— Но грузовик теперь мой, — напомнил ему Ловкач.

— Грузовик твой, — подтвердил Мак. — Но я порву бумагу, которую подписал вчера Билл, и если он согласен остаться на прежних условиях, то получит равную с нами долю. А если не согласен, то пусть топает отсюда с суточным пайком.

Это прозвучало как приговор суда, который в прежние времена золотоискатели сами держали над теми, кто нарушал неписаные законы верности товарищам. Билл знал, что его ждет. Он не склонен был отправляться в путь, который, когда кончится вода в его фляге, банка консервов да кусок пресного хлеба, приведет его прямо на тот свет.

— Твоя взяла. Мак, — сказал он.

Мак порвал расписку и бросил кусочки в огонь.

Во время завтрака все, казалось, забыли о том, что произошло. Мак стал рассказывать о причудах золота.

— Два знакомых мне парня разрабатывали заявку близ Наннина, — сказал он. — Дело у них шло прекрасно. Потом вдруг жила исчезла. Полгода попусту покопавшись в земле, они собрали свои пожитки и двинулись дальше. На другой день два других золотоискателя пришли на это место. Перед этим они пьянствовали, и денег у них не было ни гроша. Они спустились в шурф посмотреть, что к чему, поработали часа два и решили, что утром еще раз спустятся попытать свое счастье, но если ничего не обнаружат, то уйдут отсюда. На другой день едва они взялись за дело, как сразу же напали на богатейшую жилу. В первую же неделю добыли триста унций золота, а через месяц или два продали свой участок за семь тысяч фунтов.

— Мы бы тоже неплохо заработали, — с грустью сказал Ловкач, — если бы не продали свою долю в шахте Боуллер, когда жила исчезла и ее никто не мог найти. Новый управляющий обнаружил ее всего в двухстах футах от того места, где пропала старая.

— Не иначе как сегодня мы наткнемся на целый ювелирный магазин, — съязвил Билл.

Час спустя они уже работали в ближайшем шурфе. Накануне Ловкач произвел взрыв, и сегодня Мак, как обычно, спустился первым посмотреть, каковы результаты. Но ни в этот, ни в последующие дни ничего утешительного он не обнаружил. Только в самом конце месяца, когда Мак и сам уже помрачнел и начал терять веру в заявку, он однажды с торжествующей улыбкой обернулся к спустившемуся за ним следом Биллу.

— Иди посмотри, — сказал он, перелезая через обвалившуюся после взрыва породу.

Прямо перед ними сверкало золото; о лучшей жиле нельзя было и мечтать.

— Боже ты мой, милостивый, — рассмеялся Билл, — ну и проклинал бы я себя сейчас, если б Ловкач не надумал взыскивать свои старые долги.

Перевод Э. Питерской

— Так вот, значит, — рассказывал Билл, — мы трое погибаем от жажды, до ближайшего поселка миль восемьдесят, а золота кругом хоть завались.

Три месяца мы искали золото в горах Фрейзер Рейндж, и продовольствие у нас подходило к концу. Мы рассчитывали к рождеству вернуться в Кулгарди. Том собирался под Новый год сыграть свадьбу, да и моя старуха всегда требовала, чтобы я был дома к рождественскому обеду.

Билл Догерти и Крупинка О’Брайен были старыми друзьями. Тридцать лет они вместе искали золото, трясли грохот и на севере у Наллагайна и к востоку от озера Уэй. Но Крупинка мечтал о каменистых кряжах и серо-голубых степях к югу от Слипинг-Ривер и Соленых озер. Когда-то они нашли там богатую жилу, продали свою заявку и опять отправились на поиски, как только деньги пришли к концу. Но работа в горах Фрейзер была первым испытанием для молодого Тома Уэйра.

Том был хорошим парнем. Он работал рудокопом, но шахта «Промашка» закрылась, как раз когда он договорился о свадьбе, и он остался без дела. На приисках наступил застой, и у Тома не было никаких надежд получить работу в течение многих месяцев.

Эйли Маннерс работала в пивной Фленнагана, а девушки в то время были наперечет. Том боялся потерять ее: ведь у него не предвиделось никаких заработков, чтобы можно было обзаводиться семьей. А мистер Фленнаган, как и некоторые другие, поглядывал на Эйли. Семья Эйли требовала, чтобы Эйли бросила Тома и нашла себе жениха повыгоднее. Но Том нравился Эйли, и в последнюю минуту она уговорила Билла взять с собой Тома. Ей приснился сон, сказала она, что Том прижимает к себе огромный самородок, и если Билл и Крупинка возьмут Тома с собой, то им наверняка повезет.

