В перерыве между боями был оформлен второй приказ по гарнизону Кзыл-Агачского красного отряда. В нем, помимо прочего, говорилось:
«Для снабжения гарнизона водой пробить ход из двора и прорыть ход до речки».
Всему гарнизону приказывалось
«усилить наблюдение за противником и стойко выдержать натиск неприятеля, пытающегося захватить склады с семенным зерном».
Предписывалось боеприпасами усилить снаряжение патронов, для чего имеющийся запас дроби перелить на пули, бойцам патроны расходовать по возможности экономно и открывать огонь по наступающим лишь в крайнем случае.
Приказами и распоряжениями начальника гарнизона и его помощника между участниками обороны были строго распределены обязанности. Чтобы дать возможность людям отдохнуть в часы затишья, в караул одновременно выставлялось по пять человек от каждого отделения. Одним словом, был введен порядок воинского подразделения в обороне. В этом Слесареву большую помощь оказывал Николай Ковалев.
V
На столе начальника отряда затрещал «эриксон» — старенький, видавший виды телефонный аппарат. Зырянов снял трубку.
— Слушаю!
— Здравствуйте, товарищ начальник! Говорит уполномоченный ОГПУ из Талды-Кургана. В районе появилась многочисленная кулацкая банда. Она движется, по нашим данным, на город, захватила ряд сел. Сейчас бой идет в Кзыл-Агаче, где засела группа пограничников, пославших ко мне за помощью двух допризывников. Красноармейцев немного, на длительное сопротивление их рассчитывать нельзя. У меня послать в Кзыл-Агач некого. В Алма-Ату я уже доложил. Вероятно, вот-вот вы из столицы получите приказ оказать нам помощь. Часть бандитов движется, по нашим сведениям, на Талды-Курган. Одним словом, ждем вашей помощи.
Зырянов немедленно вызвал начальника штаба и командира маневренной группы Анзигитова. Те быстро явились.
— Обстановка осложнилась, товарищи! — говорил собравшимся начальник отряда. — Всех прошу к карте. Только что сообщил из Талды-Кургана райуполномоченный ОГПУ о появлении крупной кулацкой банды. Она либо возникла на месте, либо по частям переброшена из-за кордона. Группа наших пограничников осаждена в Кзыл-Агаче. Необходимо выяснить, как наши бойцы попали туда, и немедленно оказать им помощь. Анзигитов, поднимай мангруппу «в ружье» и маршем выдвигайся в район Талды-Кургана. Учебный взвод Головина — в твоем распоряжении. Начштаба, немедленно соединись с округом, потребуй аэроплан. Мангруппе двигаться через Алтын-Емель и Кугалы…
В кабинет с ворохом телеграфных лент вбежал дежурный по части.
— Телеграмма из Алма-Аты.
— Давай скорее!
Начальник отдела, быстро перебирая белую ленту, прочитал:
«Из Алма-Аты по железной дороге отправлен на станцию Мулалы кавдивизион ОГПУ. Немедленно выделите силы для подавления кулацкого восстания в районе Талды-Кургана».
— Значит, наш план правильный, — сказал начальник отряда. — Жаль, что Турксиб далеко. А то бы через несколько часов были на месте. Выяснили, что за группа бойцов в Кзыл-Агаче?
— Выяснил, — ответил дежурный. — Отделком Слесарев с тринадцатью бойцами из нового пополнения.
— Сколько они держатся?
— Трое суток.
— Как вооружены?
— Винтовки и по подсумку патронов. Есть в разобранном виде ручной пулемет. Но патронов к нему нет.
— Да, без патронов трудно держаться. И доставить их нет возможности. Возможно, на месте что-либо придумаете.
Считанные минуты потребовались курсантам и бойцам маневренной группы для сборов по тревоге. Иван Головин первым доложил о готовности.
Мангруппа и учебный взвод вышли форсированным маршем поздно вечером. По дорогам Семиречья двигались со всеми мерами предосторожности, выставив боевое охранение, разведку и группу прикрытия. Однако все обошлось благополучно. В селах и аулах, встречавшихся по пути, было спокойно. Коммунистические отряды из сельских активистов, поднятые пограничниками, были готовы к обороне. Коммунисты и комсомольцы вооружились, ночью несли патрульную службу, а днем выставляли наблюдателей.
