– Так в чем же дело?

Жена Пила была крашеной блондинкой. Волосы коротко острижены с боков, а спереди взбиты. Не более пяти футов роста и ста фунтов веса, определила Паркер. На ней был красный свитер с пуговицами, джинсы, перетянутые на узкой талии ковбойским поясом с серебряным набором, и черные кожаные сапоги до колен. Уиллоус дал бы ей по виду восемнадцать или девятнадцать лет.

Паркер показала на телефонную трубку, болтающуюся на шнуре.

– О, конечно. – Миссис Пил взяла трубку и сказала в нее: – Тут ко мне только что пришли. Позвоню через несколько минут. – И повесила ее, не ожидая ответа.

– Мы по поводу вашего мужа, – осторожно начала Паркер. – Не угодно ли присесть на минутку?

– Что, Оскар мертв? – вдруг выпалила миссис Пил.

Паркер кивнула. Вдова посмотрела на нее, а потом на Уиллоуса, как бы ожидая подтверждения. Тот поморгал, сдвинулся в сторону и снял пиджак.

– Мы бы хотели, чтобы вы поехали с нами в морг и опознали его, – сказал он и добавил: – Но это Оскар, вне всяких сомнений.

За дверью, которая, по всей видимости, вела в спальню, раздался глухой звук падения какого–то предмета и тут же заплакал ребенок.

– О Боже! Подождите минутку, пожалуйста.

Вдова Пила толчком открыла дверь и, войдя в спальню, закрыла ее за собой. Плач усилился. Дверь снова открылась, и она вошла с ребенком, завернутым в голубое одеяло, села на продавленную софу, подняла свитер и дала ребенку грудь, одновременно соскребывая какие–то коричневые пятна с деревянных подлокотников софы.

– Вы расскажете мне, что с ним произошло, или предоставите мне догадываться об этом?

– Он убит выстрелом в голову, – сказал Уиллоус. – Кто–то расправился с ним. Мы думаем, что вы поможете нам выяснить, кто это сделал.

– Не имею понятия, поверьте мне. Оскара все любили. С ним было легко! – Она пустила струйку дыма в потолок. – Сказать по правде, я сомневаюсь, чтобы у него были враги. Если его застрелили, то по ошибке, не иначе, или просто обознались.

– Вы уверены в этом?

– Нет, но я не удивлена.

Паркер села на софу. Похоже, мать и ребенок не обращали на Уиллоуса никакого внимания.

– Чудная девочка, – сказала Клер. – Как ее зовут?

– Ребекка.

Ребенок получил другую грудь. Уиллоус перехватил взгляд женщины. Безутешная вдова подарила ему улыбку.

– Так как ваш муж убит четырьмя выстрелами с короткого расстояния, – сказала Паркер, – то я серьезно сомневаюсь, что тут была ошибка. – Клер повысила голос, и на этот раз в самом деле могло показаться, что она кричит, хотя она и не думала это делать. – Вы слушаете меня, юная леди?

Пепел на сигарете вдовы достиг дюйма длины и наконец упал на ковер.

– Вы знали, в какую неприятность попал Оскар с наркотиками: кто–то, кому…

– Оскар не занимался наркотиками, – перебила вдова.

– Кто–то, кому он задолжал деньги… Другая женщина.

– Он был хорошим мужем. Не любил уходить, ему нравилось быть дома с ребенком.

– Тогда почему же вы не хотите нам помочь?

– Потому что боюсь, что со мной сделают то же, что с Оскаром.

– Вам кто–нибудь угрожал?

– Уолт.

Паркер придвинулась к ней поближе. Она рискнула обнять молодую женщину за плечи и ощутила запахи лака для волос, духов, дезодоранта, лака для ногтей и застоявшегося пива. Она спросила:

– Кто такой Уолт?

– Знакомый. Предупредил, что, если я сделаю хоть небольшую ошибку, он захватит Ребекку.

Уиллоус огляделся. Это была тесная и запущенная квартирка, посуда не мыта, пепельницы переполнены, пластиковые мешки с отбросами не вынесены, а так и стоят, прислоненные к двери. Он потянул носом, прикидывая, где стоит корзина с грязными пеленками и как долго эта вдова Пил не пользовалась стиральной машиной.

– Если вы что–то решите… – Паркер передала ей свою карточку.

