– Возьми, дурак, – обратился Билли к Гаррету.

Гаррет схватил пакет.

– Спасибо, – сказал Билли.

– Всего доброго, – ответил кассир и покраснел, поняв смысл собственных слов.

Они неторопливо обошли магазин, Билли вытащил из пакета сигареты, деньги и кока–колу, а пакет бросил.

– Почему ты не предупредил меня, что мы будем грабить этот магазин? – спросил Гаррет.

– А я и сам не собирался этого делать.

Они снова оказались перед магазином, на этот раз с другой стороны – там, где была бензоколонка самообслуживания. Гаррет шел всю дорогу следом за медленно шагающим Билли. Было видно, что в магазине вокруг кассира собралась толпа, тот беспомощно размахивал руками. На колонке мужчина в твидовой куртке заправил свой «вольво», повесил шланг на крюк и хотел было идти расплачиваться в магазин, но, увидев, что там творится, сел в машину и уехал.

– Видал?

– Ага.

Билли ткнул Гаррета в бок.

– Целый бак отличного бензина! Этот парень украл больше, чем мы с тобой!

Вдалеке послышатся звук сирены, но Билли, похоже, не слишком торопился. Они пересекли Мэпл–стрит, как только позволило движение, и зашагали через автостоянку. Здесь, около винного магазина, все спокойно, никому было невдомек, что десять минут назад на другой стороне улицы произошло вооруженное ограбление. Они сели в «пинто». Билли открыл банку кока–колы и бросил Гаррету сигареты.

– Прикури мне тоже.

Гаррет долго возился со спичками. Билли завел «пинто» и не спеша вывел его со стоянки.

У продовольственного, который они только что ограбили, стояли три патрульные машины, на их крышах крутились сине–красные мигалки. Еще одна полицейская машина выехала из–за угла и остановилась у бензоколонки.

Билли отпил немного кока–колы и, звучно рыгнув, вытащил из кармана свернутые в трубочку деньги и дважды пересчитал. Сто двадцать семь долларов.

– Видишь, как все просто, Гаррет?

Когда они отъехали достаточно далеко и ограбленный магазин скрылся из виду, Билли потряс банкой колы, обрызгав весь салон коричневой пеной. Гаррет не выдержал и разорался на него.

– В следующий раз это будет шампанское. Я тебе гарантирую! – заявил Билли, когда Гаррет наконец замолчал.

У каждого полицейского есть по крайней мере один осведомитель – человек, который вращается в преступном мире и готов за деньги продавать то, что узнал.

Среди таких людей у Уиллоуса был свой любимчик по имени Бобби Чоу. Когда–то он был преуспевающим адвокатом по делам, связанным с наркобизнесом, но однажды допустил серьезную ошибку: принял от клиента плату не наличными, а в виде килограмма кокаина. В суде Бобби проиграл дело, и клиент, чтобы отомстить ему и заодно скостить себе несколько лет тюрьмы, продал его властям.

Оказалось, что у Бобби при небольшом доходе около десяти тысяч долгов. Он нанял себе хорошего адвоката, но тот не смог выиграть дело. Бобби лишили лицензии на деятельность, а он на предварительном слушании назвал несколько имен своих респектабельных коллег, которые тоже пользовались бартерной оплатой своих услуг. Теперь, под следствием, он был готов выдать всех и вся.

В то время Уиллоус работал в отделе по борьбе с наркобизнесом и сделал все возможное, чтобы Бобби освободили под честное слово.

Бобби растерял всех своих состоятельных друзей, и у него теперь был только Джек Уиллоус.

А у Уиллоуса был Бобби.

Телефон Бобби он хранил в памяти, не занося в телефонную книжку, где кто–то мог его подсмотреть. Он набрал номер.

Паркер, наклонившись над ним, спросила:

– Кофе не хочешь?

Уиллоус кивнул ей, не поднимая глаз.

На одиннадцатый гудок Бобби наконец ответил. Голос у него был хриплым, как будто он песку наглотался.

– Джек! Как я рад!

Бобби сопел в трубку. Проблемы с дыхательными путями. Уиллоус сомневался, что это от простуды.

– Нет настроения пообедать со мной, Бобби?

– Честно говоря, я еще не завтракал, но это для меня обычное дело. Может, сходим в гостиницу «Ванкувер»?

– У меня ограниченный бюджет. Если хочешь потратить деньги, приготовленные для тебя, я не возражаю против бутерброда за десять долларов.

