Уиллоус закончил осмотр. Он подошел к Мэлу Даттону, сказал несколько слов, потом вернулся и похлопал по багажнику «понтиака».

– Смотрели, что там?

Паркер почувствовала, что краснеет. Боже, она должна была это знать. Что за день сегодня!… Уиллоус взял ломик в патрульном автомобиле, подсунул тонкий конец под крышку багажника, надавил, но ломик спружинил, вырвался и ударился о задний бампер. Уиллоус выругался и пососал сустав пальца.

Подошел патрульный полицейский Ламберт. В первую очередь бросались в глаза его веснушки и большие белые зубы. Ламберт был единственным полицейским в отряде, который мог руками передвинуть патрульную машину. Может быть, он и заинтересовался ситуацией потому, что был признанным специалистом по нанесению увечий автомобилям.

– Вам нужен помощник?

Уиллоус молча передал ему ломик. Ламберт вставил его куда следует и поднатужился. Крышка багажника подскочила. Уиллоус позволил Ламберту испачкать руки, вытаскивая из багажника запасные колеса. Под ними лежали домкрат, разводной ключ и тросы.

– Все как у людей, – не сдержался Ламберт.

Уиллоус чуть двинул бровью.

– Ничего неожиданного, – сказал Ламберт, с восхищением глядя на ноги Клер Паркер.

На автобусе приехала телевизионная команда и начала разгружать оборудование.

– Сделайте одолжение, – попросил Уиллоус Ламберта, – пусть они снимут несколько кадров живой толпы.

Ламберт поспешил через стоянку к автобусу TV. Здесь слишком велико пространство, которое надо обследовать, думал он по дороге. Оружие еще могло быть где–то вблизи, но жертву скорее всего уже вынесло из гавани, ветер и течение сделали свое дело и отнесли ее не менее чем на двадцать миль в открытое море. Еще одно нераскрытое преступление, вот чего не хватало городу.

Прозвучал сигнал, и толпа газетных репортеров, сотрудников малых телевизионных станций и техников расступилась, чтобы пропустить грузовик–тягач, который, описав широкую дугу, со скрипом прошел по гравию. Когда бригада следователей закончит работу, разбитый автомобиль будет отбуксирован в полицейский участок для более тщательного обследования. Уиллоус намеревался серьезно предупредить этих ребят в криминалистической лаборатории, Джерри Голдстайна и его близорукую команду, о важности этого дела. Он смотрел, как водитель грузовика выходит из кабины. Потом спросил Клер:

– Ты голодна?

– Зависит от того, кто угощает, – ответила Клер.

Водитель тягача был в куртке, перемазанной маслом, черной рубашке без рукавов и бейсбольном кепи команды «Янки». Лицо его давно нуждалось в бритье. Сигара у него в зубах была такого же цвета, как грязь под ногтями.

– О'кей, думаю, самое время чего–нибудь перехватить, – улыбнулся Уиллоус.

– Я не отказалась бы от кофе, – сказала Паркер.

На восточной стороне стояло отделенное от дороги цепным забором маленькое деревянное сооружение, похожее на передвижной дом. Уиллоус провел туда Клер Паркер по узкому бетонному тротуару мимо карликовых кедров в деревянных бочках. Он толкнул дверь, и они вошли.

Внутри пол был покрыт натертым линолеумом и блестел. Ярко–зеленые металлические столы и блестящие металлические стулья были расставлены вдоль окон, обращенных к гавани. Здесь же стояли пятигаллонные алюминиевые бочонки из–под немецкого пива или маринадов. Теперь в них зеленела томатная рассада.

Уиллоус посмотрел на меню, написанное мелом на доске. К столу подошла женщина хрупкого телосложения, маленькая и аккуратная. Казалось, ее кожа слегка припудрена возрастом. В черных волосах заметно просвечивала седина. Ни косметики, ни драгоценностей, если не считать нескольких обручальных колец на пальцах правой руки. Уиллоус, посмотрев на эти драгоценности, вспомнил Мэнни Каца, наемного убийцу, у которого была фатальная страсть к драгоценностям. Уиллоус застрелил Каца чуть больше года назад и до сих пор не мог отделаться от этого воспоминания. Он прокашлялся и улыбнулся.

– Все еще подаете завтраки?

– Подаем целый день.

– Дайте мне все, что у вас есть на завтрак, и еще яйца.

– Тосты?

Уиллоус кивнул.

– Кофе?

– Будьте добры, и кофе.

Женщина повернулась к Клер Паркер.

– Только кофе, – попросила Паркер. – Я возьму у него несколько тостов.

