– Что это за симптомы?

– Очень высокая температура, причем поднимается она буквально мгновенно. Затем головокружение и потеря ориентации, почти всегда сопровождается жестокой рвотой. Через несколько часов больной впадает в полукоматозное состояние и остается в нем. Исключения крайне редки. Поражается дыхательная система, и нормальное, без помощи техники, дыхание становится невозможным.

– А были, – спросила Бет, – случаи в других местах? В других штатах, в других странах?

– Нет, если не считать нескольких случаев на нашем полуострове и по ту сторону пролива, в графстве Марин. Но все это – занесенное от нас.

– Это должно означать, что вирус, чем бы он ни был, выпущен на волю во Фриско.

– Во всяком случае, мы так думаем.

– Есть подозрения, кто это сделал и зачем?

– Скорее всего это дело рук какой-то террористической группы. – Доктор Годвааген покачал головой. – Однако пока никто не взял на себя ответственность и не предъявил никаких требований.

Джейк взглянул на Бет, та слегка кивнула.

– Доктор Честертон, – негромко сказала она.

– Что вы говорите? – спросил врач.

– Так, ничего.

– А удается справиться с этим вирусом? – продолжил свой допрос Джейк.

– Все, что мы пробовали до сих пор, оказывалось бесполезным. На вчерашний день по городу зарегистрировано сорок семь случаев летального исхода, и ни у одного из больных нет ни малейших признаков улучшения. Если бы удалось идентифицировать вирус – а мы подозреваем, что первоначально его получили в какой-то правительственной лаборатории, – возможно, удалось бы найти способ борьбы с ним. Естественно, мы установили контакт со многими правительственными учреждениями, мы просили их о помощи. В противном случае...

– А не можете вы сами разработать способ лечения?

– Понимаете, мисс Киттридж, в том-то и состоит основная идея искусственного вируса, полученного для Бренного применения, что враг, против которого он использован, не сможет быстро создать нужное лекарство. Это же спланированная болезнь, задуманная так, чтобы ввести исследователей в полное недоумение. Однако через некоторое время – несколько недель или месяцев – мы почти наверняка что-нибудь придумаем.

– А как долго живут больные? – спросил Джейк.

– Бывает по-разному, – ответил врач. – Были такие, которые смогли продержаться только два-три дня. В случае вашей жены, мистер Кардиган, когда пациентка относительно молода и здорова, можно ожидать, что она проживет дней десять или даже две недели. Конечно, не надо забывать, что у нас еще очень мало опыта и все наши расчеты могут оказаться ошибочными.

Пожав плечами, он откинулся на спинку стула.

– Вы говорили, что эта болезнь очень заразна, – сказал Джейк. – А не мог заразиться и мой сын?

– Очень хорошо, что вы сами подняли этот вопрос. Мы только что приняли решение – собственно, я пришел сюда прямо с совещания, – что все имевшие достаточно продолжительный контакт с больными чумой, должны содержаться здесь, в профилактическом отделении. Так будет легче за ними наблюдать.

– Вы сказали «чума», – вмешалась Бет. – Так это действительно чума?

– Некая эпидемия, я бы назвал ее чумой. Количество жертв продолжает расти. Через несколько дней, а может и раньше, мы не сможем больше скрывать этого, а тогда к прочим нашим проблемам добавится еще и паника. Репортеры уже начинают проявлять интерес.

– Значит, вы хотели бы, чтобы мой сын остался здесь?

– С точки зрения закона мы не можем этого требовать, во всяком случае – на нынешней стадии. Но так было бы лучше.

– Да, мне тоже так кажется. Я поговорю с Дэном. – Джейк встал. – Кроме того, я попробую найти противоядие от этой чумы.

– Нам нужны, мистер Кардиган, высококвалифицированные специалисты-медики, а не полные энтузиазма частные сыщики.

– Знаете, доктор, – сказал Бет, вставая, – а я, находясь на вашем месте, поставила бы на Джейка.

Рука, протянувшаяся через узкий столик, тронула пульт управления. Трудолюбиво оголявшаяся девица исчезла, чуть-чуть не успев расстаться с последней своей тряпочкой.