– Ну, может быть, это действительно не самая удачная мысль, – поспешно сказал Бобби и закашлял в трубку. – А как насчет «Кессиди»? Был там?

– Много слышал, – ответил Уиллоус.

«Кессиди» – пивной ресторан, где выступали ансамбли и исполнялся стриптиз.

– Но не был?

– Давно.

– Я только что увидел объявление в газете. Там сейчас идет неделя благотворительных представлений. Наверное, есть на что посмотреть.

– Когда ты там будешь, Бобби?

– М–м, дай подумать, – протянул Бобби. – Сколько сейчас времени?

– Без четверти двенадцать.

– Через пару часов. Около двух.

Уиллоус не ответил, чтобы немножко поднапрячь Бобби.

– Мне надо еще успеть принять ванну, отрыть пару чистых носков, может быть, погладить рубашку…

– В два часа, Бобби. Может, запишешь, чтобы не забыть?

– Ага, конечно. У тебя есть ручка? – хохотнул Бобби.

Уиллоус положил трубку. У Бобби постоянно не было денег.

Так что если к двум часам он еще будет в состоянии держаться на ногах, обязательно придет. Уиллоус открыл блокнот и записал дату, время и место встречи, не записывая фамилии Бобби.

Паркер разговаривала с Ферли Спирсом. Она рассмеялась в ответ на какие–то его слова и вернулась к столу Уиллоуса с двумя чашками кофе в руках.

Уиллоус взял чашку.

– Спасибо. У Ферли хорошее настроение, да?

– Он мне рассказал тот анекдот про шлюху и фермера–птичника, – ответила Паркер. Анекдот ходил по департаменту уже несколько недель, но Спирс долго болел и услышал его только утром.

– А чего же ты так смеялась? Когда его рассказывали в первый раз, он тебе не показался смешным.

– Если бы я не рассмеялась, он рассказал бы мне его еще раз, только помедленнее, – ответила Паркер, сделав глоток кофе. – Ты сегодня встречаешься с Бобби?

Уиллоус кивнул.

– Когда?

– В два часа. В пивном ресторане «Кессиди». Слышала о таком месте?

– У них сейчас неделя благотворительных представлений. К концу рабочего дня там бывает много полицейских… – Паркер едва не прибавила – «даже семейных», но вовремя прикусила язычок.

– Ты связалась с отделом по азиатским делам?

– Делаю все возможное. Но они еще далеки от каких–либо выводов.

– Ты собираешься еще поговорить с миссис Ли?

– Да, примерно через час. Пообедать не хочешь?

– Спасибо, но я сегодня обедаю с моим осведомителем.

Паркер помолчала, потом кивнула и сказала:

– Ладно, поговорим после.

Перед встречей с Бобби Уиллоус переоделся в потертые джинсы «Левайс», черную кожаную куртку и такого же цвета кроссовки «Рибок». Он взял из гаража департамента машину без надписи «полиция» и поехал через весь город в «Кессиди». За рестораном была платная стоянка с автоматической кассой. Уиллоус бросил четыре двадцатипятицентовые монетки в щель, пристроил талон на панель под лобовым стеклом, закрыл машину и пошел к ресторану. Проходя мимо задней двери, он услышал громкую барабанную дробь.

Он поднялся по бетонным ступенькам на маленькое крылечко и распахнул дверь. Его чуть было не сшибло звуковой волной – такой там стоял невообразимый шум и грохот. Дверь за ним захлопнулась. Зал в форме подковы со сценой посередине для стриптизерш был полон испарений застоявшегося пива и свежего пота. Блестели зеркальные шары, продолговатые разноцветные лампочки. Обнаженная женщина с выкрашенными в красно–зелено–синюю полоску волосами на лобке рассеянно бродила по сцене. Какой–то пьяный в джинсах и футболке, махнув рукой со стаканом пива в сторону Уиллоуса, спросил:

– Ты – такси?

Уиллоус не ответил. Бобби Чоу не было видно.

Пьяный вскочил на ноги.

– Эй, ты, я с тобой разговариваю! Ты – таксист или нет?

– Такси уже едет, – ответил Уиллоус. Слева было что–то наподобие амфитеатра: ряды длинных узких столов и стульев, повернутых к сцене. Уиллоус пошел направо, где были кабинки вроде отдельных кабинетов.