— Эта задвижка…

— Сэр? — вежливо спросил коридорный.

— Не годится. Самая обыкновенная задвижка.

— Это хорошие задвижки, сэр, — сказал коридорный, — их нельзя открыть снаружи.

— Мне нужно, чтобы окно нельзя было открыть изнутри, — сказал человек по имени Роумер Вестон.

— Как вы сказали, сэр? — вежливо спросил коридорный.

— Чтобы окно нельзя было открыть изнутри.

— Все окна открываются, сэр, — сказал коридорный. — Приезжие хотят, чтобы окна открывались. У нас был один постоялец, сэр, — кажется, биржевой маклер, — так он поднял шум из-за того, что окно не открывалось. Он сказал…

— Послушайте, — сказал актер, повышая голос. — Я хочу, чтобы окно не открывалось изнутри!

— Таких нет во всей гостинице, сэр, — сказал коридорный. — Во всей гостинице — ни одного.

— Ладно, — сказал актер, — ладно, это не важно. Я три недели жил в комнате на втором этаже в последнем городе, где я играл.

— Играли? — спросил коридорный.

— Я актер, — сказал приезжий.

— Вы играете в пьесах? На сцене? — спросил коридорный.

— Да.

— Это, наверно, интересно… играть в пьесах, сэр, — сказал коридорный.

— Интересно? А, да… очень.

— Я так и думал, что очень интересно, — сказал коридорный. — Так я пойду, сэр? Что-нибудь еще, сэр?

— Нет, все хорошо, — ответил актер. — Знаете, у меня была комната на втором этаже, пожалуй недели три, — и все было хорошо.

— Обслуживают хорошо? Хорошая гостиница? — спросил коридорный.

— Что? — спросил приезжий. — Ах да, очень хорошая.

— У нас вам тоже понравится, сэр, — сказал коридорный и пошел к двери. — Так я пойду, сэр, если вам ничего не нужно.

— Нет, ничего не нужно, — сказал приезжий.

Коридорный вышел. Он спустился вниз и подошел к конторке.

— Понравилась ему комната? — спросил портье.

— Понравилась, — сказал коридорный. — Ему окно не понравилось.

— Как так — не понравилось окно?

— Он хотел, чтоб не открывалось изнутри.

— Изнутри? Ты хочешь сказать — снаружи? — сказал портье.

— Нет, — сказал коридорный. — Он именно этого хотел. Он хотел, чтобы окно нельзя было открыть изнутри.

— Не врешь? — спросил портье.

— Ей-богу, — сказал коридорный. — Он именно этого хотел. И страшно разволновался.

— Господи! — сказал портье.

Коридорный постучал себя пальцем по лбу и подмигнул.

Портье усмехнулся.

— Ты так думаешь? — спросил он.

— Он из этих, из актеров, — сказал коридорный. Сверкнул золотой зуб.

В половине десятого к конторке подошел человек.

— Что угодно? — спросил портье.

— Здесь остановился актер Роумер Вестон?

— Он снял здесь номер, — сказал портье.

— Мне нужно видеть его, — сказал вошедший. Он был высокого роста. На нем было синее пальто.

— Я пошлю коридорного узнать, у себя ли он, — сказал портье.

— Не нужно, — сказал человек. — В каком он номере? Не стоит затруднять коридорного.

— Это его не затруднит, — сказал портье.

— Так в каком же он номере?

— В пятьдесят третьем, на втором этаже, — сказал портье. — Поднимитесь по лестнице, вторая дверь налево.

— Я поднимусь, — сказал человек. — Не хочу беспокоить коридорного, у него, наверно, и так достаточно дел.

Он быстро поднялся по лестнице и постучал в дверь. Никто не ответил. Он снова постучал. Затем назвал Роумера по имени. Снова никто не ответил. Дверь была приоткрыта. Он толкнул ее и вошел. Он включил свет. С кровати был снят матрац. Решето пружин было обнажено. Затем вошедший увидел две руки, крепко ухватившиеся за ножки кровати.

— Эй, Роумер! — позвал человек.

Актер проснулся. Он вылез из-под кровати.

— Здравствуй, — сказал он.

— Что с тобой? Почему ты так спишь?

— Я теперь всегда так сплю, — сказал Роумер, — всякий раз, когда приходится ночевать на верхних этажах.

— Что? Вот так?

— Именно так. Том, — сказал Роумер.

— Зачем же? — изумился человек по имени Том.

