом дефицит искусственных удобрений и кормов приведет к резкому снижению производства в сельском хозяйстве, что, в свою очередь, негативно скажется на экспорте датского продовольствия в Германию. В результате было достигнуто соглашение о беспрепятственном проходе через Северное море датских кораблей, обозначенных специальным знаком — мальтийским крестом. Вот пример прагматичного подхода к решению возникавших проблем, который датское правительство старалось демонстрировать на протяжении всей войны. Впрочем, значение подобного соглашения оказалось не столь велико ввиду резкого ограничения судоходства в этот период по причине долгой и суровой зимы.

В отношении же Англии датское правительство выработало иные — как выяснилось позднее, более реалистичные — аргументы, смысл которых заключался в том, что, несмотря на сокращение английского импорта, Дания была в состоянии увеличить экспорт сельскохозяйственной продукции в Германию. Проблема между тем состояла в том, что Англия опасалась поставить снабжение населения продовольствием в зависимость от импорта из Дании, поскольку отсутствовала уверенность в возможности наладить регулярные поставки. Поэтому англичане не пошли на увеличение цен, хотя фрахтовые тарифы резко возросли. В общем и целом за первые полгода войны доходы от датского экспорта уменьшились на треть, что соответствовало снижению национального продукта на 8—10%. Таким образом, к началу германской оккупации страна уже находилась в сложном экономическом положении.

В политическом же плане Министерство иностранных дел Дании, разумеется, заявляло протест по поводу любого нарушения датского воздушного пространства, а оказавшиеся на территории страны в результате вынужденной посадки или гибели морского судна германские пилоты и морские пехотинцы интернировались. Правда, в тех многочисленных случаях, когда не удавалось установить истинную причину кораблекрушения, предполагалось, что оно произошло в результате случайного подрыва на минах.

Таким образом, решение об оккупации Дании никоим образом не объясняется недовольством Германии той политикой нейтралитета, которую проводила Дания, или экономическими интересами. В планах вермахта по использованию экономического потенциала страны сельскохозяйственный сектор не значился.

Решение о проведении военной акции против Дании было принято в конце февраля 1940 г. Оно являлось частью плана оккупации Норвегии, и цель его состояла в строительстве баз для германских подводных лодок, а также в предотвращении военных операций союзников, направленных на срыв поставок шведской железной руды в Германию. Первоначально предполагалось захватить лишь Фредериксхаун и Скаген, порты которых должны были служить перевалочной базой для снабжения германских войск в Норвегии. Однако, в силу того что командование военно-воздушных сил сразу же выдвинуло требование о передаче в свое распоряжение аэродрома города Ольборга еще до получения ответа датской стороны на готовившийся ультиматум, прошло предложение об оккупации всей страны.

Нельзя сказать, что германское вторжение оказалось для датского правительства полной неожиданностью. В первые дни апреля датская миссия в Берлине информировала о его подготовке. Достоверность этой информации явно подвергалась сомнению, но тем не менее в Копенгагене к ней отнеслись более серьезно, нежели в Осло и Лондоне, куда она также была направлена. Четвертого апреля правительство дважды обсуждало ее на заседаниях с участием представителей военного командования; на этих заседаниях сначала было принято решение об отказе от нового призыва дополнительного контингента в количестве 36 тыс. человек, призванных сразу после начала войны, но затем распущенных по домам в обмундировании. Это решение предвосхитило другое — отказ от вооруженного сопротивления в утро предстоявшего вторника.

Девятого апреля в 4 часа 15 минут утра германские войска перешли границу и высадили десант на многих островах и в Копенгагене. Одновременно германский посол Ренте-Финк предъявил министру иностранных дел П. Мунку ультиматум, содержавший в себе заверения, что германские войска не преследуют никаких враждебных целей, и требование обеспечить беспрепятственное продвижение и свободу действий германских войск на территории Дании. Взамен вермахт давал гарантии «территориальной целостности и политической независимости Королевства Дания». На заседании срочно созванного Государственного совета обсуждался вопрос о продолжении вооруженного сопротивления, с целью произвести благоприятное впечатление на возможных союзников, но поскольку сопротивление представлялось явно безнадежным делом, было принято решение немедленно прекратить боевые действия и подчиниться обстоятельствам, вызванным фактической оккупацией страны. Тем временем в боевых столкновениях в Южной Ютландии и других местах погибли тринадцать датских солдат.

Согласившись с условиями ультиматума, правительство добилось того, что Германия на протяжении всей войны считала Данию формально суверенным государством, не находившимся с ней в состоянии войны. Конституционные органы власти: король, правительство и ригсдаг — функционировали в прежнем режиме вплоть до 29 августа 1943 г., когда они были заменены центральными органами управления, деятельностью которых руководили высшие чины министерских департаментов. Поскольку Дания сохранила статус иностранного государства по отношению к рейху, выработка политических решений в отношении нее по-прежнему являлась прерогативой германского Министерства иностранных дел и германского посла, который ко всему прочему получил звание государственного уполномоченного в знак того, что ему подчинялись все другие гражданские германские инстанции в Дании.

Было бы, однако, неправильно объяснять существование в Дании такого особого порядка, благодаря которому создавались более терпимые, нежели в других оккупированных странах, условия жизни, уступчивостью датского правительства накануне войны. Дело в том, что подобные предложения по инициативе Гитлера, помнившего, какую бурную реакцию вызвало вторжение в Бельгию в 1914 г. и считавшего, что «мирная» — в его терминологии — оккупация таит в себе большие пропагандистские возможности, были сделаны норвежским, а позднее также голландским и бельгийским властям, но приняла их только Дания. Впоследствии предоставление последней особого статуса объяснялось еще и теми обстоятельствами, что он был выгоден в экономическом плане, а авторитет правительства позволил затормозить рост движения Сопротивления.