26 февраля 1821 года корабли вошли в гавань Рио-де-Жанейро, а 24 июля герои Антарктики салютовали родному Кронштадту. Отважные мореходы прошли 50 тысяч морских миль!

Научные итоги похода Беллинсгаузена оказались непревзойденными. Корабли Беллинсгаузена обошли вокруг Антарктики, и русский ученый опроверг утверждения Джемса Кука, отрицавшего самое существование суши внутри Южного полярного круга.

Сорокадвухлетний «командор Антарктики», бесстрашный моряк Беллинсгаузен, который не мог жить без моря, тем не менее по возвращении на родину поступил на береговую службу. Очевидно, это было необходимо ему исключительно для того, чтобы написать книгу о своих скитаниях меж льдов и коралловых островов.

Замечательный труд Беллинсгаузена увидел свет только в 1831 году. К тому времени Ф. Ф. Беллинсгаузен успел побывать на Средиземном море, а затем принять участие в русско-турецкой войне. В чине контр-адмирала он руководил осадой Варны и других турецких крепостей с моря. В год выхода его книги он командовал флотской дивизией на Балтийском море.

Родной Балтике Беллинсгаузен отдал остаток своей жизни. В 1839 году он был назначен главным командиром Кронштадтского порта. Ежегодно во время учений и походов кораблей он командовал морскими силами всей Балтики. Он наблюдал за снаряжением и отправлением кораблей в кругосветные плавания.

«Командор Антарктики» укрепил и благоустроил Кронштадт, превратив крепость в подлинную приморскую твердыню. Его трудами была создана здесь знаменитая Морская библиотека. До конца своих дней Беллинсгаузен следил за русскими географическими исследованиями и наносил на карту каждое новое открытие.

Ф. Ф. Беллинсгаузен умер на 73-м году славной жизни ученого, воина и русского открывателя шестой части света.

В 1826 году в каменистую землю Груманта (Шпицбергена) было опущено тело одного из знаменитейших русских груманланов — Ивана Старостина.

Груманланами назывались отважные русские мореходы и зверобои, издревле посещавшие Шпицберген и зимовавшие там в своих теплых избах с нарами, покрытыми медвежьими шкурами.

Иван Старостин сочетал в себе лучшие качества груманланов. Род Старостиных начался в древнем Новгороде. Они были ушкуйниками и ходили на своих стругах по могучей Северной Двине. После переселения Старостиных в Двинской край родовое гнездо их разместилось в Велико-Устюжском уезде.

В 1780 году Иван Старостин отправился с Северной Двины в Соловецкий монастырь. Оттуда он впервые совершил плавание к Груманту, где облюбовал себе гавань Грин-Харбур. Старостин занялся промыслом белух.

На берегах Грин-Харбура Старостин провел две зимы. Вначале он плавал на Грумант через год и оставался там на зимовку, а после смерти жены уже не покидал острова, который стал для него родным домом. Так прошло пятнадцать лет. Родственники Старостина, в том числе его внук Антон Старостин, часто плавали на Грумант, доставляя старейшине груманланов жизненные припасы и забирая его богатую добычу.

Изба Ивана Старостина стояла на берегу ледяного Айс-фиорда у самого входа в бухту Грин-Харбур. Южнее располагалась обширная гавань Клок-бай, или Бельсунн. Так прозвали ее иноземны, но груманланы испокон веков знали гавань под именем Старостинской, ибо здесь жили и предки Ивана Старостина. Согласно поверью около их избы висел старинный колокол, вывезенный, возможно, еще из Новгорода. Поэтому иноземцы и назвали впоследствии Старостинский залив Клок-бай (Колокольный).

В год смерти Ивана Старостина его внук Антон Старостин в последний раз посетил Грумант. Но в 1871 году он решил возобновить дело, которым занимался славный род.

Антон Старостин подал царскому правительству прошение, в котором излагал заслуги рода Старостиных в деле освоения Груманта, указав, что его новгородские предки открыли и заселили Грумант еще до основания Соловецкого монастыря (1435 год). Потомок груманланов хотел построить промысловый корабль и восстановить древнее старостинское поселение на Груманте. Он просил льгот на промыслы, но, так и не дождавшись их, умер в 1875 году. Мечта его не сбылась.

Что же касается сроков заселения Груманта русскими людьми, в частности представителями рода Старостиных, то на этот счет есть замечательные свидетельства.

