– Оденься для белого вина, – ты знаешь, что я имею в виду?

– Что? – спросил Мэнни, нахмурясь.

Вместо ответа Феликс Ньютон повесил трубку.

Одни мужчины едят сырых устриц, другие употребляют истолченные лосиные рога или пополняют жизненную энергию еще каким–то известным им способом. Самые сладострастные, долгое время работавшие с Мэнни, были особенно опасны, но не для него самого. Лишь один Феликс Ньютон приводил его в содрогание. Долгая многозначительная зловещая пауза, последовавшая после замечания о том, что и ему, Мэнни, хотелось бы быть брошенным в парке, тоже не из приятных. Ходили упорные слухи, что какой–то малый, который особенно досаждал последнее время Феликсу, был перемолот, словно…

Мэнни прикончил вторую банку пива и большую часть третьей, после чего достал из бумажника кредитную карточку «Виза» и набрал номер деловой части города. На звонок ответила женщина с утрированным французским акцентом. Мэнни сообщил ей номер карточки и срок ее действия. Пока он говорил, откуда–то издали доносился негромкий стук компьютерной клавиатуры. Женщина осведомилась, живет ли он по–прежнему по указанному в карточке адресу. Он ответил дословно: «А почему бы и нет, если друг прекрасно ужился с соседями и заимел наконец «стелющийся газон». Это была завуалированная просьба о запрещенном развлечении. Действительно, ему хотелось сегодня чего–нибудь особенного. Например, японку. Предпочтительно старше двадцати лет. И хорошо бы, чтоб она недавно прибыла в страну и не знала ни слова по–английски. Естественно, девушка должна быть покорной, страстной и проявлять интерес к западному образу жизни… Есть проблемы?

Проблем не было, подтвердила женщина в телефонную трубку. Персональный файл Мэнни высветился на янтарном экране компьютера через несколько секунд после того, как он начал считывать номер своей кредитной карточки. Он славился не только щедрыми чаевыми. Он был еще и мягким, пушистым котом в мешке, лишенным воображения и приятным. Не случайно все девицы благоволили к нему.

Внутренняя сторона грузового отсека вертолета Сикорского С–76 была из некрашеного металла. Изогнутые стены и низкие потолки тоже были металлическими, как и тонкая, тускло светящаяся обшивка двери. Даже перфорированное одноместное сиденье, на котором устроился Джек Уиллоус, было металлическим. Он пристегнулся к выступающему шпангоуту, когда вертолет опустился, и склон горы то надвигался на них, то удалялся.

Джек сидел сзади немного левее пилота, прислонившись спиной к заклепанной переборке. Место Росситера было рядом с пилотом. Второй полицейский по имени Дики сидел прямо напротив Уиллоуса. Они находились так близко друг к другу, что их колени соприкасались.

Все молчали. Было слишком шумно от валов турбины Эллисона, основного и хвостового роторов и разного хлама, прыгавшего в конце грузового отсека. Чего там только не валялось! И куски железа, и множество разного инструмента, разной формы и непонятного назначения, множество стальных болтов и даже электродвигатель, снятый со сломанной машины. Здесь стояла окрашенная в красный цвет пятигаллоновая канистра бензина и большая цепная пила «Хускварна», которую Дики выпросил у молодого полицейского из управления.

Все это лязгало, гремело, звенело, не давая возможности произнести и слова.

Но хоть все молчали, Уиллоусу тем не менее показалось, что между Дики и Росситером пробежала черная кошка.

Пилот предложил инспектору посмотреть вниз. Уиллоус повернулся, насколько позволял привязной ремень, к окну и через грязный плексиглас увидел серебряную ленту реки и голубой прямоугольник своей палатки. Туча накрыла один край луга, как раз тот, где Уиллоус видел дятла.

Жалобный визг двигателей усилился. Они облетали луг по широкому овалу. Уиллоус почувствовал тошноту, едва они потеряли высоту: море и голубое небо, скалы, травы и белая пена прибоя – все смешалось в его глазах.

Пилот вел машину осторожно, на совсем небольшой высоте. Уиллоус видел, как меч–папоротники на отвесной скале беспокойно качнулись под ними, будто пытаясь убежать от ветра и шума. Машина явно пошла на снижение.

