Бредли беспокоился об Уиллоусе: за последние несколько лет тому пришлось участвовать в трех перестрелках. Чуть больше года тому назад он, Паркер и Дэн Оикава в перестрелке убили молодую женщину по имени Трейси Пил. Это был классический случай самообороны. Они вынуждены были стрелять: Пил из пистолета сорок пятого калибра застрелила мужчину. Но у нее осталась дочь, она растила без мужа маленькую Ребекку, и Уиллоус терзался, что сделал девочку сиротой.

Несмотря на все возражения Уиллоуса, Бредли настаивал на консультации психоаналитика. Бредли понимал положение Уиллоуса и сочувствовал ему. Полицейские – ребята самолюбивые, а если Уиллоус обратится к психиатру, это непременно будет отмечено в его характеристике.

А теперь его еще жена бросила, уехала в Торонто, за четыре тысячи километров, и детей с собой забрала. Бредли слышал, что Уиллоус собирается продавать дом. А еще до него дошли сплетни, что между Уиллоусом и Паркер более близкие отношения, чем просто дружба коллег по работе. Уже месяца два Бредли обдумывал все «за» и «против» этого.

Но теперь, когда все газеты пестрели сообщениями об убийстве Ли, было не время менять Уиллоусу напарника.

Дело развивалось с невероятной быстротой и не в лучшем направлении. Одна из местных газет где–то раздобыла фотографию трупа Ли и опубликовала ее рядом с портретом человека, арендовавшего склад Чанга. Китайская община была в ярости.

Давить на Джека в такой ситуации было нельзя, но именно это Бредли и придется сделать через несколько минут.

Он зажег спичку и все–таки закурил. Он давно уже оставил иллюзии насчет своего железного самообладания. Плохое сменялось хорошим, а хорошее – плохим, и он, как любой другой человек, реагировал на стрессы и неприятности. Пару месяцев назад ему удалось сократить количество сигар до двух штук в день, и он этим страшно гордился. Не лучшее время он выбрал, чтобы закурить, ведь Уиллоус и Паркер придут с минуты на минуту. Джек – убежденный противник этой привычки, Паркер – тоже. Но инспектор есть инспектор, в то время как следователь – всего–навсего простой полицейский, который временно не носит форму. Поэтому никто никогда не высказывался вслух по поводу того, что Бредли курит. Правда, Уиллоус умел выражать свое отношение, не произнося при этом ни слова, и Бредли это сильно раздражало.

В открывшейся двери его кабинета задребезжало стекло, и на пороге появились Уиллоус и Паркер. Бредли жестом пригласил их войти, стряхнул пепел, не попав в корзину для бумаг, и спросил:

– Ну, с чем пришли, ребята?

– Криминалисты все еще не закончили исследование собранного на складе мусора. Похоже, ничего полезного они там не найдут. Вокруг склада все обшарили. Пусто. Никаких следов, – ответил Уиллоус.

– Какие следы могут быть в такой снег, – вздохнула Паркер.

Бредли попытался выпустить кольцо дыма, но не получилось.

– Владелец склада, Уильям Чанг, требует, чтобы мы освободили его помещение. Говорит, что теряет на этом кучу денег, и грозится подать в суд.

– Что вы ему ответили?

– Сказали, что делаем все возможное, – отозвалась Паркер.

– Ну хорошо, пока оставим это. Опрос вероятных свидетелей уже провели?

Уиллоус открыл свой блокнот.

– В этом квартале, – начал он, – три гостиницы–ночлежки, все находятся в конце улицы. Еще две гостиницы, пара мелких офисов и несколько ресторанчиков – на другой стороне переулка. Мы заполнили уже пятьдесят семь вопросников. Свидетелей нет. Еще не опросили жителей близлежащих домов – их там десятка два.

– Сколько понадобится времени на повторный опрос?

– Если нам будут помогать четыре группы, то, по крайней мере, день, с утра до вечера.

– Это чертово расследование что–то тянется слишком долго, – сказал Бредли. – Вчера по телевизору была передача, посвященная этому убийству. Видели?

Уиллоус кивнул. Кто–то записал передачу на видеокассету, и они с Паркер посмотрели ее в холле следственного отдела.

– Не лучшая реклама для нас, – посетовал Бредли. – Шеф хочет, чтобы дело было закрыто как можно скорее. Я тоже. – Он откинулся на спинку кресла. – Вы нашли ключ на дне водоема в садах. Он подходит к замку на дверях склада. Ну и что? Тупик? Насколько я понимаю, ничего это вам не дает.

