Мэнни пожал плечами. Он занимался омлетом, выискивая и раскладывая кусочки грибов по ободку тарелки.

– Неплохой способ немного остудить омлет, – сказал он.

– Возможно. Но что ты думаешь о главном?

Феликс ожесточенно вонзил вилку в другой кусочек помидора. Томатный сок, смешанный со сметаной, стекал по его подбородку. Он вытер губы тыльной стороной ладони и тут же облизал ее.

– Керли, – сказал он строго, – живет с парнем по имени Уолтер. Худой такой, маленький парнишка.

– А что он делает?

– Торгует крадеными вещами. Главным образом старыми. Не беспокойся о нем, он никогда не получит клиентуры.

Мэнни осушил свой бокал. Феликс налил ему снова, выразительно указав пустой бутылкой на город и океан, сверкающий вдали.

– Красиво, правда?

– И правда красиво, – согласился Мэнни.

– Хотя Лагуна–Бич и лучше. Там круглый год погода подобная этой. Но где еще можно подстрелить кита с собственной террасы?

Феликс наклонился через стол и мягко похлопал Мэнни по плечу.

– Юниор добыл их адрес, – сказал он и, прикоснувшись к кольцам Мэнни, спросил: – Сколько в твоем барахле, каратов десять? – Он улыбнулся. – Мои люди имеют до восемнадцати каратов, Мэнни. Если хочешь подняться повыше, сообрази, как это сделать.

Мэнни, пристально посмотрев на Феликса, понял, что он не обманывает.

– После того как я выполню работу Юниора, – сказал он, – что случится с самим Юниором?

– Отдам его тебе, парнишка.

– Я мечтаю и еще об одной вещи, – добавил Мэнни. Слова вырвались неожиданно. До этого он и не думал ни о чем подобном.

– Это оружие? – спросил Феликс.

Он взглянул вниз на огромный хромированный кольт, лежащий около его тарелки.

– Нет, – ответил Мэнни. – Парик. Парик из настоящих волос. Длинных и густых.

Он давно мечтал о волосах, которые мог бы носить не только под дождем, но и во время любого дерьмового урагана. Он представил себя в Лагуна–Бич, представил пенящиеся у колен волны и пару длинноногих калифорнийских блондинок, увивающихся вокруг него. Его волосы растрепаны береговым бризом, а загар получше, чем у Юниора.

Все это могло бы с ним случиться. Знал, что могло. Но чтобы это произошло, он должен сделать то, о чем просит Феликс. При условии, что это произойдет быстро и удачно.

Мяч был ярко–зеленый с двумя блестящими белыми полосами. Он лежал в углублении между корнями каштана.

Ворота находились на расстоянии двадцати футов друг от друга в местах, едва видимых за зелеными стволами зарослей ползучего клена.

Оруэлл пристально смотрел на мяч, рассчитывая свои действия.

Он мог задержать его, упав под мяч, мог попытаться послать его достаточно высоко. А может, лучше всего, ударив по мячу, послать его вперед, оставив партнеру Бриннеру следующий легкий удар.

Первые два удара были явно невозможны. Третий противоречил его натуре. И он пока что бесцельно катал мяч, затягивая время.

– Ударь так, чтобы мяч отлетел на пять или десять футов, – сказал Бриннер, свирепо посмотрев на Оруэлла.

– Не могу.

– Почему?

У Бриннера были очень темные глаза, лохматая черная борода и неприятная привычка покусывать кончики усов.

– Это слишком легко, – сказал Оруэлл.

– Черт трахнутый, – тихо прошептал Бриннер. Оруэлл его услышал.

– Мы же можем выиграть, понимаешь? Подумай, целый мешок мрамора! Главное, что от тебя требуется, это вертеться винтом.

Оруэлл сделал несколько умелых ударов. Он менял положение ежеминутно – отступал и наступал, ударяя мяч со всей силой и уверенностью, на которые только был способен. Мяч с глухим звуком ударился о каштан и отскочил под неожиданным углом, едва не задев жену Джерри Голдстайна.

– Вперед! – завопил Оруэлл. Раздался хохот.

Бриннер покусывал свой ус.

Оруэлл наблюдал за девушкой с короткими рыжими волосами, которая, ударив по мячу, послала его прямо в ворота, чтобы снова занять в исходную позицию.