Последовал один небольшой удар, за ним другой – сильнее, и они наконец приземлились. Палатку Уиллоуса надуло, как воздушный шар, маргаритки полегли от возникшего ветра, словно склоняясь перед силой. Пепел от потухшего костра тоже разлетелся в разные стороны. Уиллоус зажмурился. Пронзительный жалобный визг в его ушах постепенно куда–то из них уходил. Он огляделся вокруг, и ему на какое–то мгновение показалось, что все это он видит впервые.

Росситер отстегнул ремень безопасности, выпрыгнул из вертолета и пошел по лугу к заводи. Дики сунул запальную свечу в задний карман джинсов, поднял канистру бензина и пилу. Он был ростом, возможно, всего на дюйм ниже шести футов, но почему–то казался меньше. У него были аккуратная стрижка, близко посаженные глаза и большой нос с широкими ноздрями. Он был блондином, но его щетинистые топорщившиеся усы имели рыжеватый оттенок. Не очень стройный, но достаточно сильный, он, согнувшись в дверном проеме, повернулся к Уиллоусу и сказал:

– Возьмите носилки. – И вышел через парашютный люк, будто они все еще были на высоте тысячи футов.

Усмехаясь, Уиллоус сложил раскладные носилки и последовал за Дики.

Росситер остановился на низкой отмели, заросшей кустарником, который доставил Уиллоусу в свое время так много хлопот, не обращая внимания на подошедших Уиллоуса и Дики. Пристально глядя на воду, он отломил небольшую веточку и начал сдирать с нее кору.

Уиллоус посмотрел на пляж, туда, где накануне было множество небольших луж, до краев наполненных водой. Ему показалось, что и тут все изменилось. Возможно, яркий дневной свет и присутствие других людей сделали и луг и речку намного меньше, чем они показались ему накануне.

Он видел, как ловко Дики отвинтил запальную свечу от пилы, критическим взглядом проверил зазор, прошелся ногтем большого пальца по искровому наконечнику, затем, ввернув свечу на место, укрепил ее быстрым поворотом ключа. Он проверил также уровень масла и только после этого вытер руки о джинсы. Уиллоус понял, что он принадлежит к людям, любящим заниматься ремонтом. Эта, казалось бы, привлекательная черта должна была сделать Дики более симпатичным Уиллоусу, но этого почему–то не произошло.

Дики отрегулировал дроссель и дернул шнур стартера. Двигатель моментально завелся. Он поддал газу и выключил его.

– Кто–то должен пойти вверх по течению, перейти на другую сторону и освободить тело, – сказал Дики.

– Вы собираетесь сами пойти туда? – спросил Росситер.

– Да, конечно,

– Но если вы считаете, что лучше пойти мне, я готов.

– Нет, – сказал Дики, – я пойду сам.

Росситер улыбнулся.

– Уверен: вы обязательно найдете все, что ищете!

Дики поднялся, держа в руке ключ, и, сунув его в задний карман, взял пилу.

– Как далеко до поворота? – спросил он Уиллоуса.

Уиллоус, показав на валун в форме яйца, ответил:

– С другой стороны той скалы.

Дики кивнул и, повернувшись спиной к Уиллоусу и Росситеру, побрел вдоль берега, через кустарник.

Росситер, задумчиво вертя в руках веточку, спросил:

– Вы, вероятно, удивляетесь, почему мы так «хорошо» сработались?

Уиллоус пожал плечами.

– Во вторник ночью, – продолжал Росситер, – это было на прошлой неделе, мы схватили местного парнишку. Он вломился на склад скобяных изделий и отключил сигнализацию. Мы гнались за ним, но он забежал в переулок и пытался удрать от нас через забор. Мы крикнули, чтобы он остановился, но он продолжал карабкаться на забор. Когда он оказался наверху, Дики выстрелил ему в бедро.

Росситер взглянул на очищенный конец веточки, выплюнув кусочки коры, снова заговорил:

– Понимаете, мы оба хорошо знали, кто этот мальчишка, и должны были просто подождать, пока он перемахнет через забор, а потом поехать в дом его родителей и там взять его.