– Думаю, что да, инспектор, – сказала Паркер.

– Хорошо. Это мы можем скормить прессе. Пусть подавятся. – Бредли стряхнул пепел в корзину для бумаг. Попал. Может, это добрый знак? – Я собираюсь привлечь к расследованию Оикаву и Джеффа Нортона. Никто из вас не возражает? – спросил он.

Паркер бросила взгляд на Уиллоуса, и тот сказал:

– Мне кажется, неплохая идея.

Оикава работал следователем меньше трех лет. Нортон и вовсе снял форму несколько месяцев назад. Так что Уиллоус все равно остается старшим группы. И конечно, ему нужны все резервы, какие только можно подтянуть к расследованию этого непростого дела. И в этом Бредли прав.

– Держите меня в курсе дела, – сказал Бредли. В воздухе повисли неровные кольца дыма. Инспектор махнул сигарой, словно волшебной палочкой. Жест означал: вы свободны.

Только Уиллоус подошел к своему столу, как зазвонил телефон, будто ждал его и видел, что Джек подошел.

– Уиллоус слушает.

– Это Бобби говорит. – Пауза. – Бобби Чоу.

– Что случилось, Бобби?

– Я ушел с работы.

– Мудро.

– Надо было это сделать на пару дней раньше, – возразил Бобби, – они разбили вдребезги мой «мерседес», Джек.

– Приходи к нам и подавай иск.

Уиллоус отнял от уха трубку, из которого раздался ироничный гогот Бобби.

– Джек, – прошептал Бобби, – у меня для тебя кое–что есть. Я в коричневом «форде» на стоянке техсервиса на углу Двадцать шестой улицы и Фрейзер. Найдешь?

– Бобби, ты не пьян?

– Нет, просто в расстроенных чувствах. Ты скоро придешь?

– Смотря как с движением на улице. Минут двадцать, может, тридцать.

– Коричневый «форд», – сказал Бобби. – На заднем бампере наклейка фирмы «Герц», которая дает машины на прокат. Я тебе уже сказал, что они разбили мой «мерседес».

– Да, Бобби. Сказал.

– Кувалдами. – Бобби снова разразился надтреснутым испуганным смехом. – Тебе приходилось сидеть в машине, когда парочка зверей колошматит по ней кувалдами килограммов по пять каждая? Так вот, слушай, я так вцепился со страху в руль, что потом, когда все кончилось, не мог разжать руки – такой спазм, хоть зубами отдирать.

– У тебя есть часы, Бобби?

– Да, конечно.

– Сколько сейчас?

– Четверть первого.

– Правильно. Не вешай трубку, ладно? Через полчаса я буду.

– Черт, – сказал Бобби и повесил трубку.

На этот выезд Уиллоус и Паркер получили из гаража департамента «шевроле–селебрити» небесно–голубого цвета. Уиллоус завел машину, включил печку и задом выехал с места, потом вывернул руль и направился к выезду из подземного гаража.

– Тут не ладится, а ты еще о продаже дома беспокоишься? Поэтому такой грустный? – спросила Паркер. – Агент все еще настаивает, чтобы ты снизил цену?

– Да.

– Не снижай, – посоветовала Паркер. – Если будешь терпеливо ждать, получишь все, что захочешь.

Уиллоус кивнул. Ему не хотелось об этом говорить. Его жена Шейла уже дважды звонила на этой неделе. Ее родители одолжили ей тридцать тысяч долларов на первый взнос за новый дом. Она хотела, чтобы Уиллоус продал старый как можно скорее.

Он затормозил у въезда в переулок. По Хастингс пронесся на желтый свет большой оранжевый грузовик с солью. Уиллоус подождал, пока перейдет дорогу какой–то пожилой китаец, свернул вправо, перестроился в крайний левый ряд и сделал левый поворот.

– Я всю жизнь живу в этом городе, – сказала Паркер, – и не помню ни одной такой холодной зимы. Что–то случилось с парниковым эффектом? Причем именно тогда, когда он нам так нужен.

– А эффект арестовали и в тюрьму посадили, – ответил Уиллоус. – Это уловка, чтобы повысить цены на огурцы.

Светофор переключился, и Уиллоус, повернув, выехал на Хастингс и прибавил скорость.