Вечер Тот, кто меня прочтет в грядущих временах И воскресит мой стих из пепла иль забвенья, Стараясь разгадать его предназначенье И вспомнить тех, кто жил с надеждою в сердцах, Пусть знает, что душа в своем порыве страстном Сквозь крики, мятежи и слезы в гордый бой Рвалась, закалена жестокою судьбой, Чтоб ей была любовь добычею прекрасной! Люблю свой острый взор, свой мозг и мысль свою. Кровь мой питает дух, а дух живит мне тело. Мир и людей люблю и силу без предела, Которую беру и щедро отдаю. Жить — это значит брать и отдавать всечасно. Близки мне только те, что горячо, как я, Полны тревогою и жаждой бытия Пред жизнью мудрою с ее волненьем страстным. Взлет и падение — смешалось все, горя В костре, который мы зовем существованьем. Все прах — и важно лишь влечение к скитаньям До самого конца, когда вдали — заря. Кто ищет, тот себя найдет среди стремлений, Что человечество сливают в общий хор. Блуждая, ум всегда стремится на простор, И надобно любить, чтоб шел к открытьям гений. Великой нежностью пусть дышит знанье в нас, В нем красота миров и силы смысл единый, Обожествляющий все связи, все причины. Читатели мои, — в веках, в вечерний час, Услышите ли вы вопрос мой вдохновенный? Настанет день, и в мир могучий ум придет. В необходимости он истину найдет И водрузит на ней согласье всей вселенной! *** Необходимость — ты царица мира! Реальностью явилась ты сейчас. пусть в тайне, но уже слила ты в единенье Всех дел ритмичное и вечное движенье. Найдите ж силы в этот час, Чтоб стала красота и жизнь одно для вас! Пусть порт еще далек, но он уж виден нам. И согнутых дерев не пропадут труды. Боритесь в буре битв, под ветром славы, Своей победы величавой Неся в грядущее плоды! Перевод Вс. Рождественского Из книги «Многоцветное сияние» (1906) Хвала человеческому телу В сиянье царственном, что в заросли густой Вонзает в сердце тьмы своих лучей иголки, О девы, чьи тела сверкают наготой, Вы — мира светлого прекрасные осколки. Когда идете вы вдоль буксов золотых, Согласно, весело переплетясь телами, Ваш хоровод похож на ряд шпалер живых, Чьи ветви гибкие отягчены плодами. Когда в величии полуденных зыбей Вдруг остановится одна из вас, то мнится: Взнесен блестящий тирс [15] из плоти и лучей, Где пламенная гроздь ее волос клубится. Когда, усталые, вы дремлете в тепле, Во всем похожи вы на стаю барок, полных Богатой жатвою, которую во мгле Незримо пруд собрал на берегах безмолвных. И каждый ваш порыв и жест в тени дерев И пляски легкие, взметая роз потоки, В себе несут миров ритмический напев И всех вещей и дней живительные соки. Ваш беломраморный, тончайший ваш костяк — Как благородный взлет архитектуры стройной; Душа из пламени и золота — маяк Природы девственной, и сложной и спокойной. Вы, с вашей нежностью и тишью без конца, — Прекрасный сад, куда не досягают грозы; Рассадник летних роз — горящие сердца, И рдяные уста — бесчисленные розы. Поймите же себя, величьте власть чудес! Коль вы хотите знать, где пребывает ясность, Уверуйте, что блеск и золото небес Под вашим светлым лбом хранит тепло и страстность. Весь мир сиянием и пламенем покрыт; Как искры диадем, играющих камнями, Все излучает свет, сверкает и горит, И кажется, что мир наполнен только вами. Перевод Г. Шенгели
Вокруг моего дома Чтоб жить достойно, мудро, ясно, Готов любить я всей душой Волненье, трепет, свет и зной В сердцах людей и на земле прекрасной. Прошла зима, вот март, затем апрель И лета раннего блаженный, легкий хмель. Глициния цветет, и в солнечном пожаре Сиянья радуги алей, желтей, синей; Рои мельчайших тварей Кишат и трудятся на ней. О, этот блеск мелькнувшего крыла, И тела тонкая игла, Их лапки, щупальца и спинки, Когда, усевшись на травинке, Они почиститься спешат! Проворные движенья точны, И переливен панцирь их непрочный, Как струи, что уносит водопад. В мои глаза, как отраженье, Они вошли, и вот — они во мне Живут. О, игры их и в гущине Лиловых гроздей там и тут Их битв и их любви звенящее движенье! За ними к свету тянется мечта. Пылинки жизни, брызги золотые, — Я отвожу от них напасти злые: И клей на палочках и алчность воробьев Я нынче бдительный защитник их трудов; Я мастер и люблю хорошую работу: Гляжу — из ничего у них возникло что-то — Постройка хрупкая. Гляжу, как их полет Уверен, как умно рассчитаны усилья. Исчезли, — кажется, под самый небосвод, До самых звезд домчать их могут крылья. В саду — и пир лучей, и пляска звонких ос, И свежесть мягкая в тенистом полумраке, Дорожки длинные и ясные, и роз Кусты кудрявятся, и тяжко никнут маки. Теперь, когда июнь на дерне молодом По склонам солнечным себе устроил ложе, — На веки тонкие здесь лепестки похожи, Насквозь пронизанные светом, и теплом. И самый скромный лист и пестик в чаще сада Так строго вырезаны, с четкостью такой, Что весь немой Восторг ума и жадность взгляда Я отдал им влюбленною душой. Потом июльских дней отполыхает пламя, Устанет солнце. Впереди Маячит осень. Робкими шагами Подходят первые дожди, Цветов сияющих касаясь осторожно. Нам тоже, наклонясь, уста приблизить можно К их венчикам, и мы, целуя прелесть их, Где столько радости и тайны сокровенной, Целуем пламенно в избытке сил живых Уста самой земли священной. Букашки, лепестки, побеги вольных трав Плетут своей густой, кишащей жизни сети В моем селении, в саду, среди дубрав, Мой домик пеленой прозрачной обмотав; В полудни жаркие и в предвечернем свете Но окнам у меня и над моим крыльцом Они волнуются, жужжат и входят в дом; И даже вечером все трепетанья эти Так внятно слышу я, что сердцем и умом Жить начинаю в самой гуще их Влечений страстных и слепых. Меня окутали мильоном крыл блестящих, Из ветра, дождика и света состоящих, Букашки хрупкие и нежные цветы. Мой дом — гнездо: в него как будто рвешься ты, О все живущее короткой жизнью лета! В природе я ищу созвучного ответа У солнца гордого и слабого стебля. Тычинку и зерно, что нам родит земля, Благоговейными движеньями беру я. Я растворен во всем. Я — плещущие струи, Я — темная листва, я — сонных веток дрожь, Я — почва влажная, еще в росе прохладной, Я — травы тех канав, куда кидаюсь, жадный И пьяный радостью, пронзающей, как нож. вернуться Тирс — Так назывались украшенные зеленью, сосновыми шишками и гроздьями винограда жезлы участников празднеств в честь Диониса — вакханок и вакхантов. |