– Дерьмо! – рассердился Бриннер.

– Я хочу пить, – сказал Оруэлл. – Можно ли попросить что–нибудь выпить?

– Только не приходи ко мне хныкать, когда твои почки откажут.

Они играли второй и последний раунд матча. Из шестнадцати игроков на поле осталось только восемь: четыре команды по двое. Оруэлла не устраивал ничейный результат. Но Бриннер был плохим помощником. У Оруэлла вообще сложилось впечатление, что парня давно пора поместить в некое заведение с железными решетками на окнах.

Закончив игру, он подошел к Джудит, которая сидела на солнце в плетеном алюминиевом садовом кресле. На ней была широкополая белая шляпа с алой лентой и тонкое светлое платье, которое она подняла до бедер, чтобы немного загореть. Оруэлл сел рядом на холодильник «Колемена». Она подарила ему свою улыбку.

– Замечательный удар, Эдди, – сказала она. – Если бы ты вложил в него побольше силы, то мог бы убить противника.

– Тактика испуга, только и всего. Стоит покалечить одного из них, как остальные быстро сдаются.

У Джудит на коленях была бутылка дешевого белого вина. Оруэлл наблюдал, как она неумело обращается с навинчивающимся колпачком. В конце концов он вернул колпачок на место, затем протянул руку, и она передала ему бутылку. Он сделал глоток. Вино было тепловатым и малоприятным.

– Бриннер продолжает делать свои невероятно подлые удары. Но я перестал быть дураком. Пытаюсь выкручиваться из тех положений, в которые он меня загоняет. Как нам удалось добиться успеха в первом раунде, я, наверное, так никогда и не пойму.

– А что тут понимать? Все выигрывали и проигрывали, думая лишь о хорошей выпивке, – сказала Джудит.

Кресло заскрипело, когда она нагнулась, чтобы взять бутылку.

– Бриннер так же нелеп, как проклятый волдырь на ноге. Если бы я был способен бросать начатое, я бы это сделал и был, безусловно, прав, но, к сожалению, я не способен на предательство.

– Ну при чем здесь предательство? Всегда можно бросить то, что тебя не интересует, Эдди.

Оруэлл сжал руку Джудит.

– Мне хотелось бы перестать быть холостяком, – помолчав, сказал он. – Почему бы нам не пожениться?

– Кому? – переспросила Джудит, отступая.

– Да нам же, нам с тобой, пойми ты это, ради Христа!

Оруэлл встал на колени, достал из кармана брюк маленькую серебряную коробочку и щелкнул крышкой, открывая ее. Бриллиант в полкарата заиграл на солнце вспышками красного, зеленого, голубого…

– Скажи «нет»! – крикнул кто–то из–за деревьев, и оттуда снова послышался взрыв смеха.

Оруэлл покраснел, протягивая кольцо Джудит.

– Скажи «да», – попросил он. – Ну пожалуйста, скажи «да».

Джудит примерила кольцо. Оно удивительно подходило к ее руке, но она тут же сняла его с пальца и положила обратно в коробочку.

– Ты – второй мужчина на этой неделе, который просит меня выйти за него замуж, – сказала она.

Оруэлл удивленно уставился на нее.

– Я?

– Да, ты. Я установила нарушение парковки, и какой–то парень сделал мне предложение в тот момент, когда я подсовывала квитанцию на его ветровое стекло под «дворники». Сказал, что ждал меня все утро.

– И он предложил тебе выйти за него замуж?

Джудит кивнула. Она опять сделала большой глоток вина, держа бутылку обеими руками, а окончив пить, поставила бутылку на траву и повернула немного кресло. Оруэлл подумал было, что она пытается сесть к нему лицом, но вскоре понял, что девушка просто хотела оказаться на солнце.

– А еще сказал, что, если б мы были женаты, он мог бы порвать квитанцию – жена ведь не смогла бы свидетельствовать против мужа в суде.

Джудит снова подняла бутылку и еще немного выпила.

– Обманщик, гениальный комедиант, – пробормотала она.

– Что ты сказала?

– Знаешь, что случилось потом?

– Нет, конечно, а что же все–таки случилось?

– Он схватил квитанцию и соорудил из нее маленького бумажного слоника. С туловищем и большими ушами, которые оттопыривались, короткими толстыми ногами и всем остальным.