В КАНТОНЕ
Вулканы Камчатки остались далеко позади. Крузенштерн вел «Надежду» в Китай.
8 ноября Шемелин сошел на берег в Макао и увидел каменную стену поперек узкого перешейка — границу между португальскими владениями и Китаем. Макао ютился на маленьком полуострове. Перешеек соединял город с китайским островом, который тоже назывался Макао. Город, защищенный фортами, лежал на живописных холмах, частью прятался в глубоких оврагах. Здесь Шемелин не раз беспокоился за целость компанейских товаров. Бесчисленные корсары на джонках с парусами из рогожи нападали среди бела дня на купеческие суда в гавани Вампу — прямо под жерлами макаоских батарей. Русские люди видели причину этих «разбоев»: нищета китайцев и сказочная роскошь богачей Макао и Кантона породили корсарские содружества.
Португальцы с удивлением рассматривали невиданных русских.
Вскоре в соседний Кантон пришел на «Неве» и Лисянский. Он рассказал о событиях в Русской Америке. Рыжий пират Барбер действительно натворил немало в Ситхе! Лисянский вместе с Барановым шесть дней осаживал индейцев, они стреляли в русских из барберовских пушек. Лейтенанты «Невы» Арбузов и Повалишин вместе с Барановым в теплый полдень 20 сентября пошли на взятие лиственничных стен индейского редута. Старику Баранову насквозь прострелили руку, но он не покинул рядов десанта. Ситха вновь стала русской…
Лисянский привез в Кантон меха из Русской Америки. Торговля здесь была иная, чем в Игольном ряду в Москве! Шемелин в Кантоне выручил 191 623 пиастра деньгами, более 2 тысяч мест чая, выменял на меха китайку, шелк, фарфор. Вот только когда сбылась мечта Шелехова о торговле с Китаем в Кантоне! И Шемелин погрузился в расчеты той выгоды, которую можно получить от перевозки аляскинских мехов не сушей, через всю Сибирь, а морем.
Но пытливость путешественника берет верх над расчетами торговца. Шемелин жадно изучает Кантон. Его, как и Лисянского, поражает здесь обилие нищих. Кстати, нищие корсары всего какой-нибудь месяц назад напали целой флотилией из 300 джонок на укрепления возле Кантона и разрушили форты.
Торговлей в Кантоне владели 11 «гонгов» — королей рынка. Здесь торговали всем тем, что производили земли Тихого и Индийского океанов. Шемелин терпеливо составлял таблицы цен на эти товары. Чего тут только не было! Янтарь и батавский арак, таинственный бенжамин (он же «девичье молоко») и бетель, птичьи гнезда и воск, черное дерево с Мадагаскара и броня черепахи, гвоздика и ртуть, мускус и саго… Слоновая кость, красное дерево, акульи плавники, ревень, шелка, перец…
В конторе негоциантов Билля и Мэньюка Шемелин узнал, как часто наведывается сюда враг Аляски пират Барбер. Наверное, он возил в Кантон бенаресский опиум. Город был пропитан запахом сандалового дерева. Куски его размалывали и полученный мшистый порошок сжигали у подножия кантонских идолов. Федор Шемелин бродил по Кантону, исправно записывая в свой журнал все, что особенно поражало его живое воображение.
В 1806 году, когда в России стоял звонкий синий февраль, «Нева» и «Надежда» покинули Кантон. Мимо берегов Суматры и Явы, волшебным Зондским проливом (где нашел впоследствии свою могилу Александр Баранов) шли они, держа курс на мыс Доброй Надежды. И задолго до берегов Африки корабли были окружены стаями радужных бабочек. Ветер гнал от африканской земли эти живые трепещущие облака…
От мыса Доброй Надежды Лисянский повел «Неву» прямо в Англию, а Крузенштерн взял курс на остров Св. Елены. Шемелин занес в свой журнал впечатление о диком острове с раскаленной землей, подробно описал Сент-Джемс.
Кто мог знать тогда, что эта суровая земля станет могилой Бонапарта? Тогда на, острове Св. Елены осталась русская могила. 25 апреля второй лейтенант корабля «Надежда» Головачев в припадке умоисступления покончил с собой выстрелом из пистолета. Шемелин описал печальную сцену похорон на чужбине. Губернатор острова обещал поставить памятник на могиле русского мореплавателя.
