– Позовите Нэнси к телефону, – сказал Билли.

– Кто ее спрашивает?

– С ней случилась неприятность. Может быть, она вам сказала. Я хотел узнать, все ли у нее в порядке.

– С кем я разговариваю? – поинтересовался голос.

– Разбуди ее. Не будь сволочью. Она хочет со мной поговорить. Скажи ей, что это я.

– Кто вы?

– Она тебе рассказала, что я с ней сделал? Точно нет, и будет отпираться, если спросишь. Хочешь знать правду? Она этого никогда не забудет.

Мужчина бросил трубку. Билли подошел к раковине, пустил холодную воду и, затушив под струей сигарету, швырнул скользкий окурок в мусорное ведро.

Его колотило. Он лег под одеяло и, дрожа от холода и кутаясь, пытался согреться. Что ему эта соседская девчонка? Он думал о Нэнси. Это ее он не мог забыть: ее профиль, взгляд искоса, запах духов, мягкие шелковые волосы…

Может, он влюбился? Какого черта! Он почесал плечо, потом в паху. Все тело чесалось, а сердце билось как сумасшедшее. Его, словно в лихорадке, бросало то в жар, то в холод. Он вытер потное лицо и, сбросив одеяло, стал писать в воздухе кончиком сигареты имя Нэнси.

Кто он, тот мужик, что говорил с ним? Ее муж? Да по голосу он Билли в отцы годится!

Билли зажмурился и попытался представить, как он выглядит. Жестокие, властные, старые мужья, которых он видел по телевизору и в кино, мелькали перед ним, подмигивали, корчили рожи, наконец угомонились, и Билли увидел грузного пожилого человека с тяжелой челюстью, лысеющего, небритого…

Животное! Собственник чертов!

Он готов был броситься на него, выцарапать глаза этому сукину сыну, но призрак растаял, и Билли наконец провалился в сон.

В шесть сорок семь утра зазвонил телефон. Уиллоус снял трубку на третьем звонке.

– Джек?

– Да. Кто это? – хриплым со сна голосом спросил Уиллоус.

– Эдди Оруэлл.

Уиллоус нащупал в темноте выключатель. Лампочка ярко вспыхнула и, жалобно позвенев, перегорела. Он раздвинул шторы. Спальня наполнилась серым утренним светом.

– Этот парень, который пропал пару недель назад, владелец газеты «Чайниз таймс»…

– Кенни Ли?

– Да. Мы его только что нашли.

– Расскажи подробнее. Эдди.

– Он в садах Сун Ятсен. Плавает вместе с рыбками.

– Ты сообщил Паркер?

– Она уже едет.

– Я тоже еду, – сказал Уиллоус и повесил трубку. Кофеварка была запрограммирована на семь часов. Уиллоус поставил ее на механический режим. Он пошел в ванную.

Одевшись, он прополоскал горячей водой термос из нержавеющей стали, налил туда кофе и плотно завинтил крышку.

На лобовом стекле его сорок третьего «олдсмобила» образовалась тонкая корочка льда. Он сел в машину, завел мотор, включил печку, так как от «дворников» толку было мало. Он пил кофе, ожидая, пока теплый воздух печки очистит стекло.

Было десять минут восьмого, когда он отъехал от дома. Понедельник – рабочий день, но машин, направляющихся в центр города, было не много. Уиллоус подъехал к садам в двадцать две минуты восьмого и припарковался на платной стоянке около здания киностудии «Старлайт филмз».

Ответив на приветствие полицейского в форме, который патрулировал улицу перед садами, Уиллоус быстро прошел через главный вход.

Классические китайские сады Сун Ятсен отделялись от внешнего мира высокой стеной, покрытой белой штукатуркой. Вход был слева. Уиллоус прошел по узкой, выложенной белым камнем узкой дорожке, мимо лавки сувениров в маленький внутренний дворик, где в будке продавались входные билеты. Рядом на полочке лежали бесплатные брошюры на английском и японском языках, а также на кантонском диалекте китайского.

Уиллоус взял одну – на английском – и сунул себе в карман.

Здесь стоял еще один полицейский в форме, они не были знакомы, и Уиллоусу пришлось достать свое удостоверение. Сонный полицейский пропустил его, подавив зевок.

Уиллоус увидел просторное помещение с высоким потолком и стенами из стекла и толстых деревянных брусьев.

