В Египте В. П. Парыгина передали на борт русского корабля.

В 1899 году он ступил на землю России в Одессе, завершив этим полные приключений долгие скитания, начатые в Сибири и перенесенные на острова далекой Индонезии.

Дальнейшие следы Виссариона Парыгина для нас потеряны.

Но ведь у него были близкие люди, которым он рассказал, что именно его заставило отправиться на Бали и Ломбок — простая ли любознательность русского странника или стремление исследовать руды островных недр? Ведь к ним до тех пор еще не прикасался молоток геолога!

Так или иначе Парыгин был живым свидетелем последнего восстания свободолюбивых балинезцев против голландских угнетателей. Ровно через год после пленения Виссариона Парыгина батавские войска покончили с независимостью Бали и Ломбока.

Но нам нелишне знать быль о простом русском человеке, ставшем очевидцем мужественной борьбы индонезийцев со своими поработителями.

Лишь в последние годы было установлено, что Парыгин на самом деле был Василием Пантелеймоновпчем Мамалыгой (Малыгиным), родившимся в 1865 году в Бессарабской губернии.

Большое озеро Рудольф лежит к юго-западу от столицы Эфиопии Аддис-Абебы. Не всякий европеец отваживался еще в конце прошлого века посетить эти места. «Никому не удавалось пройти с севера к озеру Рудольфа или проникнуть к югу далее северных границ Каффы, недавно еще могущественного государства, завоеванного абиссинцами», — записал в свой дневник Александр Ксаверьевич Булатович (1870–1919) перед выступлением из Аддис-Абебы.

В 1897 году император Менелик, расширяя границы Абиссинии решил занять обширные земли к югу от своей столицы. Пятнадцать тысяч испытанных в боях и походах воинов под командой прославленного генерала Вальде Георгиса двинулись в путь. Многие из них были отмечены знаками высшей доблести — лентами из львиной гривы, тигровыми шкурами и серебряными шлемами. Темнокожие воины в белых плащах везли впереди огромного отряда флаг своей страны из шелка трех цветов — красного, зеленого и желтого. Рядом с темнолицым генералом ехали двое белых людей в форме русских гвардейских гусар. Один из них был поручик Александр Булатович, другой — широкоплечий богатырь-солдат Зелепукин. Русских всюду сопровождал солдат-абиссинец Вальде Тадик. Он помогал Булатовичу еще в первом его походе, когда русский путешественник достиг не исследованной европейцами реки Баро и долины Голубого Нила.

Булатович знал язык абиссинцев, ему были знакомы обычаи народа, всегда дружившего с Россией.

— Я постараюсь установить, куда течет Омо, — сказал Булатович, прощаясь с императором Менеликом. — Омо — главная река всей южной Эфиопии. Но Омо, как известно вашему величеству, считают за верховья реки Сабат. Сабат впадает в Нил… Но если Омо — самостоятельная река, я достигну ее устья, чего бы это ни стоило мне…

Русские гусары совершали одно открытие за другим. Они поднимались на вершины гор — бывших вулканов. В потухших кратерах светились небольшие озера. Из одного такого озера вытекал приток Голубого Нила — река Улука. На всем протяжении своего пути Булатович вел маршрутную съемку и определял широту и долготу примечательных мест. Кроме того, он составлял словарь языка темнокожих племен, населявших области Южной Эфиопии, и не расставался с фотографическим аппаратом, при каждом удобном случае снимая виды местности и типы населения.

Между Аддис-Абебой и озером Рудольф лежали целые страны. Цветущая страна Джимма была богата железом и тканями. Туземные короли носили копья из серебра, но король Джиммы, например, охотно сменял бы свое копье на добротный русский клинок. Трехлинейная винтовка Булатовича и его шашка из златоустовской стали восхищали воинов-эфиопов, и потому пришлось подарить одному чернокожему генералу клинок, вышедший из горнила сабельных мастеров Урала…

На пути к озеру Рудольф был открыт горный хребет, где лежала богатая страна Каффа. Почва здесь отличалась плодородием, и население страны занималось разведением кофейных деревьев и финиковых пальм. Пальмовыми стволами мостили в Каффе дороги, и гусарам не раз приходилось переезжать через гати из пальмовых деревьев. Здесь путешественники встретились впервые с людьми из племени гимиро, никогда до этого не видевшими белого человека.

