Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Мама, почему ты не заставишь этого мальчишку пойти работать? Какой срам, что такой большой парень растет бездельником. Он портится прямо на глазах.

Она всегда старается доказать, что ты лгун, и пытается убедить в этом мать. Моя замужняя сестра устроила меня к аптекарю, с женой которого она была знакома.

Работал я там неплохо, и со временем меня перевели в провизорскую. Но потом туда же перевели еще одного мальчишку, с которым мы были приятелями, — и это было ошибкой. Тогда я так не думал, но теперь я это понимаю. Мы устраивали разные штуки, смешивали химикалии, которые не полагается смешивать, чтобы посмотреть, что из этого получится, и несколько раз чуть не взорвали аптеку, а однажды подожгли ее. Но провизоры нас любили и все улаживали. Как-то мы поймали большую черную собаку и, решив вечером отвести домой, тайком провели ее наверх и привязали на плоской крыше, снаружи лаборатории. Пес был чуточку шелудивый и больной с виду, поэтому мы дали ему дозу какого-то средства; а он перескочил через перила и съехал по покатой железной крыше прямо на почтенного горожанина, который был знаком с моей семьей. Мы страшно перепугались и никому ничего не сказали. Никто, кроме нас, этого не видел. Собака не растерялась и тут же исчезла, а почтенного горожанина подняли и увезли домой в кебе. И, по слухам, жена устроила ему головомойку за то, что он в таком отвратительно пьяном виде среди бела дня вышел на главную улицу.

Он, я думаю, до конца своих дней так и не понял, был ли он действительно пьян и что, собственно, произошло, — в то утро он и в самом деле пропустил пару рюмок, так что ничего страшного во всем этом не было. Только пес от нас удрал…

Однажды я спустился на склад и увидел, что там в банках с водой лежит фосфор. Мне захотелось показать привидение моему приятелю Билли, поэтому я стащил кусок фосфора и сунул в карман штанов.

Я стал под кран и облился. Фосфор прожег мне карман и упал на пол. В тот вечер меня отправили домой с примочкой из известковой воды и масла на ноге, и в хозяйских брюках, которые были на пол-ярда длиннее, чем надо; и вообще я чувствовал себя очень скверно. Они сказали, что это на время прекратит мои штуки, — и так оно и было. Рубец у меня на ноге останется до самой смерти и, если уж на то пошло, еще два-три дня после.

На этом месте я заснул, предоставив дослушивать рассказ щенку Митчелла.

Митчелл не станет брать расчет

Перевод Е. Элькинд

— Мне бы только раз еще на место поступить, я уж оттуда не уйду, пока хоть мало-мальская работишка есть, и сколочу деньжат. Нет уж, больше я дураком не буду. Не растеряйся я в позапрошлом году, не пер бы теперь по песку через чертовы эти акации. Вот пристроюсь на ферму куда-нибудь или у богача в хозяйстве за лошадьми смотреть или там по садовому делу, и уж годика четыре-пять меня оттуда не вытащишь.

— Ну а если расчет дадут? — спросил его товарищ.

— А я не возьму. Не брал бы я раньше расчета — теперь бы не мыкался. Хозяин мне скажет: «Ты, Митчелл, мне с той недели не нужен. Работы больше нет. Зайди ко мне в контору».

Ну, я зайду, получу денежки, а в понедельник опять как ни в чем не бывало приду на кухню позавтракать. Хозяин увидит, что это я.

«Митчелл, — скажет он, — ты еще здесь?»

«А я, по-моему, не собирался уходить, — скажу я. — С чего вы это взяли?»

«А я в субботу разве не сказал тебе, что ты больше не нужен? — начнет он сердиться. — Работы больше нет, я объяснял, кажется, ясно. Ведь я же дал тебе расчет в субботу!»

«Не выйдет, — скажу я, — я уж эту песню не раз слыхал. Мне, видите ли, надоело расчет брать. Все мытарства мои из-за этого. Нет, хватит, больше я расчета не беру; если бы мне никогда не давали его, я бы теперь был богатый, так что расчет брать мне нету расчета. Вас это не касается, зато меня касается. Нет, я уж так и решил: найду подходящее место и никуда с этого места не уйду. Мне и тут хорошо, чего мне еще надо? Работаю я на совесть, придраться вам не к чему. И не думайте даже давать мне расчет — все равно не возьму. Нет, уж больше меня на это не поймаете, — такого, как я, на мякине не проведешь».