В 1601 году в старинном итальянском городе Пезаро, принадлежавшем в то время герцогам Урбино, вышла книга славянского ученого из Дубровника, которая затем была запрещена папой римским. Автор ее был известен под именем Мавро Орбини. В книге утверждалось, что русские люди открыли огромный полярный остров, «дотоле неизвестный», но уже обитаемый славянским народом. Остров этот по величине превосходил Крит. По нашим вычислениям, открытие, о котором сообщал Мавро Орбини, произошло около 1492–1493 годов. Орбини писал, что русские нашли остров уже заселенным. Есть все основания думать, что речь шла о Шпицбергене.

Русские книжники в самом начале XVII века читали рукопись «Историчное описание края Спитзберга, его первое издание, положение, натуру, зверия и прочая по ряду сказующее…». Важно, что при упоминании разбойничьих «подвигов» английских китобоев на Шпицбергене в 1615 году в этом описании названы русские «рыболовцы», бывшие в то время на Груманте.

Мы видим, что русская литература того времени дала всестороннее описание Груманта, разделенное на несколько стройных глав и «по ряду сказующее» историю освоения острова поморами.

…При изучении трудов и подвигов храбрых груманланов возникают интересные вопросы, открываются важные истины. Грумант лежит не очень далеко от восточного берега Гренландии. 600–700 верст морского простора, хотя и часто загроможденного льдами, не пугали наших груманланов.

Достоверно известно, что кормщик Павков, современник Ивана Старостина, в конце XVIII века достиг неисследованной Восточной Гренландии, вошел в широкую реку или пролив и проник на 30 верст в глубину огромного полярного острова.

Между тем у Павкова были предшественники.

Так, в 1576 году в Коле жил искусный русский кормщик Павел Нишец который ежегодно отправлялся на Грумант в начале июня и успевал вернуться домой до начала осенних заморозков.

Нишец знал дорогу и в Гренландию. Датский король Фридрих II, посылавший к берегам Гренландии лучших мореходов мира, разыскивал кольского кормщика, чтобы именно ему поручить провести датские корабли к заповедной земле.

Вереницей проходят перед нами образы храбрых и выносливых груманланов.

Приятель Ломоносова Амос Корнилов, начав свои плавания в 1737 году, пятнадцать раз побывал на Груманте.

Знаменитый мезенец Алексей Химков, случайно оставшийся па острове Малый Врун (Эдж) с тремя спутниками, прожил там в нечеловечески трудных условиях шесть лет и был спасен Амосом Корниловым.

Седой мезенский мореплаватель Федот Рахманин уже на седьмом десятке лет продолжал походы к Груманту на корабле «Иоанн Креститель» и зимовал там не менее семи раз. Его изба стояла па привольном лугу, у ручья, близ горы на Медвежьем острове.

В глубокой старости умер мезенский груманлан Иван Рогачев, воздвигший на острове Эдж памятник русским покорителям Груманта — огромный крест с надписью, прославляющей мореходов.

В 1765–1766 годах в Старостинской гавани зимовал Василий Бурков с двенадцатью товарищами. Он был известен тем, что самоотверженно помогал зимовщикам, обслуживавшим экспедицию В. Я. Чичагова. В летописях Груманта сохранились данные о безвестных героях груманланах 1770–1775 годов, умерших от голода или цинги у острова Чарль Фореланд и гавани Кингс-бай.

Побывал на Груманте и замечательный самоучка, русский ваятель Самсон Суханов. Зиму 1784/85 года он провел в бухте Магдалины на Западном Шпицбергене. Там существовало большое русское зимовье, где жили длиннобородые люди в овчинных одеждах, вооруженные мушкетами и прямыми саблями. Таким был облик груманлана XVIII века. Юный Самсон Суханов, которому было тогда всего восемнадцать лет, не раз вступал в поединок с белым медведем, поднимался для сбора гагачьего пуха на острые скалы Пуховых островов. Отряд, в котором состоял Суханов, добыл на Груманте сотню белух, сто пятьдесят белых медведей, триста моржей, полтораста тюленей, тысячу песцов, восемьдесят морских зайцев, пуды гагачьего пуха, заготовил много бочек топленого жира. Этот перечень дает достаточно ясное представление о богатствах Шпицбергена.