Русские конники достигали вершин таких гор, откуда как на ладони были видны все двенадцать областей плодородной Каффы. Затем был открыт хребет с горой Бокан и целым созвездием других вершин. Одну из них Булатович назвал в честь императора Менелика. В этих горах можно было найти выходы медных руд, а кварцевые жилы указывали на присутствие золота. В пути Булатович заметил, что стрелка его компаса не раз «пошаливала». Это свидетельствовало о том, что в недрах африканских гор был скрыт магнитный железняк.

А отряды генерала Вальде Георгиса шли и шли на юг, занимая одну за другой области и мелкие княжества негритянских владетелей.

Поднимаясь на вершины гор и перевалы, Булатович с волнением разглядывал окружающие пространства. Еще с гор Каффы он увидел, что к югу идет огромный, не известный до тех пор ни одному географу мира хребет. Средняя высота его была две тысячи метров. Он разделял воды Омо и Сабата. Сомнений не было! Сабат и Омо были самостоятельными реками. Становая часть хребта шла вдоль течения Омо к ее низовьям.

Войско достигло устья Омо. Булатович своими глазами увидел быстрые и мутные воды реки, впадающей в залив Рус озера Рудольф. В другой, самый западный, залив вдавался большой мыс с тремя вершинами.

Булатович решал, какое название дать этому мысу. Путешественнику в это время сказали, что на берегу озера отыскали чернокожего мальчика, который потерял родителей во время переполоха, вызванного приходом воинов Менелика. На вид мальчику давали сначала года три. На шее у маленького обитателя берегов Омо было ожерелье из глиняных бусин и косточек крокодила. Русские гусары взяли мальчика к себе и дали ему имя Васька. Через несколько дней Васька оправился от испуга. Он пил из походной фляги мед, спал вместе с солдатом Зелепукиным и вскоре выучил несколько русских слов.

И Булатович нанес на карту трехрогий «Васькин мыс».

По возвращении в Аддис-Абебу император Менелик за важные научные открытия в неизвестной до того стране наградил русского путешественника золотым щитом с двенадцатиугольной звездой.

В 1898 году киевский натуралист В. А. Караваев при содействии Киевского общества испытателей природы совершил путешествие в Индонезию.

Спутником Караваева был профессор С. Г. Навашин, впоследствии известный академик.

Русские исследователи отправились из Одессы на пароходе «Кострома» в Сингапур, откуда поплыли в Батавию, на остров Ява. Главной целью поездки В. А. Караваева был горный город Бейтензорг, находившийся в двух часах езды от Батавии. В Бейтензорге когда-то работал и отдыхал после своих бесконечных скитаний в Океании Н. Н. Миклухо-Маклай. Его должен был помнить яванец Па-Идан, служитель Ботанического сада, самоучка-ботаник и проводник, обслуживший на своем веку сотни европейских путешественников.

Па-Идан сопровождал В. А. Караваева в его поездках по Яве и на необитаемый остров Ангитен-Эйланд.

Русского ученого в Индонезии привлекала не только флора, собранная в Бейтензорге, — исполинские лианы, высочайшие деревья с острова Амбоина, огромные фикусы, малиновые повилики, белые орхидеи и бамбук, высокий, как русские березы, — исследователь проявлял большой интерес к материальной и духов ной культуре островитян.

В. А. Караваев изучал жизнь и обычаи яванцев, их народный театр, музыку, устную поэзию. Он описал остров Ява, его население, собрал некоторые статистические сведения. Отмечая трудолюбие и одаренность индонезийского народа, ученый поведал о знаменитом Па-Идане, который был не только помощником ботаников и зоологов, но и народным драматургом: он писал пьесы для яванского кукольного театра и ставил их на сцене во время праздников. Другой индонезиец, Мантра Удая, знал латинские названия растений и самостоятельно составлял научные гербарии. Путешественникам довелось познакомиться с яванцами-самоучками, которые были художниками, литографами, охотниками за редкими растениями.