— Так вот, мы уже совсем выдохлись, решили бросить участок и начали вытаскивать столбы. Это было примерно в трехстах милях к востоку от Слипинг-Ривер. — Билл неторопливо набил трубку и продолжал: — Нашли мы несколько подходящих кусков породы, поднялись вверх по склону и заложили шурфы. Раздробили мы целую гору породы, а золота добыли так мало, что и говорить о нем не стоило. Крупинка сказал, что ему надоело зазря стараться. Он твердил, что так и чует кругом золото. Но нигде поблизости не было стоящего участка. Я уже думал, что хорошо будет, если мы хоть с долгами сумеем разделаться, когда вернемся. Лужа, из которой мы брали воду, пересохла. Нам пришлось нагрузить верблюдов и сматывать удочки.

У них было пять верблюдов, и первые два дня они продвигались быстро, надеясь на третий день найти туземный колодец. Они его нашли, но он оказался пересохшим, и им пришлось отправиться дальше.

— Когда верблюды начали бунтовать. Крупинка испугался. Мы стреноживали их на ночь и пускали пастись. Они могли продержаться на одной верблюжьей колючке. Я пошел искать воду. Сначала я начал выслеживать стайку зеленых попугаев. Эти малыши так и мелькают в кустарнике, как будто в любую минуту могут напиться вдоволь. Говорят, что так оно и есть. Птицы должны пить каждые двенадцать часов и умеют находить воду. Я уже раз проделал такую штуку, когда искал золото за Блэк Рейндж и чуть было богу душу не отдал: я пошел за парочкой диких голубей и отыскал воду в ущелье. Но вот с попугаями мне не повезло, и мы решили, что одному из нас. Крупинке или мне, придется взять самого быстрого верблюда и спешно отправиться в Слипинг-Ривер за водой и продовольствием. Крупинка не умел управляться с верблюдами. А я подумал, что мне нельзя оставлять Тома; я знал, что нам придется нелегко, а Том не мог переносить жажду так, как мы, бывалые старатели.

Пока я гонялся за попугаями, в лагере тоже дела на месте не стояли. Когда я вернулся, у Тома рука была на перевязи. Он немного повздорил с Боко, старым верблюдом-самцом. Этот подлец набросился на Тома, искусал ему руку и удрал, а за ним и все остальные. Крупинка пошел их искать…

Он вернулся на следующее утро. Верблюдов он нигде не нашел, но по привычке проверил одну скалу. Принес целый мешок образцов. Вот тут-то мы и увидели золото. Оно так и блестело в каждом куске.

— Все-таки мы нашли его, Билл, — сказал мне Крупинка. — Там прямо прорва золота. Пойдем покажу.

Крупинка повел нас с Томом в долину, а потом вверх по другому склону. Само собой, он ставил метки. Крупинка точно напал на местечко. Когда мы остановились у скалы из железняка с кварцем, везде, где Крупинка отбил куски, так и блестело золото. Мы поняли, что нашли настоящее золотое дно, второй Дерри или Карбайн.

Том чуть с ума не сошел от радости.

— Вот это да! Ну и радость для Эйли! — закричал он. — Сон-то ее сбылся, Билл. Мы нашли золото! Теперь-то ее родичи не захотят откладывать свадьбу.

Мы отмерили и застолбили участки и набрали столько руды, сколько могли унести. И вдруг нас осенило, что золото-то нам ни к чему, если мы не найдем воды. Крупинка и я все обдумали. Мы считали, что находимся в милях восьмидесяти от Слипинг-Ривер. Крупинка прикинул, что он сможет добраться туда дня за четыре, если возьмет с собой пару галет и половину оставшейся воды. У нас ее было по кружке на брата. Крупинка мог выжить там, где другой давно протянул бы ноги, есть кору, ящериц, ягоды верблюжьей колючки, хотя от них бывает страшная резь и дизентерия. Лучше их вовсе не трогать. Будь у нас подходящий верблюд. Крупинка вернулся бы с водой и продовольствием вдвое быстрее.