Но чем ближе подходили к Талды-Кургану, тем обстановка становилась нервознее. Кто-то распускал панические слухи о восстании против Советской власти, о том, что восставшие расправляются со всеми колхозниками, не щадя ни женщин, ни детей.
В Талды-Кургана все напоминало прифронтовой город. Кавдивизион ОГПУ уже прибыл по строящемуся Турксибу со станции Мулалы, через Талды-Курган двинулся к Кзыл-Агачу. Не успели прибыть пограничники, как над городом появился самолет. Пилоты посадили свой «Ю-8» на окраине города, разыскали Анзигитова и доложили:
— Летчики гражданской авиации Мазурук и Каминский прибыли в ваше распоряжение.
На груди Каминского пограничники увидели три ордена Красного Знамени. Столько орденов сразу у одного человека ни Анзигитов, ни Головин не видели. И сразу прониклись к пилоту огромным уважением.
— Вам, товарищ Каминский, в гражданскую довелось участвовать? — спросил Головин.
— Летал на «ньюпоре», — ответил тот. — А теперь вот на гражданскую машину перешел. Годы… Какая перед нами задача?
— Боевая. В селе Кзыл-Агач оказались в осаде наши пограничники. Нужно провести воздушную разведку. Хорошо бы бандитов из пулемета попугать. Но у вас же гражданская машина.
— А ведь это идея! Поднимем пулемет, Илья? — спросил Каминский своего напарника.
— Почему не попробовать? Возьмем.
— Тогда забирайте старшину Крюкова. Он у нас лучший пулеметчик. Правда, с неба стрелять еще не приходилось.
— Головин подозвал своего помкомвзвода и представил его пилотам.
Через полчаса самолет, словно огромная стрекоза, пробежав по пустырю, взмыл в небо. На коленях Каминского лежал планшет с картой. Приходилось сверяться с ней, чтобы держать правильный курс. Много часов налетал герой гражданской войны Каминский, но здесь впервые. А на заднем сиденье примостились второй пилот Илья Мазурук и старшина с пулеметом.
Под крылом — села и аулы, речка Каратал. Затем показалось большое село Канур. За ним — селение со странным именем Пикакешка. Слева были видны воды озера Сары-Куль. А вот и река Кзыл-Агачка, изгибающаяся круто на север. Через несколько минут полета над рекой будет Кзыл-Агач. Каминский увидел сверху все село сразу, стал присматриваться к ориентирам. Вначале трудно было определить положение на земле. На улицах двигались какие-то конники и пешие. Услышав гул самолета, они останавливались, смотрели вверх. Поняв, видимо, что самолет с красными звездами на крыльях может наделать бед, люди стали разбегаться. Одни скрывались в домах, другие нахлестывали коней и мчались прочь из села. И лишь отдельные смельчаки начинали стрелять из винтовок по краснозвездной птице.
Каминский увидел двор кооператива. Сделал один круг, второй. Проходили минуты… Вот уже четверть часа кружил над селом самолет. Вдруг пилоты увидели, как двое людей вскарабкались на крышу и расстелили на ней белое полотно с наспех намалеванными на нем буквами: «Кончились патроны».
Стрельба с земли усилилась. И когда самолет вновь стал разворачиваться над селом, Илья Мазурук показал старшине Крюкову на пулемет, а сам для чего-то снял гимнастерку, переложив содержимое ее карманов в брюки.
Старшина стал изготавливаться для стрельбы, вложил диск. Но стрелять было не с руки. Каминский понял это и перевел самолет на бреющий полет. Крюков дал длинную очередь по скоплениям бандитов на площади. По домам, где укрылись другие, он стрелять не стал. Могли пострадать ни в чем не повинные жители.
А Мазурук тем временем набил гимнастерку патронами, завязал узел. И когда «Ю-8» вновь пролетал над кооперативом, кинул узел за борт, проследив, куда упала «посылка». Сделав еще круг над Кзыл-Агачем, самолет лег на обратный курс, взяв несколько восточнее. Летчики заметили, что по дороге на Чимбулак и Капал движутся отряды вооруженных всадников, разбежавшихся при появлении самолета. Это двигалась на Талды-Курган часть банды, осадившей группу Слесарева.