– Если хочешь, я расскажу, чем все кончилось, – предложила молодая рыжеволосая женщина, безо всякого приглашения усаживаясь напротив Гомеса.

Гомес проигнорировал столь соблазнительное предложение.

– Если ты меня знаешь, – продолжала рыжая нахалка, – а ты ведь знаешь меня, Гомес, то тебе известно, что я не особая поклонница китайских церемоний. Однако, как бы там ни было, я не думаю, что сильно отступлю от своих правил, которые, возможно, не очень-то по нутру всякому, с кем я имею дело на протяжении своего напряженного трудового дня, если намекну тебе, что при сложившихся обстоятельствах сердечное приветствие ни в коем случае не стало бы серьезным нарушением этикета. Ведь как ни кинь, по непостижимой прихоти судьбы мы с тобой оказались здесь, вдалеке от родной планеты, заброшенные в безбрежные просторы...

– Приветик, Натали, – хмуро сказал Гомес, – Вали отсюда.

Очаровательно улыбнувшись, Натали Дент поместила на стол свои острые локоточки и внимательно вгляделась в лицо детектива.

– У меня всегда имелось смутное подозрение – оно зародилось еще в те далекие времена, когда ты был закаленным в битвах южнокалифорнийским копом, а я невинной и очаровательной... ну ладно, очаровательной-то во всяком случае, молодой журналисткой отдела криминальных новостей «Факс таймс» Большого Лос-Анджелеса, – что ты не совсем одобряешь мою манеру поведения, что нимало не огорчало меня, ибо я и до того нередко сталкивалась со случаями, когда моя врожденная застенчивость ошибочно принималась за развязность, в результате чего некоторые мужчины, особенно те из мужчин, которые воображают себя бабниками, не одобряли...

– Vamos, – предложил Гомес, махнув рукой куда-то вдаль. – Удались, Нэт. Разрешение получено, так что собирай манатки и – ножками.

– Вона, билингвический отлуп. Но ведь это очень интересно, Гомес, так как, по моему мнению, данный факт указывает, а я считаю, что вполне способна быть объективной, когда обстоятельства к тому...

– Натали, ну правда, уйди, – еле слышным голосом взмолился Гомес. – Ведь нельзя же, чтобы кто-нибудь увидел, как репортер корпорации «Ньюз», этого кошмарного агентства видеоновостей, треплется с известным частным сыщиком. А тем более – на борту шаттла, направляющегося к такому кабаку, как «Казино».

– Тебе нечего бояться, ведь у меня великолепная легенда, с какой целью я отправилась в эту прогулку, – успокоила его Натали. – Видишь ли, я, считается, проверяю слух, что Виктория Дорадо, тронутая богатая наследница, по новой смывшаяся из дома, находится сейчас в «Казино», где проматывает очередную горстку денег из своих бездонных сундуков. А потому, если кто-нибудь – ну, скажем, тот здоровенный бровастый бандюга, который сидит у стойки и время от времени с подозрением вперяет в нас свои глазки-бусинки, – меня узнает... ну и что, у меня есть в высшей степени убедительное и уважительное объяснение моему пребыванию на борту шаттла, так что никто даже на долю секунды не подумает, что я направляюсь туда в точности по той же самой причине, что и ты.

Гомес с трудом подавил желание обернуться и оглядеть бровастого бандюгу.

– Ну ты подумай, chiquita[16], вот так совпадение! Агентству «Космос» поручено найти мисс Дорадо, и у нас тоже есть сведения, что она бывает в «Казино». Ну а теперь, когда мы оба знаем, что происходит, – adios.

Задумчиво глядя на него, рыжая Натали слегка пожевала свою левую щеку.

– Интересно, что ты на это скажешь? Гомес, да никак ты и вправду держишь меня за ту же наивную дурочку из сектора Фресно, какой я была в девятнадцать лет, когда первый раз тебя встретила, и считаешь, что меня и сейчас можно так же легко одурачить? Ну так теперь мне уже двадцать шесть, и я как-нибудь способна разглядеть правду за кучей всякого...