Джейк кивнул на пустой ящик.

– А как часто вы проверяете гробы?

– Мы предпочитаем термин «ячейки покоя».

– Так все-таки – как часто?

Ответила ему брюнетка:

– Каждая ячейка находится под непрерывным электронным наблюдением, мистер Кардиган.

– Ну а просто так, глазами, вы когда-нибудь заглядываете в них?

– В случае долгосрочных заключенных вроде доктора Честертона мы проводим подобную процедуру раз в полгода.

– Когда проводилась последняя проверка?

– Четыре с половиной месяца тому назад.

– И он был в этом ящике?

– Конечно. В противном случае инспектор этого яруса исправительной колонии подал бы рапорт.

Джейк снова пнул гроб.

– Так почему же ваше мониторное оборудование даже не заметило, что его давно здесь нет?

– Мы расследуем этот вопрос, – ответил Сильвермен.

– Постороннее вмешательство, – сказал один из роботов.

– Как это? – спросил толстяк.

– Доклад формулируется. – Робот постучал себя по макушке. – К мониторному оборудованию, связанному с ячейкой покоя заключенного номер 18977, было подключено дивертерное устройство.

– Получается, – перевел на нормальный язык Джейк, – что в монитор гнали липовую информацию. Все последние четыре с половиной месяца.

– Это крайне серьезно. – И без того мрачное лицо заместителя начальника тюрьмы Сильвермена помрачнело еще больше. – Возникает подозрение, что заключенного потихоньку вывезли отсюда. Прежде такого никогда не случалось.

– Не случалось, насколько вам известно.

– Вы можете идти, – сказал Сильвермен. – Ваша помощь больше не нужна. Если мы сумеем узнать, где находится в настоящий момент Гордон Честертон...

– Или его останки.

– Что вы хотите этим сказать?

– За последнее время умерло несколько людей, связанных в прошлом с Честертоном, – ответил Джейк. – Вполне возможно, некто, организовавший их убийство, хотел бы и его смерти.

– Но ведь он и так был практически мертв. Пятьдесят лет в этом месте – очень и очень большой срок.

– Да, конечно, но все-таки настоящая смерть как-то надежнее. Необратимее.

Джейк направился к двери, у которой так и стоял сопровождавший его сюда робот.

– Естественно, мы ожидаем, что, если вы узнаете, куда делся Честертон, – сказал тюремщик, – то сразу поставите нас в известность.

– Я сообщу в «Космос», а они известят вас.

Джейк и робот двинулись длинным серым коридором. Как только они в первый раз свернули за угол, справа от них бесшумно открылась дверь.

– Джейк.

Голос был едва слышен.

– Джейк, пожалуй, я смогу тебе помочь.

Первого охранника у причальных сооружений Мэйзи-Убийца отшвырнула сильным ударом в грудь.

Тот отлетел, уронив оружие на рифленый пол, и врезался в металлическую стену. На этом с ним, собственно, было и кончено.

Тем временем Лунбазовая Минни схватила двух остальных охранников и стукнула их головами.

– Так нечестно, – пожаловалась Тесси-Торпеда. – Ты ни одного мне не оставила.

– Вперед, – скомандовал Гомес, перешагивая через бесчувственные тела охранников.

Они с Натали выбежали на широкую площадку, обнесенную пластигласовой стеной. Здесь, в люльках пусковых катапульт, покоились три небольших серебристых шаттла.

Гомес еще раз посмотрел на ключ, любезно предоставленный ему Леоном.

– Нам нужен ФШГ-3. – Он еще раз окинул взглядом шаттлы. – A, aqui[20].

Оказалось, что они стоят прямо перед нужным им кораблем.

– Мы очень благодарны вам за помощь. – Натали повернулась к сопровождавшему беглецов блистательному трио. – Надеюсь, что из-за нас у вас не будет никаких дополнительных неприятностей с теми подонками, которые заправляют этим...

– А вот уж хрен, милая, – прервала ее Тесси. – Прибереги свои «спасибо» и «до свидания» – мы тоже летим с вами.

– Но ведь это же будет...

– Нам надо смываться отсюда, а не спорить.

Гомес открыл дверцу корабля и уже забрался внутрь.