Дверь закрылась не сразу. Запорный болт с шумом упал на пол. Они услышали грохот цепи. Уиллоус еще потоптался на ступенях, ожидая, пока снова зазвучит телевизор: «Второй рыцарь, говорят, вы честолюбивы и хотите принять участие…»

Было слышно, как снова заплакал ребенок.

– Ну и что ты думаешь? – спросила Паркер, когда они сели в машину.

– Заметила, как там жарко? Она в свитере, и рукава спущены. Ты слышала, как плакал ребенок. Видела ее манеру курить сигарету.

– Думаешь, она наркоманка?

– Мне кажется, да.

– Витает в небесах, – сказала Паркер, – и не хочет спускаться на землю. Оскар наверняка был распространителем наркотиков.

– Так и было, – сказал Уиллоус, трогая автомобиль с места и пристегивая ремень безопасности.

– Ты не взял ее в морг для опознания из–за того, что она под действием наркотика?

– Не будем спешить, – ответил Уиллоус. – Пусть его приведут в порядок после вскрытия, чтобы он выглядел более прилично.

– Как ты думаешь, она уже знала, что ее муж убит?

– Не удивлюсь, если и знала. Об этом можно судить по ее реакции. То есть реакции вообще никакой не было.

У Паркер мелькнула ужасная мысль.

– А что с бэби, с Ребеккой?

– Если эта Трейси Пил наркоманка и кормит ребенка грудью, значит, и ребенок наркоман.

– Бэби–наркоман!

– Я думаю о другом: кто снабжает мать?

– Может быть, Уолт расскажет?

– Как раз об этом я и подумала.

– Уверен, что ты так и подумала, – ответил Уиллоус. – Но сказал–то первым я.

Пэт Нэш обождал, пока хлопнет дверь, сосчитал до десяти и снова включил громкость телевизора на полную мощность.

Трейси вошла в комнату. Пэт улыбнулся ей. Она классно выглядела с ребенком на руках.

– Что они хотели? – спросил он.

– Узнать, кто убил Оскара Пила. Хотели, чтобы я им помогла.

– Что ты им ответила?

– Ничего, ни одного паршивого слова.

Нэш растянулся на кровати.

– Она собирается выбрать первого рыцаря, – сказал он, глядя на экран. – Этого пижона.

– А может быть, она хочет его.

– Ну, не говори так грязно.

Ребенок заснул. Трейси положила его в коляску.

– Думаешь, они ничего не знают?

– Когда–нибудь, может быть, узнают.

– Там было двое детективов. Мужчина и женщина.

– Да?

– Женщина очень хорошенькая. В темно–синем костюме. Волосы черные как вороново крыло и блестящие.

– А я всегда любил блондинок, – сказал Пэт Нэш и похлопал ладонью по постели. – Давай–ка сюда свою попочку!

– Когда ты так говоришь, я не могу сопротивляться.

Нэш сел, подтянул колени и оперся спиной о стену.

– Мы оба нервничаем. Еще пара дней, и все будет кончено.

– Сколько денег мы получим? Как сказал тебе этот Фрэнк? Какая наша доля?

– Двадцать процентов от миллиона. Двести тысяч.

– А ты ему веришь?

– Больше, чем он может верить мне.

Трейси посмотрела на спящего ребенка.

– Это уйма денег.

– Не очень много, бэби.

– Что ты имеешь в виду?

Нэш схватил ее за руку и притянул на кровать. Достал сигарету из кармашка ее свитера и закурил.

– Фрэнк хочет, чтобы я убрал Гэри. А я думаю: раз уж я берусь за дело, почему не убрать их обоих? И забрать все деньги. Целый миллион. Ведь Фрэнк убил Оскара. И совершенно хладнокровно.

Трейси Пил наклонилась над Оскаром и положила руки ему на грудь.

– Поцелуй меня, – попросила она. Под тонкой тканью рубашки она ощущала волосы на его груди, жесткие и вьющиеся. У Оскара почти не было волос. Даже на ногах и под мышками они были еле различимы. Это было единственное, что ей не нравилось в Оскаре.

Целуя Нэша, она думала о том, что эти копы придут снова и потащат ее в морг, чтобы она увидела, что осталось от единственного человека, которого она любила.

Телефон зажурчал. Звук был приятным, как щебет грудного ребенка.

Гэри не шевельнулся.

Он продолжал смотреть бейсбол по телевидению.

Фрэнк вскочил с ковра, прошел к бару и снял трубку.

– Да, кто это?

Он держал трубку прижатой к уху, хмурился, но не произносил ни слова.