«Да платить-то тебе я не буду, — скажет он, силясь не засмеяться, — ищи другое место».

«Ну что там за счеты, — скажу я, — тарелка супа вас не разорит, а я в доме всегда себе дело найду, пока настоящей работы нет. Мне от вас ничего не надо, а харчи я, хозяин, ей-богу же, оправдаю».

Так и буду ходить да поплевывать и по три раза в день, как обычно, на кухню захаживать. Хозяин посмотрит-посмотрит и скажет себе: «Раз уж я все равно этого парня кормлю, то пускай он хоть дело делает».

И приищет он мне какую-нибудь работенку: заборы чинить, или плотничать, красить, или еще чего-нибудь… и опять буду я приходить за получкой.

Стрижка собаки повара

Перевод Л. Либерзон

Это был самый обыкновенный маленький пес — помесь пуделя неизвестно с чем, весь заросший длинной грязно-белой шерстью, особенно густой над глазами, которые поблескивали сквозь нее, словно черные бусины. К тому же у него, вероятно, была больная печень. Вид у него всегда был такой, точно он страдал от обиды — то ли полученной, то ли ожидаемой. И в конце концов его действительно обидели. Каждое утро после завтрака он обыкновенно провожал стригальщиков до сарая, но делал это вовсе не из любви к ним — ни к кому из них он не питал особых, симпатий. Он ни к кому не ластился, это было не в его стиле. У стены сарая он просиживал часа два, съежившись, насупившись, — так, будто ему все осточертело, — и рычал, когда мимо проходила овчарка или кто-нибудь из ребят обращал на него внимание. Потом он уходил домой. Что ему нужно было у сарая, знал только он один, никто его туда не приглашал. Может быть, он приходил собирать улики против нас. Повар называл его «моя псина», а ребята называли повара «Рис с приправой», чаще всего добавляя «старый».

«Рис с приправой» был маленьким коренастым толстяком, с круглым, гладким, добродушным лицом, лысой головой и широко расставленными ногами. Он носил большой фартук из синего ситца. Когда-то он был корабельным коком. Может быть, повар не подходил к нашей лачуге, но скорее лачуга совершенно не подходила к нему. Если бы человек с живым воображением стал приглядываться к повару, ему почудилось бы, что пол слегка качается, как палуба корабля, и словно в туманной дымке возникают мачты, снасти и камбуз. Возможно, Рис иногда и сам мечтал о камбузе, но он никогда не упоминал об этом. Ему следовало бы быть в море или мирно почивать под землей, а не стряпать для шайки отпетых парней, работавших поденщиками в запущенном сарае, среди зарослей, в шестистах милях от океана.

Иногда ребята изводили повара и ворчали — или делали вид, что ворчат, жалуясь на харчи, — и тогда он произносил суровую возвышенную речь, по многу раз поминая свой возраст, трудность работы, маленькое жалованье и черствые души стригальщиков. И тогда наш присяжный шутник начинал выказывать повару сочувствие, одним глазом выражая сострадание, а другим хитро подмигивая приятелям.

Как-то в сарае во время перекура дьявол шепнул стригальщику по имени Джорди, что не худо было бы остричь собаку повара, и тот же злой дух заранее подстроил так, что собака оказалась под рукой. Она сидела у загона Джорди, а в машинке стригальщика как раз был гребень для ягнят. Джорди поделился с товарищами этим замыслом, который был встречен полным и всеобщим одобрением; и в течение десяти минут воздух сотрясался от смеха и криков стригальщиков и от протестов собаки. Когда стригальщик дотронулся до шкуры, то завопил: «Так держать!», а кончив, закричал во всю глотку: «Шерсть убрать!», и ребята охотно подхватили этот возглас. Сортировщик собрал «руно», всячески показывая, как усердно он работает, и разложил его, несмотря на громогласное негодование старика Скотти, упаковщика. Когда пса отпустили, он стремглав бросился домой — наголо остриженный пудель с грозными усами и кисточкой на кончике хвоста.

20
{"b":"242656","o":1}