– Гомес, но не можем же мы вот так украсть этих трех андроидов прямо из-под...

– А шаттл мы что – не воруем?

Несколько раз стукнувшись головой о потолок, он уселся в кресло пилота.

– По правде говоря, я понимала это скорее как нечто вроде одалживания, поскольку, достигнув БЛА, мы всегда можем сделать так, что...

– Нэт, садись рядом и пристегивайся.

Гомес оглянулся.

– А ты, Тесси, и вы, сестрички, забирайтесь на борт и будьте готовы к старту. Мы собираемся сваливать отсюда muy rapidamente[21].

– В секунду, красавчик.

Не прошло и трех минут, как все оказались на борту. А уже через шесть минут шаттл с ревом сорвался с причальной палубы «Казино».

Джейку потребовалось добрых полминуты, чтобы узнать человека, который окликнул его.

За дверным проемом в темном металлическом инвалидном кресле сидел хрупкий, невероятно худой человек. Тонкие пальцы, вцепившиеся в подлокотники, казались пальцами скелета. Лицо человека было таким же серым, как и стены коридора.

– Здравствуй, Джейк, – произнес слабый, усталый голос.

Джейк сделал два шага вперед.

– Пит Гудхилл?

– Ты меня давно не видел.

И человек, и его голос, казалось, почти утратили материальность.

– Во всяком случае – с того времени, как меня засадили в Холодильник. Больше четырех лет. А ты что, по-прежнему тюремный психиатр?

На губах врача появилось что-то отдаленно напоминавшее улыбку.

– Только до тех пор, пока не сумеют найти замену.

– А в чем, собственно...

– Я умираю от редкой формы рака. От нее, к сожалению, все еще нет никаких лекарств.

– Извините, пожалуйста, сэр, – вмешался робот, – но нас, очевидно, ждут...

Доктор Гудхилл тронул одну из кнопок на правом подлокотнике своего кресла. Из маленького отверстия в боковой стенке кресла сверкнул тонкий ярко-оранжевый луч. Луч ударил робота прямо в грудь.

Послышалось какое-то дребезжание, глаза робота захлопнулись, руки бессильно упали, и он застыл.

– Зайди сюда на минутку, Джейк. Мне надо с тобой поговорить.

Взглянув на неподвижного робота, Джейк вошел в комнату.

– Все никак не можешь поладить с коллегами, Пит, – заметил он. – Совсем как тогда, когда работал в южнокалифорнийской полиции.

– В те времена мне не приходилось зависеть от этого долбаного кресла, если появлялась нужда разобраться с такими вот надоедливыми засранцами.

Кресло Гудхилла проехало насквозь маленькую комнату и через еще одну дверь выкатилось в другой коридор.

– Вот сюда. Ты уж извини, что я начал тебе плакаться. Психиатру не к лицу так поступать – это плохой пример для пациентов. Но умирать и вправду тоскливо, если задумаешься об этом немножко. Как бы там ни было, Джейк, но я очень рад, что ты все-таки выбрался из этого места. Никогда не сомневался, что тебя просто подставили.

– Знаю, Пит. Было еще несколько людей, думавших так же, но никто не мог ничего доказать.

По правую руку от них открылась белая дверь.

– Моя контора.

Инвалидное кресло перенесло хрупкого, умирающего человека через порог большой комнаты с яркими оранжево-желтыми стенами.

– Вот такие мелочи немного скрашивают мне жизнь в этих стенах. Как выяснилось, теплые цвета не дают мне совсем пасть духом.

– Это заведение никогда не славилось особо теплой атмосферой. – Джейк сел в алое кресло. – Иногда мне кажется...

– Что тебе кажется, Джейк?

– Даже не знаю, Пит. Что меня здесь и вправду заморозили, а потом я так и не оттаял окончательно.

Гудхилл тронул кнопку на подлокотнике. Серебристый стержень выскочил из кресла, по-змеиному изогнулся и вытер ему нос платком.

– Никто никогда толком не изучал постэффекты пребывания в Холодильнике. Я собирался написать книгу, которая... Мать твою, чего я плету? Да меня до этого десять раз кондрашка хватит.