Кэртис взошел на борт первым и предложил Паркер руку. Но она сделала вид, что не заметила этого. Кэртис подмигнул Уиллоусу. В экипаже катера было двое констеблей, оба в темно–синих нейлоновых куртках, форменных брюках и бейсбольных кепи. На рукавах эмблемы с изображением морского конька. Констеблей звали Холлис и Лейтон.

– Отходим, – скомандовал Кэртис. – Двадцать минут одиннадцатого.

– Внизу вам будет удобнее, – предложил Лейтон.

Они прошли мимо королевского яхт–клуба и островов, где раньше были кладбища индейцев, а теперь располагались морские учреждения. Кэртис раздал бумажные пакетики, в которых были затычки для ушей. Их используют, когда обороты превышают две сотни в минуту. Таковы правила.

Катер, взревев, рванулся в море. Затычки для ушей были из мягкого пористого материала. Кэртис размял массу руками, придав ей форму шарика, вставил в уши. Паркер повторила точь–в–точь то, что сделал Кэртис.

Уиллоус смотрел на грузовое судно, шедшее из Владивостока. На молу черные бакланы чистили перья. Пролетела стая большеголовых уток, которых здесь называли «убийцами китов». По правому борту на высоте не более ста футов пролетел гидросамолет с ярко–желтыми крыльями. Он пошел на посадку в южной части гавани, где находился терминал.

Кастер обогнул мыс с бронзовой статуей Гарри Джерома и пушкой, при помощи которой раньше подавали рыбакам в Английском заливе сигнал об окончании дня. Однажды какой–то шутник зарядил ее булыжником размером с шар для боулинга, и этот камень пробил дыру в плавучей заправочной станции компании «Шелл».

– Какая у нас скорость? – спросил Уиллоус у Лейтона. Ему приходилось кричать из–за этих ушных затычек.

– Около двадцати пяти узлов. Мы можем идти быстрее, но на коротких отрезках. Слишком большая нагрузка на двигатели.

Слева остался Броктон–Пойнт, излюбленное место парковки нежных парочек. Дорожка вдоль набережной была заполнена велосипедистами, бегунами и просто гуляющими людьми. Поверхность воды блистала под солнцем. Теперь ветер дул прямо в лицо. Прошли под мостом Лайонс–Бридж, автомобили, грузовики и автобусы на нем снизу казались не более игрушечных.

Радиосвязь с берегом поддерживалась при помощи рации и полицейской системы связи «Моторола», работающей в специальном диапазоне частот. Уиллоус отметил также, что на катере есть кроме этого также мобильная радиодиспетчерская система, передающая информацию на небольшой телевизионный экран. Эти данные не могли перехватить радио–и телерепортеры, хотя Уиллоус знал, что телеоператоры были уже на месте. И если там картина будет достаточно отвратительная, то она появится уже в шестичасовых новостях.

За Спениш–Бенкс было видно множество парусов. Сержант поднял бинокль и прокомментировал:

– Яхтсмены из разных клубов. Ходят по восьмерке.

Паркер думала о стройных красивых яхтах, бороздивших поверхность воды. И не могла не думать о теле, найденном там, внизу. Над кленами Вениер–парк поднялась стая ворон. Обороты двигателя были сбавлены, и нос катера немного опустился. Кэртис вынул заглушки из ушей. Стал слышен гул уличного движения. Паркер вышла на палубу.

Мимо прошел морской буксир. Моряк с него помахал рукой, но никто ему не ответил. Волна от буксира заставила покачнуться катер, и Уиллоус был вынужден схватиться за спинку кресла Кэртиса.

Холлис развернул катер к пристани, которую использовали главным образом маленькие паромы с электрическими двигателями, которые делали прогулочные рейсы.

Констебль Лейтон вышел на палубу для швартовки.

– Поможете мне с носилками? – спросил Кэртис.

Уиллоус прошел с ним на нос катера. Носилки были около шести футов длиной. Собственно, это была проволочная сетка на раме из полудюймовых труб и на ней настил со специальными планками, чтобы ноги трупа лежали раскинутыми.

– Чувствуете запах?

Уиллоус втянул носом воздух.