Уиллоус глянул в брошюру: это был Главный зал.

Он пошел дальше по выложенному камнем коридору. На краю водоема стояла Паркер и разговаривала с пожилым китайцем в белой сорочке, темно–синем костюме и лакированных черных туфлях.

Уиллоус в изумлении увидел, что тело Кенни Ли все еще было во льду. Мертвый, он сидел в позе лотоса: ноги скрещены, спина совершенно прямая, руки на коленях.

– Доброе утро. Джек, – сказала Паркер, – доктор Янг, это следователь Джек Уиллоус.

Рука у Янга была холодной и мягкой, а рукопожатие получилось коротким.

– Доктор Янг – управляющий садами, – продолжала Паркер, – это он обнаружил тело.

Янг был около метра семидесяти ростом, очень худой, с гладким, без морщин, лицом, хотя он явно приближался к шестидесяти.

– Во сколько вы увидели тело, доктор? – спросил Уиллоус.

– Как я уже говорил этой молодой женщине, сегодня в шесть тридцать утра.

– Вы всегда приезжаете так рано, доктор?

Янг неприязненно посмотрел на Уиллоуса.

– Вы что, подозреваете меня? – спросил он.

– Нет, конечно, нет, – улыбнулся Уиллоус. Он терпеливо ждал, но вместо ответа услышал вопрос:

– Вы здесь в первый раз, следователь?

Уиллоус кивнул.

– В лавке сувениров вы совсем дешево можете приобрести альбом, в котором много полезной информации.

– Она еще закрыта, доктор.

– Так вот, эти сады были созданы как оазис спокойствия в огромном шумном городе. В Китае говорят: «Для отдохновения сердца».

Янг повернулся и взглянул на тело.

– Так вот, иногда я чувствую, что моему сердцу необходимо отдохновение, следователь Уиллоус, и благотворное влияние садов ощущаю наиболее сильно, когда я здесь в одиночестве.

Вот и ответ.

– Когда вы позвонили в полицию?

– Сразу, как увидел тело мистера Ли.

– Вы его узнали?

– Мы знакомы много лет, но друзьями не были.

– Вы сразу поняли, что это он?

– Нет. Я узнал его уже после того, как позвонил в полицию. Хотя сразу лицо и показалось мне знакомым… – Янг пожал плечами.

– Где вы живете, доктор?

– В Керрисдейле. Вы знаете, где это?

Это был дорогой район, в южной части города, дельта реки Фрейзер, аэропорт. Там в больших домах жили врачи и юристы с хорошо одетыми женами, няньками–филиппинками и детьми, которые вряд ли даже подозревали о существовании системы общеобразовательных школ.

Янг не моргая смотрел, как Паркер что–то пишет в блокноте, и его лицо ровным счетом ничего не выражало.

– Дайте, пожалуйста, нам свой адрес.

Янг вынул из нагрудного кармана бумажник светло–желтой кожи и протянул Паркер визитную карточку.

– Во сколько вы сегодня покинули дом, мистер Янг?

– Без чего–то шесть.

– Вы женаты?

– Да, разумеется.

– Ваша жена в это время уже проснулась?

– Мы вместе пили чай, – нахмурился Янг. – Так вы все–таки подозреваете меня, следователь Уиллоус?

Уиллоус чувствовал, что надо быть осторожным и что Янг как–то связан со всем этим.

– Пока мы даже не знаем, было ли совершено преступление, – улыбнувшись, сказал Уиллоус. – А если нет преступления, откуда может взяться подозреваемый? Чем больше я задам вам вопросов сейчас, тем меньше их останется на потом. Так что не беспокойтесь.

– Запятнана чистота моих прекрасных садов. – Янг кивнул в сторону ужасного трупа. – Ведь все это подхватят радио, телевидение…

– Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы пресса не проникла за эти стены, – сказал Уиллоус.

– Буду вам очень признателен. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов…

– Пока нет. Спасибо, что уделили нам время, доктор Янг.

Хорошо воспитанный человек, Янг деликатно повернулся и пошел по дорожке к своему офису. При этом спина у него была совершенно прямая, а движения рук и ног едва ли не механические.

– Что ты думаешь о нем? – спросила Паркер.

– Он нервничает, но его можно понять, – ответил Уиллоус, – Знаешь, что я еще думаю?