– Он вообще был не в самом радужном расположении духа.

– Кенни Ли – владелец газеты «Чайниз таймс». А когда он исчез?

– Пару недель назад, – пожал плечами Уиллоус. – Это никого особенно не удивило. Я слышал, что Ли около года назад уже исчезал. Пропал на неделю, а потом позвонил кто–то из Рино и сообщил: Ли проигрался в дым; мало того, что спустил всю наличность, так еще и все кредитки исчерпал, продал обратный билет и не мог оплатить счет за гостиницу. Я тогда звонил Томми Уилкоксу.

Уилкокс был начальником отдела поиска пропавших без вести.

Официантка принесла заказ. Рядом с булочкой лежали два кусочка масла. Паркер вздохнула и отодвинула масло на самый край тарелки.

– Опять худеешь? – спросил Уиллоус.

– Не твое дело.

Уиллоус вытер вилку салфеткой, поперчил яичницу. Мимо прошли четверо полицейских, и все бросили восхищенные взгляды на Паркер.

Уиллоус невозмутимо жевал яичницу.

– У Ли были дети? – спросила Паркер.

Он молча пожал плечами.

– Может быть, ему кто–то угрожал, требовал деньги? – продолжала Паркер. – Может быть, его похитили, а потом убили?

– Мы же ничего не знаем. Возможно, это самоубийство.

– Да? Вот так, сидя?

– И нам неизвестно, когда наступила смерть. Янг говорит, что сады были закрыты все выходные.

– Не в этом дело, Джек, – сказала Паркер, вытаскивая из кружки пакетик с заваркой.

– Передай мне кетчуп, – попросил Уиллоус.

– Человека похищают. Он бизнесмен, владелец газеты. Может быть, причиной стала какая–то публикация?

– Я не читаю по–китайски.

Паркер молча смотрела, как обильно поливает он кетчупом сосиски, и Уиллоус ответил на ее невысказанный укор:

– Ты права – вредно. Зато вкусно.

Паркер откусила кусочек булочки. Она оказалась черствой.

– Надо поговорить с кем–то, кто знает китайский. Может быть, с Фредом Ламом? – сказала она.

Уиллоус кивнул. В полиции было четыре знакомых полуканадца–полукитайца, один из них – Лам.

– И надо попросить Томми, чтобы он дал нам информацию о Ли, все, что ему известно. Знаешь, о чем я думаю?

– Знаю: о том, что официантка не получит на чай, потому что не принесла тебе лимон.

– Да, и об этом тоже, – улыбнулась Паркер.

– А еще о чем?

– Может быть, была попытка вымогательства? Как ты понимаешь, фактов никаких – одна интуиция.

– Может, так, – пожал плечами Уиллоус, – а может быть, и нет. Ли был владельцем газеты и редактором, значит, успел нажить уйму врагов. Да еще эта страсть к игре. Так что весьма многие могли хотеть его смерти.

– А почему убийцы оставили тело в таком людном месте, где его наверняка должны были скоро обнаружить? Чтобы взбудоражить общину?

Запищал бипер Уиллоуса.

– У тебя есть двадцать пять центов позвонить?

Паркер порылась в сумочке и дала ему две монетки по десять центов и пятачок. Около кассы у входа в кафе был платный телефонный аппарат. Быстро поговорив, Уиллоус повесил трубку.

– Это Томми, – сказал он и допил свой кофе.

– Доешь мою булочку, – предложила Паркер.

– В следующий раз, когда ты еще не успеешь выковырять из нее всю чернику.

Томми Уилкокс предложил Уиллоусу сесть и достал из большого картотечного шкафа рядом с его столом досье на пропавшего без вести Кенни Ли, дело которого проходило за номером девяносто ноль двадцать семь. На Томми была белая рубашка, гладкий голубой галстук, коричневый твидовый пиджак и такого же цвета брюки. Грустные карие глаза с набухшими мешочками, казалось, уже видели все трагедии, на которые горазда жизнь, и знали, что все они еще не раз повторятся. В Ванкувере, только в черте города, ежегодно пропадало без вести от трех до трех с половиной тысяч человек, он работал один, занимался сам каждым конкретным случаем и был всегда страшно занят. Он сел за стол и раскрыл папку.

– Итак, начнем. Нам позвонила миссис Ли – ее муж до сих пор не приехал с работы. Ее попросили перезвонить утром, если к тому времени он не вернется, – было еще мало оснований для тревоги.