— Приходится. Мне это вовсе не нравится. Иногда бывает довольно-таки неудобно.

— Что значит — приходится?

— Это значит — приходится! — громко сказал Роумер. — Если не уцеплюсь за ножки, я могу выброситься из окна. Приходится!..

— Чтобы удержаться?

— Чтобы удержаться, — сказал Роумер. — Каждый раз, как только ложусь, — это находит на меня. Я должен крепко ухватиться за что-нибудь.

— И давно это с тобой? — спросил Том.

— Около года. Том, — сказал Роумер. — Пожалуй, около года — с тех пор, как я понял, что не могу играть.

— Да ведь ты прекрасный актер, Роумер!

— Ты думаешь?

— Не сомневаюсь, — сказал Том. — Все это знают. Ведь у тебя такая известность!

— Известность бродячего актера! — сказал Роумер.

— Не нужно так думать, — сказал Том.

— Не могу не думать, Том, — сказал Роумер. — Ничего не поделаешь, так уж получается.

— Но ведь у тебя же есть роль? — спросил Том.

— Да, у меня есть роль, — сказал Роумер, — как раз для бродячего актера.

— Ты слишком много работал, — сказал Том, — тебе нужна передышка.

— Потому-то мне и хочется выброситься из окна, — сказал Роумер.

— Не говори так, — сказал Том. — Ничего хорошего из этого не выйдет. Тебе надо обратиться к врачу.

— Из этого ничего хорошего не выйдет, — сказал Роумер. — Доктора не могут сделать меня хорошим актером. А меня только так и можно вылечить.

— Не говори так. Все в один голос повторяют, что ты прекрасный актер. Все тебя знают.

— Все это мы уже обсуждали, — сказал Роумер. — Не стоит повторять снова. Я уже слышал это от тебя.

— Ладно, — сказал Том. — Ладно. Если ты так хочешь.

— Все пройдет, — сказал Роумер. — Извини, Том.

— Не за что, — сказал Том. Он поднялся и пошел к двери. — Я попрошу доктора зайти к тебе.

— Он мне не поможет, — сказал Роумер. — Послушай, Том, все будет хорошо, Я в Бентоне тоже жил на втором этаже, три недели.

— Ты спал на полу? — спросил Том.

— На полу, — сказал Роумер. — Спал так три недели. И все было хорошо. Мне бывало страшно, но я держался за ножки. И все было хорошо.

— Ты думаешь, что все будет хорошо?

— Да, все будет хорошо, — сказал Роумер. — Не беспокойся за меня.

— Ну, всего доброго, — сказал Том.

— Спокойной ночи, — сказал актер по имени Роумер Вестон.

Человек по имени Том вышел и спустился вниз.

— Позвоните доктору, — сказал он портье. — Непременно. Он болен.

— В пятьдесят третьем? — спросил портье.

— Да, — сказал посетитель. — Не нужно ничего говорить доктору. Просто позвоните и попросите зайти в пятьдесят третий.

— Хорошо, — сказал портье.

— Вызовите врача как можно скорей, — сказал посетитель.

— Я сейчас же позвоню, — сказал портье.

— Прекрасно.

Портье проводил его взглядом. Потом подошел к телефону и назвал номер. Он сказал несколько слов в трубку. Потом он повесил ее. Подошел коридорный. Он ухмыльнулся.

— Ну, что он сказал? — спросил коридорный.

— Он сказал, что только что лег спать, — сказал портье, — и не собирается вставать из-за какого-то паршивого актера.

— Так и сказал? — спросил коридорный.

— Так и сказал, — ответил портье. — «Нечего, говорит, меня беспокоить из-за бродячего актера».

— А если бы это была актриса?

— Тогда другое дело, — сказал портье. — Но бродячий актер…

— Что верно, то верно, — сказал коридорный.

Перевод Е. Элькинд

Вода была прозрачна, как будто на своды водорослей положили кусок зеркального стекла. Человек с удочкой различал желтые и белые камешки на дне. Он закинул лесу, крючок с насадкой медленно ушел под воду и опустился на камень. Два фута тоненькой лески из кетгута провисло в щель между камнями. Насадкой был живой сверчок; жало крючка проткнуло ему грудь.

Скользя вниз, сверчок не переставал трепыхаться — тер ножкой о ножку, словно стараясь с них что-то отряхнуть. Очутившись на камне, он попробовал было ползти, поднимая облачка ила.