– Земляничный джем пойдет?

– Прекрасно.

Снаружи были видны желтые сходни, ведущие на деревянный причал. Надпись у прохода говорила о том, что сюда приходит «Аквабус», небольшой паром, который совершает короткие рейсы через пролив. Солнечные блики плясали на волнах. Женщина принесла кофе, и Уиллоус снова увидел ее кольца: золото и лучики от бриллиантов. Перед его внутренним взором снова возник Мэнни Кац. Он вспомнил, как вспышка выстрела осветила тогда лицо Мэнни оранжевым светом, а его глаза и после смерти остались широко открытыми от шока.

Руки Уиллоуса дрожали, когда он открывал пластиковую упаковку сливок, чтобы налить их в кофе. Его ложечка беспорядочно стукалась о края чашечки. Паркер посмотрела на него. Их взгляды встретились. Смущенная, она отвела взгляд, полный понимания и симпатии.

Уиллоус отпил немного кофе и облизнул губы.

Женщина принесла завтрак на большой овальной тарелке. Яйца были сварены, как он любил, и все сделано по–домашнему. Уиллоус снова посмотрел на ее руку с кольцами. Никаких галлюцинаций. Паркер мазала джем на кусочки поджаренного хлеба.

Уиллоус уже съел яйца, бекон и большую часть картофеля, когда женщина принесла кофе и сливки для Клер. Потом она подошла к окну и посмотрела на автостоянку. Уиллоус спросил ее:

– Вы знаете, что там стряслось?

– Нет, не знаю. Думаю, что кто–то попал в аварию. – Она улыбнулась Клер. – Вы, кажется, приехали на этом маленьком пароме?

Паркер отрицательно покачала головой.

– До которого часа вы работаете? – поинтересовался Уиллоус.

– Мы закрываемся в четыре. – Женщина посмотрела на часы, будто желая подтвердить сказанное.

– Но это вроде бы рано для закрытия?

– Но мы открываемся в восемь. А я вообще здесь с шести тридцати. Получается довольно длинный день, мистер.

– Вы владелица ресторана?

– Похоже, что так.

– Есть у вас кто–нибудь в штате?

– А что, хотите сделать какое–то предложение?

Уиллоус улыбнулся.

– Скажите, не было ли здесь автомобиля, когда вы вчера закрывались?

– Нет, не заметила.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно. – Она внимательно посмотрела на Уиллоуса. – А вы кто, коп, извините, полицейский?

– А он был здесь, когда вы пришли на работу утром? – не заметил он ее вопроса.

– Да, был.

– Вы сказали, что приходите около шести тридцати?

– Точнее – шести двадцати.

Уиллоус сверил свои часы с теми, что висели над дверью, ведущей в кухню.

– Есть здесь еще кто–нибудь?

– Ни души.

– А не знаете, живет ли кто–нибудь в тех лодках? – спросила Паркер.

Наступила заминка, после которой женщина ответила:

– Я об этом ничего не знаю.

Уиллоус и Паркер обменялись быстрым взглядом.

– Скажите мне ваше имя, будьте добры, – попросил Уиллоус.

– Эдна. Эдна Вайнберг.

– Там в машине кровь, – глядя на хозяйку, проговорила Паркер. Уиллоус нахмурился, но Клер не обратила на это внимания. – Мы думаем, что здесь в кого–то стреляли, и скорее всего это убийство.

– Проверьте «Норвич», – сказала женщина. – Или «Ля Палому» на дальнем причале, только не говорите, что это я послала вас.

Уиллоус добрался до последнего тоста. Паркер, кажется, тоже нацелилась на него.

– В следующий раз, – с серьезным видом пошутил Уиллоус, – будешь завтракать отдельно.

Паркер слизала с пальцев остатки джема и улыбнулась. Правил хорошего тона для девушек она не желала придерживаться. Это был приятный завтрак. Может быть, в конце концов, и день будет не таким уж плохим.

Алан Патерсон был из тех, кому нравится тратить деньги, покупать хорошие вещи, любоваться на них и думать: это мое, я владею этим. Ему было сорок два года. Последние десять лет он жил в большом шикарном доме в престижном районе Западного Ванкувера, который назывался Колфилд Коув. В доме пять спален, четыре ванных, которые были поистине произведением искусства. Кухня, которую его жена никак не могла оборудовать по своему вкусу. Двор за домом утыкан скалами, там даже шумел небольшой водопад, несущий свои воды по гранитным валунам. Рос папоротник и вечнозеленые кусты. Из комнат открывался вид на океан, простиравшийся до самого горизонта.