Уиллоус кивнул. Обычное дело.

– Она перезвонила в семь ноль–ноль и была очень взволнована. Ранняя пташка. Мы составили описание внешности Ли и разослали во все подразделения, – продолжал Уилкокс, почесав шею, которую натер слишком тесным воротничком, и поправив галстук. – В полдень она позвонила еще раз: его не видели ни друзья, ни деловые партнеры, он пропустил важную встречу. Я сдал информацию в ИЦПК.

– Когда? – спросил Уиллоус.

– Вскоре после этого разговора. – Томми ни минуты даром не потратил.

ИЦПК расшифровывается как Информационный центр полиции Канады и является компьютерным банком данных, которым пользуется полиция всей страны.

– Я попросил ее прийти в отдел, – продолжал Уилкокс. – Она появилась около пяти, незадолго до конца моего дежурства.

Уиллоус посмотрел в окно. Низко над землей висели тяжелые темные облака. Интересно, пойдет опять, снег или нет? – подумал он. И вообще, кончится когда–нибудь эта мрачная зима?

Уилкокс вынул из кармана зажигалку и стал вертеть ее в руках. Он не курил уже трое суток и чувствовал, что еще чуть–чуть, и его легкие взорвутся.

– Миссис Ли принесла все, что я просил, – продолжал Томми, – в том числе недавнюю четкую фотографию Ли. Я просмотрел отчеты о скоропостижно скончавшихся, обзвонил больницы: нет ли неопознанных трупов, похожих по описанию на Ли. Следующие два дня я сидел на телефоне и беседовал с теми, кто недавно видел пропавшего: с сослуживцами, друзьями, соседями. Никто понятия не имел, что могло произойти. Размножив фотографии, я разослал их в средства массовой информации и занялся накопившейся за эти два дня работой.

Уилкокс убрал зажигалку в карман, сунул жевательную резинку в рот, снова достал зажигалку и любовно погладил ее.

– Прошло три дня. Ли так и не появился. Но он уже как–то раз исчезал несколько недель назад. Оказалось, он ездил в Лас–Вегас. Жена утверждала, что больше такого не случалось. Ну ладно, хорошо. Он не пьет, не ходит по женщинам, его бизнес процветает. Я позвонил в полицию Лас–Вегаса – ничего. Ладно, тогда я попросил у миссис Ли разрешения поговорить с их семейным врачом. Ли здоров как бык, сказал тот, ни малейших признаков депрессии. Я узнал его группу крови, посмотрел рентгеновские снимки. Что еще?… Позвонил его стоматологу, потом взял копию карты Ли.

Уилкокс щелкнул зажигалкой, в воздухе заплясали язычки огня.

– Прошла неделя, и я стал предполагать, что Ли убит. Возможно, кто–нибудь наткнется на труп, а может быть, его так надежно спрятали, что за сто лет не отыскать. – Уилкокс посмотрел в окно. – И еще через пару дней, – вздохнув, продолжал он, – кажется, десятого, она позвонила мне и сказала, что ее муж дома и поиски следует прекратить.

– Она объяснила, где он был?

– Нет.

– Ты уверен, что звонила именно миссис Ли?

Уилкокс остервенело зажевал – словно жевательная резинка внезапно утратила свои целебные свойства.

– Это был ее голос, Джек. Это точно. Кроме того, она знала номер дела.

– Я только спросил, Томми. У Ли есть дети?

– Сын и дочь. Девочке тринадцать, ходит в школу. Сыну – двадцать два, и последние три года он живет в Бостоне.

– Что он там делает?

– Учится на факультете экономики и управления в Гарвардском университете.

– И больше миссис Ли тебе не звонила?

– Нет. Я решил, что парень еще раз смотался в Вегас, проигрался до нитки, слонялся там по пустыне без гроша в кармане… Или спутался с хористкой из кордебалета. Что–то в этом роде.

– Мне нужны имена людей, с которыми ты беседовал: друзей, соседей – словом, всех.

– Считай, что они у тебя уже есть… Сразу после обеда.

– На голодный желудок ты работаешь куда быстрее.

Уилкокс вздохнул, развернул еще одну пластинку жевательной резинки и вонзил в нее зубы. Следователи по делам, связанным с убийствами, вечно торопятся как ненормальные. Люди, на которых они работают, уже убиты, мертвы и никогда не оживут. К чему же такая спешка?