– Последний утопленник был у нас месяца два назад, поэтому, думаю, запах выветрился. Но, поверьте, это самая страшная вонь на свете. Проникает в волосы и одежду. Все хорошо, пока мы не вытащим его из воды. – Кэртис откинул крышку белого ящика и достал пару хирургических масок. – Вы справитесь с носилками, Джек?

– Разумеется.

Уиллоус перегнулся через фибергласовый борт и ощутил медленное движение катера и прохладу воды.

Сержант надел хирургические перчатки, а сверху натянул еще одни из толстой черной резины. Перчатки и маски были необходимы в целях предосторожности: мало ли чем болел тот, кого нашли в воде… Да кроме того, всегда существовала угроза СПИДа.

Они пришвартовали корму катера к западной оконечности пристани, а нос – к одной из свай. Их уже ждала машина для доставки трупов, патрульный автомобиль и двое полицейских в форме, чтобы удерживать толпу на расстоянии. Мужчина, который нашел труп, тоже был здесь, чтобы указать им место.

Кэртис спросил у этого мужчины его имя, адрес и номер телефона, дал ему свою карточку и показал, где ему надо находиться. Пусть этот ловец крабов увидит то, что они сейчас достанут из воды, надо думать уже о предстоящем судебном процессе.

Уиллоус смотрел на воду. Он беспокоился о Паркер, которая стояла рядом, опершись на перила.

– Ну, что там? – спросил Кэртис у Лейтона.

– Ой, сержант, хотите, чтобы я достал это?

– Да, но только целиком.

Лейтон опустил в воду алюминиевый шест с острым концом, используя сваи как опору для него. Он пытался отодвинуть тело от свай, но течение прибивало его обратно. Уиллоус мог разглядеть в воде только неясный силуэт. Лейтон перехватил руками алюминиевый шест, сделал еще попытку, и шест изогнулся дугой.

– Плащ за что–то зацепился, – досадовал Лейтон, орудуя шестом.

Паркер услышала скрип резины: Холлис надевал хирургические перчатки.

– Зацепил! – В голосе Лейтона зазвучала нотка триумфа, будто он поймал необыкновенно большую рыбу.

Тело медленно поднималось. Уиллоус держал носилки.

– Переверни его!

Утопленник был в джинсах и ярко–желтом плаще. Лейтон и Холлис подвели сетку. Горло утопленника казалось разорванным, но Уиллоус знал, что эти ткани разлагаются в первую очередь, поэтому ничего определенного сейчас сказать нельзя. Позади с шумом захлопнулась дверь в рубку. Уиллоус поискал глазами Паркер, но не увидел ее.

Кэртис начал фотографировать. И Уиллоус вспомнил его слова: тело воняло так, как не пахнет ничто на земле.

Когда труп поместили на носилки, Уиллоус увидел, что его рот был заклеен липкой лентой, которая в воде потеряла клейкость и немного отстала. Он посмотрел вдаль. До места, где был найден залитый кровью «понтиак» и следы на гравии, ведущие к воде, отсюда было примерно с четверть мили.

Он прикидывал, как скоро он может оказаться в офисе и написать рапорт. Теперь у Голдстайна есть и волосы и кровь. А может быть, и пуля двадцать пятого калибра сидит где–то в этом теле. Вот бы сопоставить ее с найденной стреляной гильзой…

Паркер снова вышла на палубу. Она посмотрела на тело, а потом вдаль на то самое место, где стоял «понтиак».

– Думаешь, есть какая–то связь?

– Было бы неплохо, – ответил Уиллоус.

Кэртис и Лейтон – оба в перчатках и масках – склонились к сетке и развернули желтый из прорезиненного брезента мешок для трупов. Кэртис задержал дыхание и схватил тело ниже подмышек.

Что–то беспокоило Паркер, но она никак не могла понять, что именно. Она подняла взгляд наверх, к непрерывному потоку движения машин, шум которого казался ей погребальным.

– Ты в порядке?

Паркер кивнула, хотя не слишком уверенно.

Воздух был чист и прозрачен, ярко голубело безоблачное небо. Так вот что ее беспокоило!… Погода выдалась не такая.

В такой день непременно должен идти дождь.

Городской морг помещался на Кордова–стрит. Это было красивое здание с фасадом из оранжевого кирпича и правильными рядами арочных окон.

Главный вход, которым пользовались живые, был окрашен в красный цвет. Паркер толкнула дверь и отошла в сторону, пропуская Уиллоуса.