Вскоре «Надежда» бросила якорь у стен Кронштадта. С этого времени до 1816 года мы снова ничего не знаем о Шемелине.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
В нашем повествовании названо немало имен. Расскажем о судьбах некоторых людей, о событиях, происшедших за десятилетие между 1806 и 1816 годами.
Н. Резанов, посетив Русскую Америку и Калифорнию, вернулся в Охотск и помчался в Петербург. Где-то на Алдане, ночуя на снегу, он жестоко простудился и заболел. Умирал он очень тяжело. Схоронили его в Красноярске.
И. Крузенштерн, прибыв на родину, принялся писать книгу о походе славных кораблей.
Ю. Лисянский тоже здравствовал. В 1812 году он выпустил описание плавания «Невы».
Жив был в то время и легендарный правитель Русской Америки Александр Андреевич Баранов. Он успел подружиться с королем Тамеамеа, и тот прислал русскому другу мантию, в которой ходили только гавайские короли.
Ф. Толстой по приезде в Россию угодил за все свои грехи прямо в Нейшлотскую крепость, куда его отвез фельдъегерь, встретив у петербургской заставы. Через год Толстого вернули в полк. Но он снова подрался с кем-то на дуэли и опять был посажен, но уже в Выборгскую крепость. Во время Отечественной войны в битве на Бородинском поле Толстой показал чудеса храбрости.
«Дикий француз» Кабри устроился на должность учителя плавания в Кронштадтской морской школе. Почтенный наместник короля Сандвичевых островов Юнг продолжал свою деятельность.
Молодой канак с Гавайских островов Василий Моллер в 1810 году блестяще закончил штурманское училище в Кронштадте и сделал особые успехи как кораблестроитель на петербургской верфи.
Печальной и глубоко назидательной была судьба Барбера. Видя, что Баранова взять не просто, Барбер прикинулся лисой. Он привел в Кадьяк корабль «Мирт» и предложил Баранову купить это судно. Ничего не подозревавший правитель Русской Америки заключил сделку с Барбером, и тот отправился на Камчатку для того, чтобы получить часть платежа за «Мирт» в Петербурге. Но на Камчатке каким-то образом выяснилось, что корабль Барбер просто где-то украл. Не из страха позора или потери чести, а из-за боязни, что его «коммерция» раз навсегда лопнет, пират покончил с собой. Так оборвалась темная, грешная, исполненная разбоями жизнь.
Но где был тогда наш герой — простой, уже преклонный годами приказчик из Тобольска? В 1816 году, спустя тридцать лет после того, как он вез шелеховскую пушнину и ост-индские, товары в Тобольск и Москву, Шемелин подготовил к печати свой «Журнал первого путешествия россиян вокруг земного шара». В предисловии он писал:
«…Доверша теперь повествование мое о славном путешествии сем, поставляю себе обязанностью посвятить оное Российско-Американской Компании».
В том же году шемелинский журнал был отпечатан двумя томами. В этих книгах Шемелин просто, бесхитростно, хорошим русским языком рассказывал о походе «Невы» и «Надежды». Записки тобольского самоучки имели немалый успех. Позднее Шемелин был забыт, как забывали раньше многих русских замечательных людей. Его имя лишь мелькало кое-где в архивах. Часть бумаг Шемелина попала в личное собрание документов Резанова. Как мне удалось установить, в этом собрании хранилась рукописная копия шемелинского журнала, письма Шемелина из Бразилии, его донесения из Петропавловска-на-Камчатке.
1816 год — последняя и наиболее важная дата жизни Шемелина. Архивы последующих лет упорно молчат о человеке, нога которого ступала и на древнюю землю Тобольска, и на желтый песок Кяхты, и на коралловую твердь Полинезии… Старые историки не беспокоили себя изысканиями о жизни Шемелина. Кому интересна была судьба тобольского приказчика и надсмотрщика над поварами корабля «Надежда»? Потомки не знают, где его могила, не знают, как и где окончил свою долгую жизнь летописец первого русского кругосветного плавания…
ЗАПИСКИ КОРОБИЦЫНА
Счастливый случай помог Всесоюзному географическому обществу приобрести в одной из книжных лавок Ленинграда подлинник собственноручных «Записок приказчика Российско-Американской Компании Н. И. Коробицына». Эти записки изданы в сборнике «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке» (Издательство Академии наук СССР, 1944).
